Дженнак неуязвимый - Михаил Ахманов

   - В чем же, родич?

   - Нужно найти твою Айчени, нужно вернуть ее в Инкалу, нужно убедиться, что ты не подменишь девушку, нужно прислать за нею целый флот... Это требует времени, не так ли? Много времени! А у Ширата уже есть наследник, и если он узнает об этих планах родителя, о том, что держава достанется не ему, то Шират Двенадцатый долго не протянет. - Джеданна наклонился и подобрал желудь розового дуба. - Ты можешь быть спокоен, Че Куат! Ставлю этот желудь против мешка с серебром - за то, что скоро у нас будет Шират Тринадцатый!

* * *

ОТаха продвинулся на два полета сокола вдоль кромки льдов, когда разыгралась буря. Не такая сильная - видел он бури пострашнее, видел, как ветер срывает паруса, как ломаются мачты и уплывают по бурным волнам балансиры. По бороться с этим штормом было тяжело - руки у мореходов холодели, их захлестывало ледяной водой, снег слепил глаза, делал палубу скользкой. На одном из драммаров не справились с рулем и парусами, и корабль швырнуло на берег. Так швырнуло, что лед разрезал корпус, судно пошло ко дну, а из экипажа никто не выжил. О’Таха ничем не мог помочь. Люди на его драммаре боролись за собственные жизни, не думая о чужих.

По счастью, океан бушевал недолго. Собрав свои корабли, О’Таха вернулся к месту крушения и увидел, что плавают там пустой сундучок, треснувшая скамейка и прочий хлам. Он велел поднять все это на борт и лечь в дрейф, а потом вызвал на свой драммар акдамов со всех кораблей и их помощников. Когда они собрались, ОТаха раскрыл пакет с повелением Морского Совета и прочитал это письмо своим сподвижникам.

Они приуныли.

   - Найти ледяную пещеру! Найти непременно! - пробормотал акдам Михо и покосился на береговые льды. - Мы можем тут долго искать!

   - Пока попугай не обернется соколом, - поддержал его акдам Бирса.

   - Или пока мы все не отдадим концы, переселившись в Чак Мооль, - заметил акдам О’Хип.

Выслушав эти и другие мнения, ОТаха произнес:

   - Слышу голоса болванов, скудных разумом и лишенных воображения. Проще сказать, вы глупы, как яйца черепахи! - Тут он пнул скамейку, и она грохнула о сундучок. - Мы уже нашли ледяную пещеру, и вот доказательства - предметы, что были в ней! Сундук, скамья, обломки бочонка и пара сапог из сундука! Чего еще вам надо, недоумки? То есть не вам, а Морскому Совету?

Акдамы и их помощники задумались. Потом Бирса сказал:

   - Хорошая мысль!

Но его помощник Шика - молодой, а потому слишком шустрый - возразил:

   - А где мы возьмем светлого тара Дженнака, вождя в соколиных перьях? Живой или замороженный он нужен Совету - он, а не сундук с сапогами!

   - Мы можем воткнуть тебе в зад перо, погрузить в снег и заморозить, - предложил акдам О’Пеле. - И станешь ты, Шика, светлым вождем, проспавшим полтора столетия в ледяной пещере.

   - Не стану! - упорствовал Шика. - Всем известно, что тар Дженнак - благородный видом одиссарец, а я - с Кейтабских островов! Лицо у меня широкое, кожа темная, а нос что земляной плод!

   - Нос можно и подстрогать, - сказал Михо, и акдамы загоготали. Тидам снова пнул скамейку, и она рассыпалась на части.

   - Молчать, тупицы! Главного вы так и не поняли! Уверен я, что у Морского Совета давно приготовлен тар Дженнак, живой, благородный видом и весь в соколиных перьях! Надо лишь подтвердить, что он привезен из Южных Льдов на наших кораблях! Это понятно, жабоеды? Все должны подтвердить, от акдамов до последнего ублюдка, что чистит гальюн! А кто не согласен, тот останется здесь. Высажу на берег, и пусть ищет тара Дженнака до посинения!

Акдамы поняли, что ОТаха не шутит, и присмирели.

   - Никто не против, - выразил общее мнение О’Хип. - Никто, кроме богов. С ними-то как быть? Видели одно, сказали другое... Нечестие! Богам это не угодно.

   - Не тебе рассуждать о богах, акулья блевотина, - сказал ОТаха. - Боги отличают мелкое преувеличение от гнусной лжи, боги видят в сердцах людей и прощают их, если намерения благие. Простили же они О’Каймора, славного нашего предка!

   - О’Каймора? За что? Почему? За какой грех? - загалдели акдамы и их помощники.

И тогда призвал ОТаха морехода Ар’Пичу, обладателя зычного голоса, и велел ему петь сагу про Восточный Поход, но с нужного места. И Ар’Пича пропел:

Долго волны бросали корабль,

А потом узрел я волну среди волн,

Высокую, как насыпь под храмом,

Темную, как пространства Чак Мооль,

Перегородившую Бескрайние Воды От земель Восхода до земель Заката.

И когда поднялась та большая волна,

Пришел с ней Морской Старец,

Пришел демон Паннар-Са, Великий Осьминог,

Огромный и грозный, пылающий яростью;

Пришел и раскрыл над «Тофалом» свой клюв,

И был тот клюв громаден - В четыре сотни локтей шириной...

Когда же певец закончил, О’Таха произнес;

- Кто знает, что узрел О’Каймор, но думаю я, не Морского Старца, ибо нет такого демона в природе. Значит, видел он одно, сказал другое, и сказанное им сохранилось в веках. Разве это не знак, что боги его простили? Не только простили, но и наградили почетом и славой! И нас наградят. А потому идите, тупые поганцы, на свои корабли и объявите экипажам мою волю. А кто вякнет про нечестие, того бросайте за борт.

* * *

Мин Полтора Уха перебрался со своим караваном через Пустыню Черных Песков и вышел в условленном месте на берег Ами. Великая река катила мутные желтые воды к океану и даже здесь, в верхнем своем течении, была невообразимой ширины. Но Мин этим не смутился, а велел разложить костер. Когда ветки разгорелись, на них бросили мокрую траву, и над берегом встал дымный столб, видимый издалека. Вскоре с другой стороны реки отчалила вереница плотов - как обычно, их гнали местные дейхолы. После полудня плоты добрались до лагеря Мина, и на них погрузили ящики с боеприпасами. Верблюдов оставили здесь, под присмотром нескольких погонщиков; дальнейший путь пролегал в лесах, где лошади, не такие сильные, как верблюды, все же были надежнее.

Переправились на другой берег, и старый Чоч-Тага, повернувшись к солнцу, спел благодарственный гимн. Близился вечер, и Мин решил, что отправляться в путь не стоит. Снова разложили костры, не столько для тепла, сколько для защиты от гнуса, вскипятили воду, заварили целебный мох, уселись, начали пить и обмениваться новостями. Мин рассказал местным дейхолам о кончине Люя Пятнистого и