Михаил Тырин - Желтая линия

Ознакомительный фрагмент

– А как у вас, Дядюшка, насчет пожрать? – поинтересовался Щербатин.

Капитан снова прищурился в ласковой улыбке.

– На еде работаем, – с легкой укоризной напомнил он. – Уж как-нибудь не проголодаемся. – Он поднялся, поддернул штаны. – Ну, пошли, ребятки. Пошли машину глядеть.

Путь наш лежал в один из отдаленных ангаров. Я шагал, посматривая по сторонам, и представлял себя то на авторемонтном участке, то на мясокомбинате, то на военной базе.

Вот трое работяг прут, выбиваясь из сил, огромную гнутую железку. Вот выстроились новобранцы в необмятых робах, а перед ними – то ли начальник, то ли инструктор. А вот грузят на гусеничную платформу грязные баки, из которых выплескивается какая-то жижа.

С трудом верилось, что мы причастны к совершенной, достигшей всех мыслимых высот Цивилизации. Но, может быть, это только ее задворки? Скорее всего так и есть.

– Щербатин, а есть где-нибудь другая Цивилизация?

– Понятия не имею. А тебе этой мало?

Мы наконец пришли. В гулком холодном ангаре я увидел машину, на которой нам предстояло работать ближайшие два периода, добывая питательную пульпу. На вид она напоминала муравья, у которого выросло в три раза больше ног и усов, чем положено. Впереди – круглая вытянутая кабина с окошками из толстого стекла. За ней такой же округлый корпус. А вокруг – десятки раздвижных штанг с пиками и крючьями на концах. И еще снизу кабины – гофрированный хобот с наискось срезанной стальной трубкой. И все это размерами с локомотив.

Машина пребывала в состоянии ремонта. Несколько работников вяло ползали по ней, звеня инструментами. Двое сидели у стены и дули на озябшие пальцы.

– Вот она, – с теплотой проговорил Дядюшка Лу. – Ледоход. Кормилец. Нет, «Кормилец» у другого экипажа, а наш – «Добыватель уцим».

– Это название? – спросил я.

– Имя, – многозначительно поправил Дядюшка.

– А почему такое прозаическое? Хотите, я придумаю?

– Что придумаешь?

– Другое имя, получше. Ну, скажем, «Снежная королева»...

– Не надо нам никаких королев, – забеспокоился капитан. – Нам надо уцим добывать, нам добыватель нужен, а не королева. Ребятишки! – позвал он.

Вылезли трое. Чумазые, изодранные, с обмороженными лицами.

– Вот, ребятишки мои. Вместе на червя пойдем. Это Джи, это Ну-Ну, а это вот – Пок. Знакомьтесь, это наши новенькие. Беня и Щерба.

Мы со Щербатиным постарались выглядеть вежливыми и дружески настроенными. Я, чтобы не перепутать имена, запомнил новых соратников по особым приметам: у Джи не хватало нескольких передних зубов, Пок все время икал и кашлял, а Ну-Ну то и дело нервно оглядывался, словно опасался слежки. Нашему появлению, как мне показалось, они были очень рады.

– Ну вот, – развел руками Дядюшка, добродушно улыбаясь. – Сейчас гаечки завертим, болтики подкрутим – и в дорожку.

Подкручивание болтиков затянулось надолго. Мне и Щербатину пришлось еще помогать устанавливать чистые баки для пульпы – они крепились на корпус ледохода с помощью проволочных узлов.

Потом пришел транспорт – гусеничный вездеход и длинная платформа, на которую погрузили «Добывателя уцим». При этом, мне показалось, сломали две штанги.

Нам пришлось трястись на платформе, на самом морозе. Я сидел, завернувшись во все тряпки, которые только удалось найти по углам и закоулкам. Вместо варежек я приспособил тройной слой белых носков. Однако Джи при этом, кажется, поглядывал на меня неодобрительно.

База давно скрылась за горизонтом, вокруг простиралась ледяная степь, кое-где перечеркнутая трещинами. Ветер гнал впереди нас бог весть как попавший сюда одноразовый носок. Я откровенно тосковал и завистливо поглядывал на кабину, где в тепле и уюте пребывал наш капитан.

– Щербатин, ты жив еще?

– Не дождешься...

– Щербатин, неужели Цивилизация не придумала теплых вагончиков для нас?

– А Цивилизация не раздает свои блага кому попало.

– Я не кто попало, я все-таки человек.

– Ты ноль. – Щербатин ядовито засмеялся. – Ты – серая масса.

На бритвенно-ровном краю горизонта затемнела крошечная точка. Она приблизилась и распалась на потрепанный брезентовый купол и два гусеничных вездехода. Нас ждали. Несколько человек махали нам руками и подпрыгивали – то ли от холода, то ли от нетерпения.

Дядюшка Лу на ходу выскочил из кабины и зашагал к встречающим. Шарфы, шнурки и тесемки трепетали на ледяном ветру. Потом нас подвели к широкой расщелине во льду, которая, как мне показалась, была искусственно расширена.

