Мой Мир. Начало - Юджин ЮДД

захватывает коричневая чума. Понятно – «кормят» пауками. Жаль, но эти не жильцы более. Трое черных в комнате при входе. Напротив них человек восемь голубых сгрудились, и по двоим из них уже разливается страшная боль, а у остальных – аура страха.

Заглядываю в комнату. Две женщины в разорванных голубых платьях лежат на полу. Одна насквозь пришпилена к полу стилетом, у другой вскрыт живот. Один из черных достает ее внутренности и жрет их, а остальные двое явно дали пауков несчастным женщинам и внимательно смотрят, как они засовывают их в рот. У одной, у второй, у третьей начинают распространяться по ауре мерзкие коричневые пятна. Они сломались, и пауки их укусили. Веерно левой рукой мечу в оставшихся артефакты, а правая начинает свой танец смерти Хлыстом. Артефакты втыкаются в них напротив сердца и мгновенно подсоединяются, а пауки в их ртах и руках тут же сдыхают. Черные не успевают даже обернуться ко мне, и три головы отделяются от туловищ. Все происходит одновременно. Решаю пока не применять магию и слитным ударом Хлыста отделяю головы троих «порченных» Голубых – их уже не спасти. Оставшиеся смотрят то на меня, то на пятнышки крови в местах втыкания в них артефактов и абсолютно ничего не понимают. Я сомневаюсь, что они увидели хотя бы движение мох рук.

Я опять сканирую пространство: так... сверху еще пятеро черных. Двое в одной комнате, а трое в другой. Сначала туда, где двое. Они насилуют двух уже порченных голубых. Судя по реакции женщин, им уже все безразлично. Черные раздели их, поставили валетом и теперь с кайфом суют члены во все открывшиеся им дыры. Что с нижней, я не увидел, а вот у верхней анус был разорван и сильно кровоточил. Победители, блин! Сходу сшибаю им головы. Вытаскиваю меч одного их них и пригвождаю обеих женщин к полу, перебив им позвоночники. Простите, умрете не сразу. Нет времени.

Лечу в другую комнату. Это даже не комната, а зал. Две голубых отчаянно сопротивляются троим черным. Четвертый черный ими убит – у него из глаза торчит ножка стула. Вокруг голубых крутится вихрь, захвативший предметы, и эти предметы периодически вылетают во врагов. Так они этого черного и убили. Причем вихрь весьма хитрый – одинаковые потоки, раскрученные в разных направлениях. Черные пока не могут пробиться, но понятно, что это дело времени – силы неравны. Однако голубые сопротивляются отчаянно. Расстояние для хлыста слишком велико, и я мечу в них веерно пять артефактов. Черные мгновенно падают и корчатся, поскольку им выжигает мозг, а вот с голубыми чуть сложнее – созданные ими потоки столь сильны, что артефакты закручивает вместе с остальными предметами. Приходится сильно напрячься и «протолкнуть» их дальше. Вихрь мгновенно ослабевает, и они с удивлением смотрят на предметы, воткнутые в их тела. «Серые перемирия» мгновенно «всасываются», оставляя только дыры на платьях и капельки крови. Голубые стоят в шоке. Я тем временем по-деловому, подхожу к каждому черному, взрываю его голову, забираю отвалившийся артефакт и прячу его обратно в мешок. Все кончено. Черных и «порченных» Голубых просто не осталось.

Поднимаю глаза. На меня смотрят два абсолютно одинаковых лица. Миниатюрные девушки лет по 18-20. Так вот почему был такой хитрый вихрь!

– Кто ты?

– Я враг вашего врага и соответственно ваш друг. А еще я тот, кто прекратил здесь все это безобразие.

Горячка боя отходит. Вдруг:

– Мама!! – и они стремглав кидаются вниз.

Я иду за ними. Внизу раздается дикий вой. Я вхожу в комнату и вижу, что они стоят на коленях вокруг растерзанного тела. Изо рта отделенной от туловища головы черного еще торчит что-то из ее внутренностей. Оставшиеся в живых трое голубых испуганно жмутся в углу.

Близняшки поворачиваются ко мне, и на меня смотрят четыре совершенно черных и бездонных от горя и ненависти глаза.

– Пойдемте отсюда. Я вам все расскажу.

Все как сомнамбулы тянутся за мной. Входим в какую-то комнату, где не было драки. Я сажаю их и рассказываю, кто я, кто такие Черные, и почему они на них напали, а так же что за артефакт, который я в них кинул. Они внимательно меня слушают.

– Пойдемте, мне надо закончить одно дело, а заодно я вам кое-что покажу.

Мы заходим в комнату, где лежат их изнасилованные сестры. Все вздрагивают.

– Не торопитесь. Они еще живы. Посмотрите на их ауры и поймите, о чем я говорю.

Внутри каждой из них находится безобразный коричневый мешок, нити от которого, как метастазы, пронизывают их когда-то безупречно-голубые ауры.

– Теперь понятно, о чем я говорил?

Их глаза расширяются от ужаса.

– Не бойтесь, они уже ничего не чувствуют, они как бы спят. И в таком состоянии они способны на что угодно.

Я тихо их «схлопываю», и они угасают.

– Вам теперь ЭТО не грозит. Вас могут, ранить, убить, изнасиловать, но не превратить в ЭТО.

Они смотрят и безотчетно поглаживают свои «Серые перемирия».

– Теперь так. У меня здесь есть защищенное место. Отсюда полчаса ходу. Я боюсь, что если мы отсюда быстро не уйдем, то могут появиться товарищи этих (я киваю на трупы черных). У вас десять минут на сборы.

Пока они судорожно мечутся, собирая вещи, я перетаскиваю труп, лежавший во дворе, внутрь. Близняшки выходят первые с двумя маленькими сумочками, остальные подтягиваются через пару минут. Мы отходим от дома, и я бросаю в него большую порцию Первичного огня. Пламя с диким ревом поглощает дом, хороня близких и сжигая трупы врагов. Мы быстро идем по ночному городу. Через некоторое время вдалеке начинает стучать набат – заметили пожар. Еще минут через двадцать мы, надеюсь, незамеченными, подходим к гостинице.

Я оставляю их в тени кустов и вхожу. Портье спит у стойки, а мой «подопечный» в своей комнате. Ауры у всех безупречно белые. Хорошо. Я активизирую свою метку на нем. Он просыпается и полусонный выходит посмотреть, что же его разбудило. Его глаза лезут из орбит – у меня видок тот еще. Весь в крови и копоти. Я подношу палец к губам и подзываю его. Он подходит, я дергаю подол его рубахи, серо-зеленое пятно на месте. Хасим молодец. Подхожу к входу, смотрю, и там артефакт на месте. Достаю черенок «строжка» и прикладываю. Он врастает и начинает оплетать проем – на случай незваных гостей. Затем выхожу и машу рукой. Пять бесшумных теней в грязных голубых платьях проскакивают