Олег Верещагин - Воля павших

Было душно. Волны тяжелого воздуха грузно перекатывались над Ярмарочной Долиной, небо затянули слои туч. Звуки казались слишком отчетливыми, стояла гробовая тишина в природе – ни ветерка, ни посвиста птиц, ничего. «Гроза будет», – подумал Олег, невольно кривясь от боли. Судя по всему, не он один плохо спал – тут и там среди телег шатались люди.

Сидеть было тошно. Усталость брала свое. Тело просилось в сон, боль из него выдергивала. Проклиная все на свете, Олег поднялся, не обуваясь и не застегивая ремня, сунул наган в карман джинсов и отправился шататься вокруг в надежде найти собеседника.

Росы на траве не было – еще один верный признак грозы. Когда он встал, то увидел нависшую над дальним краем, над горами, жуткую фиолетовую тучу. Тучу пришивали к горам белые стежки неслышных молний. Гроза шла покруче той, что они с Бранкой пережили в лесу.

Посматривая в сторону тучи, переступая через спящих и досадливо вздыхая, Олег выбрался на край лагеря. Постоял и углубился в лес, решив окунуться в ручей – если не целиком, так хоть головой, чтобы уж проснуться на самом деле. В лесу духота и тишина казались еще тягостнее. Деревья стояли молча, раскинув ветви, словно тоже не могли дождаться грозы. В их молчании была какая-то угроза – Олег почувствовал себя неуютно и остановился на опушке, вглядываясь в затемневшую лесную глубину. Там перемещались тени, корчились, приплясывали, и мальчик отвел глаза – перед грозой баловались уводни, разная пакость наслаждалась напряжением в мире. В такие минуты нечисть и нежить была особенно опасна, а большинство обычной нелюди просто попряталось по норам и дуплам. Олегу послышался человеческий голос, отчетливо позвавший на помощь, он напряг слух – зов повторился, и Олег узнал голос – звала его мать.

Скаж схлынул, мерзостишка перестаралась – рассудок подсказал Олегу, что его родных тут быть не может. Но в то же время явственно послышавшийся родной голос всколыхнул другую боль – в душе, боль и тоску. Подобрав увесистый сук, Олег яростно метнул его в тени, процедив:

– Вот вам… – и услышал негромкий стеклянный смех.

Смеялась мавка – почти человеческое существо, девушка с огромными зелеными глазищами на худеньком лице, в Вересковой Долине их не было, Олег только слышал о них. Она сидела в развилке дуба шагах в десяти от Олега, невысоко над землей, смотрела, склонив голову к плечику. Разговаривать мавка не умела, как и вся нелюдь – но была умнее самых умных животных; Олег часто задумывался, что они такое – все эти сказочные для него и обыденные здесь существа. Тупиковая ветвь эволюции? Или еще что-то? Во всяком случае, мавка была безвредной, она просто наслаждалась грозой, но по-доброму.

Олег махнул рукой, мавка замахала в ответ и снова засмеялась своим странным смехом. Потом ловко перескочила на ветки повыше и бесшумно исчезла в листве.

А Олег увидел Йерикку.

Рыжий горец стоял около того самого дуба – обхватив ствол насколько хватало рук и прижавшись лбом к грубой трещиноватой коре – стоял неподвижно, будто сросшись с деревом. Казалось, он спит стоя.

– Эй! – окликнул Олег.

Йерикка вздрогнул, медленно обернулся. Лицо у него было бледным, глаза смотрели непонимающе, словно он впервые увидел Олега или вообще плохо соображал, на каком свете находится. Потом моргнул и как будто узнал друга.

– Это ты… Почему не спишь?

– Тебя ищу, – невесть зачем соврал Олег. – Ты чего с дубами обнимаешься?

– В себя прихожу, – дернул плечами Йерикка. – Мы с Чужим пленного допрашивали.

– А… – Олег осекся и понимающе кивнул: – Ясно… Тошно?

– Ты себе и представить не можешь, – криво перекосил рот Йерикка – это не то что улыбкой, даже усмешкой назвать было нельзя. – До того пакостное дело… Хорошо, дуб помог.

– Дуб? – Олег смерил взглядом почтенное дерево. – Ну конечно… В каком смысле помог?

– Деревья – они живые, – охотно пояснил Йерикка, отряхивая ладони от коры, на них отпечатался ветвистый рисунок. – У них тоже есть Огнива, как у людей, и отдают они ее щедро, надо только уметь попросить и знать, к какому подойти… Хочешь попробовать?

– Я? – удивился Олег. Он готов был поверить, что здешние жители умеют разговаривать с деревьями, но… – А как? У меня не получится.

– Иди сюда. – Йерикка махнул рукой. – Нет, не к этому, я у него и так слишком много забрал, чахнуть начнет, если еще взять… Вот подходящий.

Он подтолкнул Олега к брату-близнецу дуба, возле которого стоял сам, такому же кряжистому, раскидистому и мощному. Олег задрал голову – ему показалось, что из кроны глядят на него спокойно и оценивающе внимательные глаза Дерева.

