Броня Презрения - Дэн Абнетт

— Это была нелегко, — сказал Гаунт. — Было бы хорошо, если бы у Ларкина был медик. У вас есть медик?

— Конечно же у них есть медик, — произнес голос с верхней платформы. Анна Керт пробиралась сверху к Ларкину.

— Анна? — заморгал Гаунт.

— Что сделало это? — спросила Керт, осматривая Ларкина. Она была одета в рванье, как и все люди Ландерсона, и она была настолько худой, что он едва узнал ее.

— Мой силовой меч, — сказал Гаунт, уставившись на нее.

— Что?

— Его ногу зажало.

Керт бросила на него взгляд. Что бы в ней не изменилось, изменилось, исчезло или уменьшилось, пронзительный взгляд не изменился.

— Трон, Анна... — начал он, делая шаг вперед.

— Позже поговорим, — резко бросила она. — Мне нужно подлатать его. И Крийд, насколько я вижу. Поговорим позже, когда я закончу.

Она сделала жест, и Посетин и Дерином подняли Ларкина и понесли его за ней в лагерь.

— Анна Керт... — прошептал Гаунт. — Я всегда надеялся, что она выживет, и всегда боялся, что нет.

— Он всегда была твердой, — сказал Макколл. — Все-таки Призрак.

И выглядящая больше похожей на Призрака, чем когда-либо, подумал Гаунт. Он пошел за Ландерсоном в лагерь.

— Этот Фарагут энергичный, — отметил Ландерсон.

— Дай ему поблажку, — сказал Гаунт. — Он еще толком ничего не понимает. Где Белтайн? — Ландерсон огляделся. — Я сказал ему, что ему нужно вас встретить. Я не знаю, куда он делся.

— Он в шалаше наверху, сэр, — сказал Гаронд.

Гаунт поспешил к лачуге, на которую указал Гаронд. Это было мастерская для оружия и комната для связи. В свете маленькой лампы, Гаунт увидел неисправные винтовки и два или три потрепанных передатчика вокса. Белтайн изучал свой, измененный передатчик вокса, лежащий на столе.

— Бел?

— Простите, сэр. Я собирался встретить вас, когда кое-что заметил.

— Кое-что? — спросил Гаунт, присоединяясь к нему.

— Да, сэр. Что-то неправильное. Я пытался связаться с Кантиблом или Командованием по воксу, но условия были плохими, как и всегда. Я предполагал, что это бури мешают передачам. — Он возился с задней пластиной вокса, используя грязную отвёртку, чтобы снять крышку.

— Что ты делаешь, Бел? — спросил Гаунт, присматриваясь.

— Ну, когда я в последний раз попробовал воспользоваться передатчиком, я заметил, что была небольшая утечка энергии, как будто я включил усилитель, которого у меня нет.

— И?

— И здесь есть небольшой огонек, в основании, которого тут раньше не было. Тут какая-то деталь, спрятанная в моем передатчике, о которой я не знал, и она была включена около часа назад.

— Погоди-ка, — сказал Гаунт. — Ты говоришь о саботаже?

— Я так не думаю, — ответил Белтайн. — Надеюсь, что нет, — с ухмылкой добавил он, — или ковыряться отверткой будет плохой идеей.

Пластина отошла, и Белтайн вытащил немного акустической прокладки. Оба уставились внутрь. Устройство было размером с трубчатый заряд, с огоньками на его конце.

— Трон! — воскликнул Гаунт. Он вырвал устройство из передатчика Белтайна и вынес его наружу.

— Это что такое? — крикнул он. Бойцы подполья и члены отряда одновременно посмотрели в сторону громкого голоса.

— Что это за чертовщина? — снова крикнул он.

— Гаунт? — сказал Ландерсон, подходя.

— Что с вами? — спросил Фарагут, когда забежал на платформу.

— Вот что со мной, — сказал Гаунт, протягивая устройство.

— Это локатор, — сказал Макколл. — Это чертов локатор. Мощный маячок. Фес, он включен. Как долго он был включен?

— С тех пор, как я включил его, — сказал Фарагут.

— Что за фес ты сделал? — прорычал Гаунт на молодого комиссара.

Последовал внезапный, мерцающий голубой свет вокруг них, и он расширился, накрыв всю поляну.

Многие их сопротивления, особенно Нихтгейнцы, закричали в тревоге. Длинные тени упали на лагерь и воды болота, появившиеся из-за внезапного источника света.

Вспышка от луча телепорта исчезла. Гаунт уставился на отряды вооруженных людей, окружающих лагерь. На них была черная с золотым броня, и символ инквизиции.

— Свою работу, — ответил Фарагут.

ПВН

I

Примерно через час после того, как Кафф говорил с ним во второй раз, Империум выплеснул еще одну ярости на Гереон.

Это произошло очень далеко от Далина, но он видел вспышки. Далекие отблески белого света осветили небо, и он почувствовал, как горячий ветер ударил по его лицу несколькими мгновениями позже. Вдоль восточного горизонта вырос, поляна из гигантских темных деревьев, состоящих из дыма.

У них были высокие стволы и венцы из черного пара. Они, несомненно, были огромными, потому что были в сотнях километров, и они стояли на месте часами, не размазанные ветром.

Еще два гигантских гриба поднялись далеко на северо-западе.

Затерянный в сердце К’эздрака, он с трудом пробирался по засыпанным пеплом улицам в одиночку. Городской пейзаж тлел, а к северо-востоку от него, несколько огромных шпилей полыхали, охваченные экстраординарно яростными пожарами, которые, казалось, горят с неестественной энергией. Безмолвные, стоящие на страже грибные облака, формировали фон для этих интенсивных пожаров.

Поблизости, город был сух, тих