Восхождение к власти: город "бога" - Соломон Корвейн

Лейтенант-коммандер хватается за клинок, чей электрозаряд иссяк. Гладий сверкнул в воздухе, но тут же был отбит и лицо ощутило хороший удар древком, а острие фалькса одним ударом испортило энерговинтовку Яго, которой он пытался защититься.

Данте атакует со спины, но «Кумир» резко повернулся, и парень только и успел сесть, чтобы его заточенный край оружия не обезглавив его, затем поставив блок, но сила удара такова, что руки сами отвелись в сторону, открыв тело для поражения изогнутым серповидным лезвием.

- Не сейчас! – фыркнул имперец.

Яго попытался ударить ножом «Кумира», но клинок погряз в броне, которая спряталась за серебристыми одеяниями и противник резко направил оружие в сторону другой цели, которая ушла от удара и следующим взмахом древка прикладывает его по щеке и подсечным ударом ноги роняет Яго на мрамор, да так хорошо, что тот приложился головой и потерял сознание. Фалькс угрожающе навис острозаточенным острием над ним, но колющий удар гладия хоть и не пробил доспех на спине «Кумира», но заставил его двинуться вперёд, оттолкнул от тела поверженного воина.

- Чувствуешь, Данте?! Ощущаешь бремя поражения?!

- Так кто же ты такой? – спокойно обобщает вопрос к врагу Валерон, тяжело дыша и еле ковыляя.

- Что ж, теперь, думаю, можно явить себя.

Обтянутая в перчатку рука касается маски и скидывает её на холодный мраморный пол и то, что увидел Данте, несколько ввергло его в шок. Чуть сухие прямые губы молвят слова, которые коммандер не слышит, а округлое лицо исписано чудными символами, сходными по цвету с глазами литого серебра, а чёрный кудрявый волос резво развивается и дёргается на ветру.

- Удивлён? – с ухмылкой полной самодовольства мужчина, оперившись на фалькс как на посох, говорит. – Я бы был удивлён.

- А-А-Аль-Альфонс? – запинаясь от усталости и боли, от резкого изумления, еле молвит имперец. – Те-теперь понятны слова «Ходит среди людей». А почему ты тогда показывал «грамоту»? Там, у моста?

- Представление. Всё должно было выглядеть естественно, чтобы ты ничего не заподозрил.

- Но Сериль, как?

- Твой брат прав. Как только я вас увидел на стоянке, понял, что её можно использовать как инструмент, - ладонь сжалась в крепкий кулак, - я и выкрал её. Только стоило родителям на миг отвернуться, и мои люди подстерегли её. Всё было чисто и чётко.

- А зачем? Зачем ты прятался? А?!

«Дабы посеять семена сомнений в твоём разуме. Сблизиться и выяснить места уязвимые, чтобы можно было тобой дёргать как марионеткой или хотя бы поддеть. Не сделай я этого, ты бы меня сейчас даже не слушал» - поразмыслил Альфонс, но решил дать иной ответ, сохраняя загадочность подобно древним гуру:

- Так нужно было. Это всё цепь событий в великой игре, которая продолжится и дальше, и за горизонтом нашей жизни она не уймётся.

- Давай без этого пафоса.

- Да ладно! Ты должен помнить, Данте, что у тебя в этом мире не будет друзей, а только враги. Я – живое доказательство, что никому нельзя доверять!

«Теперь всё понятно» - подумал Валерон. Альфонс отсутствовал всё то время, пока являлся «Кумир», он спокойно прошёл в квартал «небожителей» и его никто не остановил, несмотря на несоответствующий статус, известно, как владыка Теократии узнал его имя и пристрастие к Сериль. Данте много всего видел в своей жизни, и перевоплощения лидеров, и, как хорошие становятся плохими, а поэтому сейчас его сердце практически не берёт удивление, скорее злоба бессильная на пару с обидой горькой, от того, что товарищ оказался главой всей секты, всего умопомешательства на духах.

- И скажи Данте, - ещё раз обращается к парню Альфонс, - я тебя спас несколько раз, ты же помнишь. Там, на арене, кто тебе помог выйти победителем? Или не я ли тебе не дал утонуть в куче отходов? А, Данте?

Валерон молчит. Он знает, что у него покоится ещё один пистолет и думает, как бы его быстро сорвать и выстрелить. Слова о спасении его не беспокоят.

«Да, я жив, но не, потому что во мне видели человека, скорее инструмент и спасали меня, чтобы потом воспользоваться. И так бы убили».

- Я могу избавить тебя от всего этого, способен сохранить жизнь ей, только откажись от идей мятежа, и давай активируем вновь ядерное оружие. Вместе. И сокрушим Рейх, во имя свободы и Теократии. Что ты будешь делать, Данте? Я или они?

Валерон сохраняет стоическое молчание, ошеломлённый «открытием».

- Если мы уничтожим Рейх, если нанесём ему сокрушительное поражение, то мир будет другим! – сквозь порывы ветра пытается докричаться Альфонс. – Поверь, рано или поздно сюда придут люди из Республики, Культ конституции! И вот они… они дадут такие блага, какие никто не даст. Объединённая Испания, да и Португалия будут процветать под их золотым игом. Поверь, ты там, со своими умениями и способностями, станешь куда более великий, нежели офицер империи мракобесия и мракобесной империи!

«Лучше быть слугой света, чем повелителем всего того, что ввергло наш мир во мрак. И в чём настоящая власть? В чём она, если не в свободе от… пороков, зла? Свобода и власть не в способности ли выбрать истину, каким бы привлекательным не казался мрак? Даже император может быть рабом» - задумался имперец, мысли предварили ответ:

- Если сейчас выступить за вас, то мир продолжит пребывание в жалком подобии самого себя прежнего. Рейх — это шанс на его возрождение! – из силы кинул Данте и устало поднял клинок.

- Ну что ж, ты не оставляешь мне выбора.

Альфонс налетел подобно вихрю и италиец не смог выдержать такой атаки – фалькс летал как перо, только и, сверкая сталью возле шеи и плеч, а коммандер защищался на грани сил пока подсечным ударам древка оружия его поставили на колено, а потом ударом сапога повалили на спину.

- Умри неверный! – вскричал Альфонс и занёс оружие так, чтобы клинок прошёлся по лицу и рассёк его одним ударом, встав на фоне яркого слепящего солнца, практически растворившись для глаза в его потоке лучей.

Данте приготовился. Сейчас его жизнь оборвётся, навсегда. Он не спас Сериль и от этого обидней больше всего, не от того, что он потерпел поражение, а только потому, что прекрасная девушка пойдёт на заклание ложному божеству, станет потехой в его