Шутки Богов. Кнут и пряник - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Она даже решила, в какой момент позволит себе еле заметную дрожь в голосе и как сдержанно коснётся плеча жертвы, чтобы вокруг раздалось несколько многозначительных вздохов.

“Пусть Иньюй потом хоть лопнет, пытаясь придумать ответный ход. Я её опережу ещё до того, как она сделает первый шаг.”

Она выбрала место с такой тщательностью, будто подбирала арену для поединка, где одним движением должна будет обезглавить соперника. И им стал тесный переулок, ведущий к центральной площади, с высокими стенами, по которым к вечеру ложатся длинные тени. Свет здесь падал под таким углом, что лица казались резче, а движения – более драматичными. Слева – старые каменные ступени, с которых можно будет “вырваться” в центр сцены. Справа – лавка с неизменным потоком зевак, чей громкий шёпот быстро разнесёт “новость”. Она всё подстроила так, чтобы в нужный момент в переулке оказалось несколько хорошо выбранных свидетелей – болтливые торговки, чья память избирательна, но фантазия безгранична. Пара мальчишек, которые обожают рассказывать всё, что видят. И один местный мелкий чиновник, всегда готовый пустить слух в “нужном” ключе ради будущей выгоды.

Даже время дня она тщательно выверила. Не раннее утро, когда все спешат и некогда смотреть по сторонам, и не поздний вечер, когда темнота скрывает лица. А именно тот час, когда солнце ещё высоко, но уже мягко скользит по черепице, выделяя каждую пылинку в воздухе. Свет должен был лечь ей на плечо, освещая лицо так, будто сама небесная воля поставила её в центр происходящего.

И, конечно, она предусмотрела запасной план. Если “случайно” кто-то заденет её, сбивая с шага, это только добавит эффектности.

Всё – от угла, под которым встанут свидетели, до мгновения, когда толпа на площади замрёт, услышав шум, – было просчитано так точно, что случайности в этой “спонтанности” не осталось вовсе.

Когда всё случится, они будут уверены, что стали свидетелями великого порыва сердца. А на самом деле – просто зрителями спектакля, за кулисами которого я уже закрыла занавес…

………….

Надо сказать, что вся задуманная ей сцена начиналась безукоризненно. Княжна Хун стояла на ступенях, чуть опустив голову, так что солнечный луч скользил по её щеке и задерживался на изгибе губ, придавая лицу мягкость, которую невозможно сыграть, если не знать, что делают глаза и дыхание. За спиной – тихий гул толпы, нарастающий, как ритм барабанов перед выступлением. Первый “случайный” свидетель уже начал вслух обсуждать, что “вот же, смотри, какая она, совсем не боится”.

Она подала знак – едва заметный кивок. Из переулка показались два “нападающих” исполнителя, тщательно выбранных и проинструктированных. Быстрый шаг, резкие движения, приглушённый крик. Хотя… Поведение появившегося в переулке Андрея, который, неожиданно для самой Хун Линь, оказался слишком молод, оказалась совсем не той. Он смотрел на нападающих с каким-то странным удивлением. Словно просто не верил в то, что кто-то вообще решился нападать на него с простым ножом. Толпа вмиг ожила, поворачиваясь к источнику шума. Но дальше всё пошло не по плану.

Из-за угла, словно из прошлого, вырвались двое старейшин уровня не ниже Да Доу Ши в поношенных, но всё ещё узнаваемых одеяниях секты Пяти Пиков Бессмертных. За ними – трое мрачных, остро взглядывающих учеников. Их появление разрезало воздух, как внезапная гроза в ясный день. Они не обращали внимания на её “нападавших” – их взгляд сразу впился в высокого темноволосого парня, проходившего мимо, того самого Андрея.

– Это он! – Голос одного из старейшин был хриплым, но полным такой ярости, что толпа невольно отшатнулась. – Убийца! Палач нашей секты!

В их глазах не было театра, только настоящая, кипящая ненависть. Они рванулись к нему с оружием, и даже начали формировать магические плетения, но Андрей даже не успел ответить – слишком быстро всё закрутилось. Один из учеников, промахнувшись, ударил по княжне, и она, теряя равновесие, почти рухнула со ступеней. В этот миг инсценировка стала реальностью – и реальностью смертельной.

Этот странный парень Андрей перехватил её прежде, чем её тело ударилось о камни, а затем, не глядя, развернулся к нападавшим. Вокруг него воздух сжался, как перед ударом грома. Ни скрывать, ни смягчать свою силу он больше не стал.

В следующее мгновение два старейшины и трое учеников были раздавлены не оружием, а самой массой высвобожденной силы Предка. Их тела рухнули, будто подломленные ветром старые деревья.

Тишина, наступившая после случившегося, была глухой, как в храме. Толпа смотрела на него уже не как на случайного прохожего – перед ними стоял тот, кто одним движением уничтожил пятерых мастеров, культивирующих Дао Цзы.

А княжна, всё ещё дрожа, вдруг поняла. Спектакль был сыгран, но уже не по её сценарию. Толпа замерла в тягучем молчании, как вода в пруду перед тем, как в него бросают камень. Пыль, поднятая от резкого удара силы Андрея, ещё витала в воздухе тонкой дымкой, преломляя солнечные лучи и делая всё вокруг чуть нереальным. Люди стояли, забыв дышать, – каждый, кто видел, как пятеро мастеров были уничтожены, понимал. Это не “удачный приём” и не случайная удача. Это была демонстрация чистая силы, которая обычно живёт только в легендах.

Шёпот пошёл волной – сначала тихий, как шелест листвы, потом громче, с надрывом:

– Кто он?..

– Это… не может быть обычный мастер…

– Я видел, как они падали… даже щит старейшины треснул в одно мгновение…

– Если он так справился с ними, что он может сделать с остальными?..

Краем глаза княжна уловила, как несколько стражников семьи Хун, стоявших по периметру площади, переглянулись. И в этих взглядах читалась не просто осторожность – там была откровенная тревога.

А чуть поодаль, у массивных ворот, уже сгрудились трое старших членов Совета Старейшин семьи Хун. Их лица, скрытые под тенями широких шляп, оставались внешне спокойными, но в том, как они чуть наклонились друг к другу и быстро обменивались короткими фразами, было ясно. Этот самый Андрей мгновенно стал для них объектом повышенного внимания. И не только внимания – а явного интереса, который всегда идёт в паре с опасением.

Сама же княжна, всё ещё стоя рядом с ним, пыталась не выдать своей внутренней бури. Она чувствовала на плече его руку – твёрдую, уверенную, но не грубую. Ещё минуту назад он был просто фигурой в толпе, случайным свидетелем, которого можно было обыграть в её замысле.

А сейчас… Она ясно видела в нём силу, что могла смять её, словно фарфоровую статуэтку, и при этом он смотрел на неё без капли раболепия,