Василий Мельник - Русский фантастический боевик 2007

— Все с ума посходили. Предлагаешь воспользоваться подсказкой этой дурацкой игрушки?

— Склоняюсь к этой мысли.

— Ладно, — устало ответил я. — Выходим на маневр. Усилие тридцать. Старт.

Я вывел истребитель на нужный вектор, набрал заданную калькулятором скорость и прыгнул в вакуумный поток.

— Выход на двадцать шестой секунде. — Я сверился с калькулятором. — Будь готова к жесткому маневрированию. Бой черт-те в какой стадии, расстановка сил неизвестна. Можем угодить прямо в пекло.

— Я всегда готова, — ответила Ника.

Калькулятор начал пятисекундный обратный отсчет, я вывел на гашетку скорострельную плазменную пушку и приготовился к худшему. Но когда мы выскочили из субспейса в облаке кристалликов льда, мы не увидели ни фиолетовых звездочек маршевых факелов, ни белых сполохов плазмы — космос был девственно чист. Радар с откликом «свой-чужой» тоже не показывал ничего. Зато когда я бросил взгляд на экран физического радара, показывающего все объекты вплоть до метеорита с горошину, мне стало нехорошо. Все наши корабли, и крейсера, и эсминцы, и истребители, безжизненно дрейфовали по своим орбитам. База тоже не подавала признаков жизни — я включил визуальное приближение, но не обнаружил ни одного включенного источника света, даже ксеноновый маяк не работал.

— Глазам не верю, — прошептала Ника.

В то же время противник начал проявлять активность — из десантных портов тяжелых кораблей вылетело с десяток абордажных челноков, которые без особой спешки и резких маневров начали цепляться к стыковочным узлам наших истребителей.

— Черт! — я догадался погасить свет в кабине и выключить все активные средства. — Кажется, я знаю, что произошло. Слышала про разработку электромагнитных орудий?

— Вроде проводили какие-то испытания. Думаешь, Лже-Бастинам удалось создать рабочий образец?

— Другого объяснения у меня нет. Посмотри. — Я кивнул в сторону экрана. — Похоже, у наших попросту выбило всю электронику.

— Нда… — Ника вздохнула, и я заметил, как у нее дрожат пальцы. — Лже-Бастины нас наголову разбили. Хотя ничего странного в этом нет. Луч электромагнитной пушки можно сделать гораздо шире плазменного потока. Им легче попадать, а эффект не хуже, чем от попадания плазмой. Даже катапультироваться не успеешь.

— Зато все живы, — я пытался ее успокоить, а заодно и себя немного привести в чувства.

— И что толку? Лично для меня рабство страшнее смерти. Надо сматываться отсюда.

— Куда?

— Не важно! — Напарницу начало всю колотить крупной дрожью. — В несколько прыжков даже на такой колымаге, как наша, можно достигнуть обитаемой системы.

— Если повезет. — Я помотал головой. — Такой слабый, как у нас, субпространственный привод может заклинить на третьем-четвертом прыжке. А нам их надо с десяток, не меньше, при нашей скорости входа. Истребитель — не звездолет.

— Но здесь оставаться — верное рабство! Знаешь, что с рабынями выделывают охранники на фабриках?

— Замолчи! — я начал сам заводиться. — А ты не подумала, что нашего появления никто из противников не заметил, иначе уже атаковали бы? Мы имеем преимущество, оказавшись в боевых порядках на исправном, совершенном истребителе.

— Нас накроют электромагнитным лучом, как других.

— Не знаю, не знаю… — сказал я, вглядываясь в экран оптического визира. — Первые модели электромагнитных пушек должны быть очень громоздкими. Их не установить на истребителях и штурмовиках. К тому же энергетическая установка тоже не может быть маломощной. Боюсь, что такую штуковину можно установить только на основательно переделанном крейсере.

— Или на специально оборудованном транспортнике, — добавила Ника.

— Вроде этого, — усмехнулся я, высветив курсором необычную цель.

За строем вражеских крейсеров в темноте космоса притаилась уродливая громада тяжелого транспортника без бортовых огней. Он был весь искорежен модернизацией, обшивка местами снята, а к шпангоутам приклепаны листы толстой магнитной брони, видимо, в тех местах, где вновь установленная машинерия не умещалась в старый объем. За пределами обшивки, опять же под защитой магнитной брони, виднелись многосекционные блоки ядерных энергетических установок, а в носовой части я разглядел с десяток разнонаправленных параболических антенн, которые и были, скорее всего, жерлами электромагнитных орудий.