– Здесь червь! Здесь большой червь! – тараторил незнакомый человек, на котором было напялено, по всей видимости, три или четыре теплые робы. – Я лед слушал: у-у-у! У-у-у! И воздух дышит, чуете?

Дядюшка и его многоопытная команда с профессиональным интересом оглядели расщелину, послушали, потом зачем-то взяли с краев и примяли на ладонях комки снега. Покивали друг другу. Дядюшка посмотрел по сторонам и махнул рукой: можно начинать.

– А вы чего? – кликнул он нас. – Лезьте в машину-то, лезьте!

Мы с Щербатиным панически переглянулись. В кабину пришлось влезать кое-как через крошечную дверцу в самом низу. Внутри была жуткая теснота, мне даже пришлось снова выбираться, чтобы Ну-Ну смог протиснуться в машинное отделение.

Мы разглядели небольшое железное креслице, перед которым торчал целый куст рычагов и рукояток. Было темно, свет пробивался через узкое исцарапанное стекло перед креслом. Я то и дело натыкался боками на какие-то торчащие детали. Стало ясно, почему на всех промысловиках так изодрана одежда.

– Вон там примоститесь как-нибудь, – посоветовал Дядюшка, занимая свое капитанское кресло. – И обвяжитесь, бросать же будет.

Наконец мы кое-как устроились. Щербатин – на полу, я – на узком металлическом ящике у стены. Неподалеку приспособились и Джи с Поком. Со стен свисали обрывки засаленных веревок, которые мы обвязали вокруг себя. Затем капитан постучал ногой в железную стену, и наш ледоход начали стаскивать с грузовой платформы.

С гулким скрежетом «Добыватель уцим» воткнулся в расщелину. Мы повисли на своих веревках, не в силах вдохнуть или выдохнуть.

– Можно! – крикнул Ну-Ну из своего отсека, и Дядюшка взялся за свои рычаги.

Заработали фрезы, застучали неведомые механизмы внутри корпуса, и наша железная скорлупка принялась протискиваться в ледяной мир. Свет померк. Дядюшка включил внешнюю фару, но ее свет видел только он сам через смотровое стекло.

– Стой! – крикнул через минуту Ну-Ну и затем начал долбить чем-то тяжелым по металлу. – Можно! – разрешил он, закончив.

Действительно, начало бросать. Веревки врезались в тело, кроме того, с непривычки начало тошнить. Я пока держался, лишь издавал иногда сдавленные всхлипы. Щербатин же только поругивался вполголоса.

Я заметил, что Пок поглядывает на наши мучения с понимающей усмешкой. Вдруг подумал: что будет, если меня вырвет и все разнесет по кабине. Тогда им будет не до усмешек.

– Страшно? – крикнул Пок, перекрывая лязг шестеренок.

– Весело, – ответил ему Щербатин. А я спросил:

– Черви не очень опасные?

– Не-ет! – рассмеялся Пок. – Червь – он тебя и не заметит. Да ты все равно в кабине... – Он закашлялся и примолк.

Тут ледоход начало очень уж сильно швырять, и мы вцепились в свои веревки. Наверно, трещина пошла зигзагами. Вдобавок по корпусу стали бить ледяные глыбы, которые отваливались от прикосновений машины. Я уже решил, что вернусь наверх в виде отдельных кусков, как вдруг тряска закончилась, сменившись ритмичным покачиванием.

– Ну все, – вздохнул Дядюшка. – Нора началась, можно передохнуть.

Он бросил рычаги, а из машинного отсека высунулась физиономия Ну-Ну.

– Штанга четвертая выпадает, – сообщил он, настороженно оглянувшись. – И крюки в двух местах уже сточены.

– А куда смотрели? – немного рассердился капитан. – Чего тогда ремонтировали? Ладно... – Он махнул рукой. – Покушаем, пока тихо.

Выяснилось, что я сижу на ящике с комбикормом. Чтобы с него слезть, пришлось потеснить Щербатина, а тот в свою очередь сдвинул с места Джи. Пок, стараясь кашлять в сторону, раскидал кормежку по картонным тарелкам, раздал дощечки-ложки. С великим трудом к нам втиснулся и Ну-Ну.

Машина, плавно покачиваясь, шла по тоннелю, а мы жевали перетертую траву, скорчившись в три погибели.

– Нравится у нас? – поинтересовался Дядюшка, облизывая свою дощечку.

Щербатин бросил на меня предостерегающий взгляд, потом ответил:

– Конечно! Хорошая работа, хорошие люди.

– М-да... – умиротворенно закивал капитан. – Догоним червя – будет для нас чего-нибудь вкусненькое. А вы надолго хотите тут остаться?

– До первого холо, – пожал плечами Щербатин.

– А вот и зря. Куда вы с этим первым холо? В такую же дыру, только в другом месте. Я тут уже двадцатый сезон, к вашему сведению.

– Да, – присоединился Джи, обнажив беззубую улыбку. – Дядюшка у нас ветеран. Самый опытный промысловик. У него пятое холо.