– Что делать-то? – шепотом спросил мальчик.

– Обними его, – тоже негромко приказал Йерикка. – Прижмись лбом. И постарайся ни о чем не думать. Просто замри.

Чувствуя себя немного глупо, Олег выполнил сказанное. Жесткая кора давила на лоб. Под босую ногу попал корень, стоять оказалось неудобно. И вообще…

…Что-то мягко толкнулось в ладони мальчика. Словно ИЗНУТРИ дерева выросли и прикоснулись к его рукам мягко и дружелюбно другие руки – сильные и добрые. Тук. Тук. Тук. Размеренный пульс отдался в лоб, ровно забился в висках – и Олег понял, что ощущает, как ЖИВЕТ ДЕРЕВО. Странная прозрачная бодрость потоком переливалась из-под коры в тело Олега, в мускулы и мозг, отгоняя неприятные мысли, печаль, усталость, напряжение и даже боль в наколке. Казалось, можно было слышать, как шепчутся в глубине леса деревья, как неслышно спешит за добычей волк в версте отсюда, как озабоченная белка перед грозой не спит на дне своего дупла, поводит носиком, как по корням из земли в ствол дуба переливаются соки – и дерево растет, набирает силу… а вместе с ним набирает силу и растет он, Олег. Это было чудесное чувство – настолько неожиданное и радостное, что Олег негромко засмеялся и тут же сердито обернулся на Йерикку, который тронул его за плечо со словами:

– Хватит, довольно.

– Что это было? – спросил Олег, отстраняясь и потягиваясь – на миг ему почудилось, что он может, приподнявшись на цыпочки, дотянуться пальцами до Ока Ночи.

– Я же сказал – Огнива, – ответил Олегу Йерикка. – Огнива дуба… Но как быстро это у тебя получилось! – недоверчиво добавил горец. – Ты только прикоснулся – и дуб тебе ответил. Я так не могу.

– А я талантливый, – пошутил Олег.

Но Йерикка серьезно ответил:

– Кажется, да. Жаль, что этого не видел Чужой.

– Расскажи ему, – предложил Олег.

Йерикка покачал головой:

– Ушел он… Своей дорогой, а она у нас с ним немного разная.

– А со всеми деревьями так можно? – Олег снова посмотрел на дуб.

– Здесь – да, – кивнул Йерикка. – А на юге они давно уснули… Лучше всех – дуб, Перуново дерево, да жена его – липа. Сосна неплоха. Бук тоже… А вот ель и вяз лучше стороной обходить. Неизвестно, чем они человека наполнить способны. Могут огромную силу дать, а могут и черные мысли вложить в душу. Деревья – они тоже разные, как люди. И тоже в Верье нашей.

– А береза, наверное, лучше всех? – спросил Олег. И удивился, когда Йерикка сердито сказал:

– Мусор эта береза. Она, ольха, да осина.

– А у нас ее русским символом считают, – почему-то обиделся Олег.

Йерикка посмотрел внимательно и тревожно:

– Правда? Это скверно…

– Да чем скверно?! – возмутился Олег. – Красивое дерево!

– Красивое, – согласился Йерикка. – Смертоносное… Любит беду человеческую. Там, на юге, в мертвых городах посмотришь – все развалины березой заросли. На гарях она первая. Доброму лесу подняться не дает. Когда данваны Медведей истребили – березовые рощи вокруг их города поднялись за два года, в рост пошли на людском горе. Ничего доброго из березы не сделаешь, одни дрова. И подходить к ней опасно – влюбит в себя человека и будет из него ЕГО Огниву сосать, как упырь. Вот такой он, твой символ, Вольг… Нет, символ славянский – Дуб, брат наш. Могучий, несокрушимый, вечный. Ветер его не согнет, если уж падает – то в рост, а не на колени… А у тебя что-то очень сильно болело, – безо всякого перехода продолжал Йерикка, – и сейчас все еще болит… – Он примолк, нахмурился, словно вслушиваясь в неслышимое: – Сердце?.. Не-ет… Да перестань ты мне мешать!!!

Изумившийся до столбняка Олег пролепетал:

– Ме-мешать?.. Я не мешаю…

– Мешаешь, – сердито возразил Йерикка, – потому что не хочешь, чтобы я узнал, где болит… Ты что, грудь обжег? Нет, на рану похоже…

Изумление Олега перешло в испуг. Он невольно попятился, меряя Йерикку настороженным взглядом. Когда тот подошел – по-прежнему с таким лицом, как будто напряженно слушает – Олег пробормотал:

– Слушай, отстань…

– Ты мне не груби, – ласково ответил Йерикка, – а то заболеешь сотрясением мозга и переломом челюсти… Ну-ка, что там у тебя? Показывай, показывай.

– Зачем? – сопротивлялся Олег. Собственная затея с татуировкой ему вновь показалась глупой.