Никита Аверин - Метро 2033. Крым-2. Остров Головорезов

Ознакомительный фрагмент

– Ну вот видишь…

Пошта потрепал мальчишку по голове и повел свой маленький отряд в сторону столовой – как раз наступало время завтрака, а значит, там соберутся все свободные в данный момент листоноши. Идеальное время и место для рекрутирования добровольцев в самоубийственную миссию.

Глава 3

Враг у ворот

– С ума спятили, что ли? – пожилой листоноша Телеграф пожал сутулыми плечами. – Какая еще экспедиция? Я только из рейса, почту доставлял в Симфер. Вы вообще в курсе, что на острове творится? Татары лютуют, казаки воюют, бандиты грабят. Порядка нет и скоро совсем не будет. Не, мужики, не пойду. Если б Филателист велел – другое дело, приказ есть приказ, а добровольцем не пойду. Я бы до своих лет не дожил, если б вызывался добровольцем во всякие опасные авантюры.

Пошта вздохнул. Требовать от Филателиста приказать он не мог; да и Филателист, будь он хоть трижды глава клана, не имел права посылать листонош не в регулярные рейды, а в самоубийственные экспедиции. Да и толку от рекрутов, идущих в бой из-под палки? Листонош, особенно таких, как Телеграф, надо было уговорить, замотивировать – но как это сделать, не выдав тайны бункеров?

– Телеграф, – сказал Пошта. – Ты мужик взрослый и серьезный. Видал виды, как говорится. И Филателиста давно знаешь.

– Ха! – Телеграф ухмыльнулся. – Да мы с ним вместе начинали эту цитадель возводить!

– Вот-вот, – кивнул Пошта. – А теперь подумай. Будет Филателист впустую рисковать своими людьми? В такое сложное время – отправлять лучших в непонятную экспедицию?

– Ну… Нет, – пожал плечами Телеграф. – К чему ты клонишь?

– А если на острове дело идет к войне, как ты думаешь, надо листоношам что-то по этому поводу предпринять? – продолжал интриговать Пошта.

– А что мы можем сделать? – Телеграф поднял брови.

– Многое. Ты пойми, Телеграф. Пока ты не согласишься – я тебе не могу рассказать все подробности. Не потому, что не доверяю, а потому что права не имею. Не моя это тайна.

Телеграф хохотнул.

– Ни черта себе расклад. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, а пока не подпишешься, даже не скажу, зачем идем. Ох, темнишь брат Пошта! Ох, темнишь!

Пошта улыбнулся.

– Ясно-понятно, что темню. На то есть свои причины.

Очень Поште хотелось завербовать Телеграфа – тогда процесс рекрутинга прочих листонош пошел бы гораздо легче. Пошта не знал, как обстояли дела у Штемпеля и Бандерольки, но его самого уже четыре раза послали вежливо, и дважды – в грубой форме. Если Телеграф согласится, дальше пойдет легче. Во-первых, Телеграф отличался феноменальной везучестью, был этаким живым амулетом любой экспедиции. А во-вторых, если такой матерый член клана, как Телеграф, на что-то соглашается, молодым следует брать с него пример.

– Эх, – Телеграф отхлебнул пива, – нравишься ты мне, Пошта. Есть в тебе что-то похожее на меня, каким я был лет двадцать назад. Пожалуй, что подпишусь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Пошта радостно поднял пивную кружку и замер – странный высокий звук (почти на пределе слышимости) донесся с улицы. Вой? Писк? Гул? Нет, что-то другое.

Телеграф вдруг вскочил и заорал:

– Ложись! Воздух!

И прежде чем Пошта понял, что старый листоноша имел в виду, Телеграф схватил его за шкирку и сунул под стол. На улице глухо ахнуло, земля вздрогнула, и зазвенело битое стекло. Моментально запахло пылью, дымом, разрытой сухой землей и кровью. Кто-то истошно завопил, и поверх крика опять раздался этот странный звук – вой падающих бомб.

– Артобстрел! – сообразил Пошта, уже сидя под столом. Телеграф кивнул, прикрывая голову руками. С улицы донесся еще вой, потом взрыв. И еще. И еще.

Остро и кисло запахло кровью. Листоноши, кто успел, попрятались под столами и рухнули плашмя на пол. Осколки битого стекла устилали все горизонтальные поверхности, и если бы не пыль от взрывов, оседавшая сверху, все вокруг бы сверкало и переливалось. От грохота звенело в ушах. Пошта вспомнил, что при близких взрывах надо открыть рот, чтобы уравнять давление воздуха внутри носоглотки – иначе повылетают к чертям барабанные перепонки. А оглохнуть ему совсем не улыбалось.

Телеграф приподнялся на локтях, огляделся и по-пластунски пополз к выходу.

– Ползи за мной, – скомандовал он Поште. – А то накроют нас тут, как цыплят в курятнике! И вы тоже, – прикрикнул он остальным листоношам, оцепеневшим и растерявшимся. – Ползите давайте, здесь вам не бомбоубежище! В арсенал, брать стволы и по боевым позициям! За артподготовкой наверняка будет штурм!

Пошта мысленно согласился со старым собратом. Это не разовая атака из разряда «проезжали мимо – дай, думаю, шмальну из гранатомета» каких-нибудь одичалых кочевников. Нет, бомбили плотно и серьезно, чуть ли не пытаясь раскатать цитадель листонош в плоский блин.

Но кто? Казаки? Вчера заслали диверсантов, сегодня решили разбомбить? Смысл тогда слать лазутчиков-пластунов?!

Когда листоноши доползли до дверей столовой, снаружи раздались первые автоматные очереди. Итак, штурм. Пошта осторожно выглянул: улицы поселка были пусты и изрыты воронками – но в целом пострадали гораздо меньше, чем можно было ожидать, учитывая количество взрывов.

Прямо перед столовой на земле валялась неразорвавшаяся минометная мина – этакий вытянутый черный лимон с хвостовым оперением, пузатый, смертоносный.

Минометы? Ни фига себе! Это не РПГ, который на плечо взвалил – и стреляй. К каждому миномету полагается три человека обслуги, стреляли часто – значит, минометов много, следовательно, численность противника высокая.

Пошта привстал на четвереньки, быстро посмотрел по сторонам – никого! – и с низкого старта рванул в арсенал.

Над крышами домов виднелись столбы дыма: противник обстреливал окраины цитадели, скорее всего, пытался разрушить неприступные стены. Где-то кипел ожесточенный бой: трещали автоматы, басовито гудел пулемет, слышались одиночные хлопки ручных гранат. Сухо щелкали снайперские винтовки.

– Копать-колотить! – Пошта добежал до угла, выдохнул, выглянул.

Инстинкты велели прижаться к стене, чтобы не зацепило шальной пулей, но Пошта знал, что делать этого не следует. Пуля – не биллиардный шар, угол падения которого всегда равен углу отражения. Пуля же, остроконечная автоматная пуля со стальным сердечником, попадая в стену, рикошетит под непредсказуемым углом и чаще всего летит дальше вдоль стены, на расстоянии где-то в полметра. Поэтому ближе, чем на полметра, к стене во время боя прижиматься опасно – не пуля, так осколки кирпича заденут обязательно.

– Чего встал? – прикрикнул на него Телеграф.

– Вроде можно, – оценил обстановку Пошта и крикнул: – Вперед!