— Корабль-призрак, — негромко сказала Ника. — Надо драпать отсюда.

— Погоди, — спокойно возразил я и запустил на наручном вычислителе программу-гадалку. — Нам драпать?

«Нет», — высветилось на экране.

— Попробовать поразить эту дрянь?

«Да».

— Штурмовать в лоб плазмой?

«Нет».

— Использовать мины?

«Да».

— Бред, — покачала головой Ника.

— Использовать торпеды?

«Да».

— Мы остаемся, — спокойно заявил я.

— Ты поверил этой дурацкой машинке?

— Недавно ты сама ей поверила.

— И что ты собираешься делать?

— Пока нас не засекли, можно короткими ударами маневровых дюз выйти на атакующий вектор с дрейфующей скоростью. С выключенным активным оборудованием мы ничем не будем отличаться от остальных пораженных лучом истребителей. А в нужный момент выпустим по реакторам обе торпеды.

— Ты сумасшедший, — тихо сказала Ника.

Но в ее глазах мелькнула новая эмоция, которую раньше я в них не видел — смесь жалости и восхищения. Жалости к себе? Восхищения мной? Не знаю. Но, наверное, именно так смотрит женщина на мужчину, когда ощущает себя женщиной, а его мужчиной.

У меня сердце чуть сбилось с нормального ритма, но я успокоился, откинулся в кресле и взялся за рукоять управления. Сверившись с вычислителем, я на краткий миг тронул акселератор маневровой дюзы и тут же погасил факел. Однако приложенного усилия оказалось достаточно для плавной смены орбиты. Радаром и активным прицелом пользоваться было нельзя, поэтому вся надежда была на оптический визир. Беда в том, что по нему можно было определить дистанцию до цели только путем пересчета угловых размеров и кратности приближения. Я диктовал цифры, Ника вводила их в вычислитель и возвращала мне данные о расстоянии до транспортника. Точность при этом, понятное дело, оставляла желать лучшего, но альтернативы этому способу в создавшейся ситуации не было.

Когда же мы вышли на дистанцию удара торпедами, один из челноков направился к нам. Вряд ли кто-то что-то заподозрил, мы вели себя осторожно, но скорее всего противник решил взять на абордаж наш корабль именно потому, что он вышел на неудобную для них орбиту. Конечно, нас они хотели взять в плен, а истребитель отбуксировать или уничтожить.

— Начинаем! — Я переключил на гашетку торпедный пуск. — Ника, приготовься к сбросу двух мин, а я долбану торпедами.

— Есть! — ответила напарница.

Челнок приближался, но мы не собирались его дожидаться. Нажав гашетку, я выпустил обе тяжелых торпеды точно в блоки энергетической установки транспортника.

— Усилие сорок! — скомандовал я. — Старт!

Ника рванула рычаг гравитатора, а я шарахнул в пространство маршевым факелом и выскочил на более высокую орбиталь, как из адской катапульты.

— Сбрасывай! — крикнул я, врубая все активные средства.

Ника швырнула с кормы две термоядерные мины, и они, сохраняя начальную скорость сброса, тоже полетели в борт транспортнику. Мы пронеслись над ним всего метрах в ста, чуть брюхом по броне не чиркнули, и, как только удалились от металлической туши настолько, что погас индикатор искажающей массы, я рванул рукоять выхода в подпространство. Перед самым прыжком позади полыхнуло зарево четырех термоядерных взрывов, испаривших не только блоки реакторов, но и солидный фрагмент обшивки.

Продержавшись в вакуумном потоке десять секунд, мы выскочили в физическое пространство, но времени на отдых у нас не было. Надо было возвращаться и не дать противнику возможности взять на абордаж наши обездвиженные корабли. Мысль идиотская — сражаться в одиночку против целой армады, к тому же каждый раз выпрыгивать в субспейс не получится, поскольку паспортный ресурс у столь маломощного привода рассчитан максимум на пять прыжков. Но все же нам необходимо было это сделать, я даже не стал советоваться с программой-гадалкой.

— Включай аварийный маяк, — сказал я Нике. — Если нуль-сигнал поймают на соседнем форпосте, минут через тридцать тут выпрыгнут из субспейса около десяти наших крейсеров с боевым охранением на борту.

— Полчаса нам не продержаться, — вздохнула напарница.

— А поглядим. Ты же не собираешься жить вечно?

— Но и на тот свет не спешу.

— Тогда какого черта ты делаешь в истребителях?

— Расскажу, если выживем, — пообещала она.