Часы Застывшего Часа - Владислав Алеф

нашли в себе сил почтить своим присутствием царя. Его голос звучал в домах, погребах и сараях, он облетел город и донес царскую волю даже недремлющим дозорным на стенах.

— Жители славного Бризариона! — заговорил Вулкард и распростер руки, словно пытался обнять подданных. Его низкий грубый голос, словно ударами кузнечного молота, высекал из металла слова. — Два года я защищаю вас от нападок Вальфруда, два года оберегаю ваши спины мечами чужой земли. Чужой для вас, но не для меня. Многие из вас догадывались о моем происхождении, и сейчас я говорю об этом открыто: по крови я этезианец. Но уже в малолетстве я был отлучен от дома и оказался в Бризаре. Здесь провел я всю сознательную жизнь, и Бризар стал для меня родиной. Меня воспитывал Седогор: мой отец, мой учитель и друг. Я благодарен ему всем, что имею. И безмерно скорблю, и жалею, что в пылу магического поединка не сумел сохранить ему жизнь, — Вулкард опустил голову и помолчал.

— Мои намерения вам хорошо известны, мои помыслы чисты и прозрачны. Я желал и желаю благополучия Бризару. Я желал вернуть ему исконные территории и вернуть его когда-то великую мощь. Но Вальфруд не понимает язык переговоров и ответом на наши законные требования идет на нас войной.

Не единожды я просил у вас помощи. Но бризарцы известны своим великодушием, и еще ни разу вы мне не отказали. Вы дали кров доблестным солдатам, вы разделили с ними свой урожай. Ваше радушие не осталось без благодарности, и два года все вы жили в мире, вдали от большой войны.

Вальфрудский царь Увалир Беспощадный не смог сломить этезианских щитов. Ибо хотя этезианцы родились на другой земле, они полюбили народ Бризара как свой собственный. Они жили с вашими семьями и питались вашей едой. Они полюбили вас как родителей и детей, братьев и сестер. И прямо сейчас, когда я говорю с вами, этезианцы сражаются и умирают за нас. Они сражаются стойко, не просят пощады и даже холодными пальцами цепляются за каждый клочок земли. Ведь и для них это земля давно не чужбина. Два года она кормила их, грела и берегла.

Увалир Беспощадный не сумел отобрать наши земли силой и тогда обратился к хитрости. Он принес ложь и громкие обещания. Он внес раздор в умы бризарцев, ополчил брата на брата, а сына на отца. Он желает разбить этезианцев и уничтожить меня. Но по какому праву чужеземный царь определяет судьбу нашей отчизны? И будет ли счастье Бризариону под его пятой? Увалир видит себя собирателем земель пасарских, и наше царство для него станет лишь первым куском. Покорив нас, он обратит взор на Грегалу, а после осмелится проглотить даже Мусот. Покуда наши солдаты сдерживали жадность Увалира, мусоты бездействовали. Что ж, они и сами вели сражения с юд-ха, а потому их сложно в этом винить. Однако теперь у нас с юд-ха перемирие, в знак которого в Бризарионе находится не в заложниках, но на правах почетного гостя шаман-вождь Решительного Меча, — он указал на него ладонью. — Усилиями Кви-Керса юд-ха перестали тревожить мусотов, а значит, старшие братья уже идут к нам!

Народ встретил его заявление с ликованием. Огромный Мусот одновременно вел сражения на многих фронтах. Если он обрушит всю свою силу на Вальфруд, то разгонит его солдат, как стаю наглых ворон.

— Нам остается только продержаться до прихода армии Мангора, — продолжил Вулкард. — Но теперь я подхожу к самой горькой части своего выступления. Я вновь вынужден просить вас, соотечественники, о помощи. Я ограждал вас от войны так долго, как только мог. Простите, что не разгромил врага прежде, простите, что подпустил к вашим стенам, — царь смиренно поклонился, и люди стали перешептываться: кто-то сочувственно, кто-то с недоумением. — Простите меня матери, что отбираю ваших сыновей, простите жены, что взываю к вашим мужьям. Но для победы мне нужна помощь всех вас. Война топчет наши посевы и стучит в наши двери. И я прошу вас выйти на порог. Встречайте врага мечом, без страха, без сожаления! Разбейте войско захватчика и дайте ему решительный отпор! — он вновь сделал паузу, и народ наполнил ее восторженным ревом. — Я буду сражаться вместе с вами! Я буду сражаться до последнего вздоха и до последнего удара в груди! Так вы поддержите меня, жители Бризариона? Вы встанете на защиту бризарской земли? — Толпа загудела в третий раз, сильнее и продолжительней, чем прежде. — Тогда встретим мечом вальфрудцев! Смерть захватчикам! Смерть врагу! — Вулкард высоко воздел Державный скипетр, лицо его было жестоко в своей неподвижности, взгляд одержим и красноречив.

— Смерть! Смерть! — скандировала толпа.

Царь уже скрылся за дворцовыми стенами, а толпа продолжала безумствовать и ликовать. Она пришла в волнение и теперь раскачивалась, как возмущенная ветром вода. Поведение людей вызвало негодование Иварис. Она что-то разозлено выкрикивала и грубо отталкивала тех, кто в слепой экзальтации наваливался и грозил ее придавать. Язар в растерянности переводил взгляд с нее на Небериса. Сам полуальв был мрачен как никогда. Он стоял каменным изваянием и, не шевелясь и не моргая, смотрел на давно опустевший балкон.

С тем же сумрачным взглядом сидя в библиотеке вечером он смотрел в камин. Сложенный из мотыльков-иклити — воздушных элементалей первого чина — он походил на кустистое облако. В камине сверкали яркие белые молнии, а сам он, словно живое существо, покачивался и дышал. Иварис и Язар стояли от Небериса сторонами, но полуальв столь сильно превосходил их ростом, что даже сидя оказался лишь немногим ниже.

— Как же мы поступим теперь? — спросил Язар, нетерпеливо переводя взгляд с брата на сестру. — Многие бризарцы заняли сторону Вулкарда и готовы сражаться со своими родственниками из Вальфруда.

— Они готовы сражаться и друг с другом, — заговорил Неберис после продолжительного молчания. — Но их поведение не меняет наших замыслов.

— Право, мне уже самому непонятно кого мы защищаем и от кого, — признался Язар. Неберис повернул голову и посмотрел на него с удивлением. — Похоже, многие бризарцы в самом деле поддерживают Вулкарда. Нет, для меня это не откровение, — добавил он поспешно. — Ведь в моем родном Виннике царя чтят подобно кормильцу и отцу. Но я полагал, это невежество, живущее только в деревнях.

— А как считаешь теперь? — спросил Неберис.

— Теперь не знаю.

— Как же легко тебя переубедить! — изумилась Иварис. — Быть может, ты попал под воздействие чар? Брат, Вулкард не прибегал к волшебству?

— Нет, я этого не заметил.

— Но, если царь нравится своему народу, имеем ли мы право выбирать за него? —