Грата - Кристиан Бэд

всё хуже. Ильяс сидел на этом Старом, как на наркоте. Он её очень любил. И мне тоже хотелось, чтобы эту дуру спасли, вылечили, ты понимаешь? Деян врал, что просто уговорит тебя поделиться. Ну зачем тебе столько эрго? Но после того, как мы избили тебя и заперли, я совсем поломался. Я понял, что предал тебя. Предал, уже когда согласился лететь.

— А тебя прямо спрашивали? У тебя есть, где жить? Есть работа?

Ули помолчал.

Потом снова раздался его голос:

— Я не должен был верить Деяну. Со Старым я бы не справился сам, но Деяну — не должен.

— Так ты и не верил, — голос Рэма звучал успокаивающе. — Это такая штука, типа внушения. Внушают не только истники, есть целая система, как манипулировать людьми. Я тебе потом расскажу, если хочешь. Вот только детство у нас с тобой было тяжёлое, и внушению мы поддаёмся плохо.

— Врёшь, это ты меня спас! С меня просто пелена упала, когда я услышал твой голос! Я сам бы не смог!

— Тише. Мы просто квиты. Ты меня вытащил с Мах-ми, я — тебя.

— Я дурак, — прошептал Ули. — Мне надо было бежать вместе с тобой ещё тогда, на Мах-ми. В спецон или ещё куда-то.

— Ну вот ты и убежал, — тихонечко рассмеялся Рэм. — Ты чё весь похоронился? Тебе двадцать лет. Самое время нормально куда-то пристроиться.

— Я хочу на Мах-ми вернуться. — Ули шмыгнул носом. — Семейное дело какое-то восстановить...

— Ули, ты спятил? Ночлежки будешь держать? С теми же бандитами?

— Это моя жизнь! Моя… Может, я там пойму, для чего я сделан.

— Ты поймёшь, для чего ты сделан, когда пройдёшь психотесты. И сможешь пойти учиться туда, к чему у тебя есть способности. Я оплачу учёбу.

— Я не хочу, чтобы ты за меня платил! Я сам…

Ченич тихонечко отстегнулся, встал, накинул халат и вышел с общий зал, изображая, что только проснулся. Не хватало ещё, чтобы парни поссорились.

— Доброе утро! — сказал он нарочито весело. — А где мы летим?

— Вышли у Асконы, делаем корректировку на 7-7-8 вест-вест-надир, — на автомате отозвался Рэм и улыбнулся, сообразив, что ответил не то. — Тормозим, — поправился он. — Ещё примерно пятнадцать минут, и оповещение о торможении погаснет.

— Это хорошо, — обрадовался Ченич. — Нам обещали королевский завтрак. Ведь уже утро, да? А то я совсем запутался в календаре.

— Да, — кивнул Рэм. — Уже утро.

— Так значит, можно поздравлять тебя с днём рождения?

Ули вдруг улыбнулся, и его бледное лицо со слишком тонкими чертами стало почти симпатичным.

— А ведь точно, у тебя же сегодня днюха! — сказал он с облегчением в голосе.

Видно, ему тоже хотелось соскочить с неприятной темы.

— Я думал, уже прилечу в это время, — фыркнул Рэм.

Он вдруг дёрнул рукой, и над его браслетом вздулась голограмма. Это было лицо человека достаточно молодого ещё, но с очень тяжёлым сверлящим взглядом.

— Ты почему не отписался? — спросил он Рэма.

— Я забыл, — растерялся парень.

Ченич попятился.

Если Старый пытался парализовать волю своих жертв, то взгляд человека на голо пробирал до самых печёнок, вламываясь в тайное и сокровенное. Он как бы спрашивал: «А ты кому нужен и чего стóишь?»

Глава 30. Истник

Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона».

Вип-каюта

Ченич покосился на дверь: выйти бы потихонечку, пока собеседник Рэма его не заметил?

Но над дверной мембраной всё ещё горело предупреждение о торможении корта, и она была заблокирована. Можно было только юркнуть в арку, в свою часть каюты.

Однако юрист остался стоять. Он опасался, что именно движением привлечёт к себе внимание истника. Ведь даже по одним глазам было понятно, что это истник и не из последних. Молодой, страшный.

Говорят, что те, в ком способности проявляются рано, особенно сильные. Пока им ещё не исполнилось положенных сорока двух, они готовы корёжить и рвать реальность, ища в ней понимание самих себя.

— Ты чего тут творишь? Корт уже разнёс по блокам? — строго спросил нежданный «гость» Рэма.

— Вальтер, я изо всех сил старался быть осторожнее, — на скулах у Рэма выступили красные пятна. Ему было важно мнение этого человека.

— Так старался, что понадобилась ремонтная бригада? А тупо спуститься на техпалубу и разбить отсеки по профилям?

— Я мог не успеть. Они очень быстро начали захват корта. — Рэм покосился на юриста, словно бы призывая его в свидетели, и человек, говоривший с ним, обернулся.

Захват камер браслета Рэма позволял ему видеть всю каюту. Он нашёл глазами Ули и Ченича, поздоровался и представился коротко:

— Доброго времени. Я — лейтенант Дерен.

Юрист кивнул не в силах ответить: язык присох к горлу.

Дерен, однако, увидев, что Рэм не один в каюте, тут же сбавил градус общения.

Он изменился резко. Как и многих молодых истников его мгновенно бросало из света во тьму: одна улыбка, и это был уже другой человек, мягкий и светлый, хоть и «застёгнутый на все пуговицы».

Дерен беспокоился за Рэма и не сдерживал эмоций в общении с ним.

Зато теперь было понятно, что парень имел в виду, когда сказал, что иммунен к психическому насилию. Старого Дерен сожрал бы сейчас с потрохами даже через голоэкран.

Впрочем, Ченич ни за себя, ни за Ули уже не боялся.

Ули был мелким и с виду не очень сильным парнем, но за своё «я» цеплялся, как клещ. Наверное, потому, что у него больше ничего не осталось.

Чтобы не смущать Рэма — хоть Дерен и остыл, разговор всё равно был не очень приятным — Ченич начал пятиться к своей маленькой каюте.

— Время у меня было ограничено, — продолжал докладывать Рэм. — Они захватили рубку, и мне пришлось брать её через терминал. Хорошо, что техники помогли. Мы отвлекали бандитов сработками противопожарной сигнализации… — Он чуть-чуть улыбнулся.

— Весело было? — поинтересовался Дерен. — А ты помнишь, что есть разница, между применением силы и насилием? Применение силы — вынужденная и болезненная штука, а насилие — это ещё и весело.

Рэм опустил подбородок:

— Я очень сожалею, что мне пришлось стрелять, но иначе было никак.

—