Эпоха Опустошителя. Том IV - Вел Павлов

цепями на рукоятях. — Или меня прикончат твои хвалённые Небеса? Неужели ты позабыл мою науку, Снежинка? Твой дружок тоже много болтал, но чем всё это кончилось известно всем.

— Йоар кретин, — поморщился брезгливо противник. — Как и ты, он тоже зашел слишком далеко. Сам виноват. Мне его совсем не жаль. Можно сказать, что я дарую тебе избавление. Хельхейм и Муспельхейм всё равно не оставил бы тебя в живых.

— Честно признаться, это забавно, — тихо рассмеялся я себе под нос. — Впервые за долгое время я не горю желанием отнять чужую жизнь. Однако кое-кто позволил себе лишнего. И эта кое-кто твоя потаскушка сестра. В принципе, вся ваша знать позволила себе лишнего. Так вот в назидание твоей сестре буду убивать тебя медленно. Я дал слово, что замордую тебя, как шелудивого пса. И знай одно, Снежинка, — улыбка моя уже напоминала звериный оскал, — я сделаю это с превеликим удовольствием.

Не знаю, что именно повлияло на Вестара, возможно похабное оскорбление, адресованное Ульрике, или же моя игра слов, но того словно подменили. Спокойствие ледяного духа смыло как проливным дождем. В глазах вспыхнул огонь, а из тела хлынула волна морозного холода вперемешку с алой эссенцией.

— Ты сдохнешь, аххес! СДОХНЕШЬ! Никто не смеет порочить Рику…

Всё-таки оскорбление сестре. Занятно.

— Ну так вперёд, — провокационно поманил я его к себе взмахом Гаммы. — Исполни обещанное.

Росчерк молнии. Именно такой оказалась скорость оппонента. Вот голубокровный стоит в десяти метрах напротив, а по щелчку пальцев уже завис в паре метров над моей головой. Оба скимитара с чудовищной силой обрушились сверху, но единственное, что удалось сделать противнику, так это выбить обильный сноп искр. Впрочем, это было лишь начало. Скорость боя взвинтилась к своей наивысшей точке за одно неуловимое мгновение.

Ярость Снежинки не знала границ. Это отчетливо ощущалось в каждом его ударе. Невзирая на вездесущий холод духа огня в нём имелось ничуть не меньше. Не считая Алесы и Гашэлая на моей памяти, он являлся первым, кто столь мастерски владел клинками. В каждом выпаде чувствовалось желание прикончить своего соперника. Однако, чем дольше продолжалась схватка, тем шире становилась моя улыбка.

Уже трижды я умудрился пропустить несколько скользящих ранений в районе ребер и плеча, но не по причине плохого мастерства, вовсе нет. Суть таилась в том, что я сам возжелал этого. Свежепролитая кровь бодрила лучше всякого наркотика. Плюс ко всему я обязан был разобраться на что способно моё тело без вмешательства источников и наследия. И то, что я увидел, несказанно обрадовало.

Рубка в ближнем бою продолжалась на протяжении целой минуты. За это время количество ранений с моей стороны увеличилось до шести, на Снежинке же еще не было ни единой царапины. Вот только пока я сражался, опираясь на голые возможности бренной плоти, Вестар начал медленно прибегать к укреплению эссенцией и помощи магии.

Однако имелась одна большая проблема. В пылу сражения держать на коротком поводке сразу три источника стало крайне тяжело. И первой из-под контроля вышла Жажда Крови. Стоило же выплеснулась наружу ей, как и всё остальное посыпалось будто карточный домик. Из глотки вырвался истеричный смешок, а на задворках сознания я вновь начал слышать потусторонний шепот, который до сей поры был приглушен до минимума.

Жажда Крови…

Первичное состояние неистовства…

Время разминки закончилось и проклятое наследие хлынуло наружу подобно бушующей волне. И эта волна чуть не смыла своей первобытной мощью Снежинку. Однако, чтобы не потерять себя в круговерти буйства и раньше времени не прикончить голубокровного из глотки внезапно вырвалась позабытая считалочка, которой меня обучил Бетал.

— Я решил ворон считать… Раз, два, три четыре пять. Раз — ворона на столбе!

Тело в мгновение ока ощутило чудовищный прилив сил, далее в самой жесткой и грубой манере блок духа был насквозь проломлен, скиматары против воли своего хозяина осели ниже, чем того требует стойка, а затем без какой-либо жалости правая Гамма со всего маху вонзилась в бицепс духа. Серповидный клинок не просто рассек плоть он вырвал вместе с куском доспеха и кусок плоти.

Из глотки Снежинки вырвался тяжелый стон, который совпал с оханьем и треволнением публики, но тот крепче сжал зубы и попытался разорвать дистанцию, однако время раздачи подарков миновало.

— Два — ворона на трубе!

Из верхней стояки тело перетекло в нижнюю, и левая Гамма подсекла икроножную и до ушей вновь донесся очередной стон.

— Три — охота на цикад!

Правая Гамма вновь пробила выстроенную защиту и с чавкающим звуком вонзилась в ногу. Теперь стон перерос в тихий рык.

— Четыре — кормит воронят!

Серпы отошли на второй план, потому как удар моего ботинка прилетел точно в грудь противнику и тот яростно закашлялся.

— Пять — улетела крайняя в закат!

Достаточно было сделать три шага вперед, тем самым с левой стороны обогнув Вестара, но пока я просто шел мимо, металлический звон ознаменовал о том, что дух угодил в ловушку. Цепи дважды обвились вокруг глотки и потянув тело врага на себя, я одним резким движением поднял его в воздух, а вторым сокрушительным ударом тот впечатался в камень ристалища.

— Нет, нет и еще раз нет! — тихо рассмеялся я, возвращая цепи обратно и начиная обходить наследника по кругу. — Умирать еще слишком рано. Даже не вздумай сдаваться, Снежинка! Мы только начали! Ты же гордый сын своего клана!

— ПРОЧЬ! — заревел яростным зверем голубокровный, живо вскакивая на ноги и призывая себе на помощь весьма магический и духовный резерв.

Невзирая на все свои раны Вестар держался молодцом. Тот за секунду обратил в лёд пораженные участки тела и с дикой свирепостью взглянул на меня.

— Я убью тебя, аххес! — процедил тот сквозь зубы. — Небесами клянусь даже если сдохну сам, но тебя на тот свет заберу! Не видать тебе места в рейтинге! НЕ ПОЗВОЛЮ!

— Да… Да! ДА! ИМЕННО ТАК! — полубезумно расхохотался я, упиваясь страданиями соперника. — Не смей сдаваться, Снежинка! Ты обязан показать всё, на что способен! Ты всё-таки голубокровный!

— ПРИКОНЧУ!!!

Наверное, для парня это было точкой невозврата, потому как часть арены оказалась поглощена снежной бурей. Ледяная корка стала въедаться в кожу духа, на манер доспеха, покров эссенции смешивался с морозным воздухом и создал не только смертоносный кроваво-белоснежный туман, но и окутал своей силой скимитары и владельца, а за спиной Вестара с громким хрустом