Фурии командира - Джим Батчер

решила, что заражения нет. Сломанная нога оставалась распухшей, но кровоподтеки и синяки стали меньше, на коже появились зеленые и желтые пятна. Она промыла все раны соленой водой, но Первый консул даже не пришел в себя. Потом она накрыла его и повернулась к мужу:

– Не думаю, что болезнь вызвана ранами. Возможно, это просто весенняя лихорадка.

– Может быть, – ответил Бернард и снова потер голову. – Нам нужно двигаться быстрее, – тихо добавил он. – Необходимо как можно скорее подобраться к Калару.

– Если ему станет хуже, он не сумеет себя исцелить, – с тревогой предположила Амара.

– Значит, у нас еще больше причин для спешки, – сказал Бернард.

Амара нахмурилась, но ей было нечего возразить. У них не оставалось выбора. Или они позволят Гаю слабеть, чтобы обеспечить внезапность его атаке, или он начнет исцелять себя немедленно, когда вокруг нет никакой надежды на поддержку, – в таком случае их сомнут превосходящие силы врага.

– Сколько нам еще осталось? – спросила Амара.

Бернард провел рукой над землей перед ними, и она будто закипела, темная глина поднялась вверх, покрыв траву гладкой коричневой коркой. Еще один жест, и полукруглый участок земли изменил свои очертания, поверхность стала неровной, похожей на кожу гарима.

– Это болота, – тихо сказал Бернард, взял маленький камушек и поместил его так, что стало очевидно: они прошли треть пути. – Мы находимся здесь.

Он сделал еще один жест, и земля в дальней части символических топей стала подниматься, превращаясь в изящную дугу, напоминающую натянутый лук.

– Это Каларские горы. Они полукругом охватывают Калар. Как только мы пересечем болота, то окажемся у их подножия. Нам придется их частично преодолеть, пока мы не придем в такое место, откуда будет виден город. Затем нам предстоит подняться на вершину.

Амара вздохнула. Она не поняла, сколько им еще осталось пройти. Ее способность летать позволяла ей не думать о том, как трудно обычным людям преодолевать большие расстояния. Когда приходится идти пешком, задача становится несравнимо более сложной.

– Сколько нам потребуется времени?

– При идеальных обстоятельствах около двух недель, чтобы пройти болота, и еще один день, чтобы преодолеть горы. Но сейчас… – Бернард покачал головой. – Три недели. Возможно, больше.

Сердце Амары сжалось. Еще три таких недели? Она пошевелила пальцами ног в башмаках, точнее, попыталась, но у нее так сильно замерзли ноги, что она их почти не чувствовала.

– Вот как, – тихо сказала она.

– Ты не должна так об этом думать, – сказал Бернард.

– Как – так?

Он обвел руками болота:

– Как три недели всего этого.

– А как я должна думать? – устало спросила Амара.

– Необходимо сосредоточиться на отдельных действиях, – ответил Бернард. – Например, сейчас нужно встать.

И с этими словами ее муж с трудом поднялся на ноги и протянул ей руку.

Амара взяла руку и встала.

– Хорошо, – сказал Бернард и показал на два дерева, которые использовал в качестве ориентира. – Запомни их.

Амара сориентировалась, чтобы взять направление немного севернее.

– Хорошо.

Бернард крякнул и взялся за носилки.

– А теперь мы направляемся к следующей вехе. – Он посмотрел на небо и, хотя солнце скрывали тучи и туман, поморщился и прикрыл глаза ладонью. – Мы просто будем идти к следующему дереву.

Амара тяжело вздохнула и посмотрела на мужа. Она боялась за него. Удары в голову могут прикончить человека за несколько дней или недель. Что, если он получил более серьезное ранение? Что, если у него началось кровотечение внутри черепа и избыточное давление вскоре его убьет?

Гай способен исцелить такое ранение.

Амара прикусила губу. Она была курсором Первого консула. Он дал ей задание, и она знала, что должна довести его до конца. Даже если это будет стоить ей жизни.

Или жизни Бернарда.

От этой мысли колени Амары ослабели, и в груди загорелся гнев. Разве она сделала недостаточно? Разве не отдала все, что было в ее силах? Разве не боролась с врагами Короны до последней капли крови? Она как курсор сражалась с существами, вышедшими из кошмара, и жестокими людьми, и на ее теле осталось немало шрамов. Неужели она мало сделала для Первого консула и теперь должна принести в жертву своего любимого?

Она может все остановить. Достаточно сказать Гаю, что его лихорадка смертельно опасна и ему необходимо принять меры, чтобы спасти собственную жизнь. Или, если этого окажется недостаточно, ей будет до смешного легко устроить так, чтобы инфекция попала в его рану. Нужно лишь не слишком тщательно сделать следующую перевязку. Гай исцелит себя, исцелит Бернарда, и они все смогут покинуть это жуткое место.

Амара на мгновение представила себе жизнь без Бернарда, без его прикосновений и голоса, представила, что не будет спать и просыпаться в его объятиях, понимая, что он ее любит и желает.

Бернард нежно коснулся ее подбородка, и она посмотрела на него. И хотя в его глазах поселилась боль, они оставались внимательными и понимающими. Амара не сомневалась, что он знает, о чем она думает.

– Что мне делать? – прошептала она.

Он ответил почти сразу:

– Поступай так, как подсказывает тебе твое сердце. Как и всегда.

– Мы пойдем к следующему дереву, – сказала она, не отводя глаз от мужа.

Глава 33

Тави поднял голову к вечернему небу и поморщился, глядя на весело сияющие звезды. Для рейда он предпочел бы кромешную тьму. Конечно, в потемках почти невозможно действовать организованно, но, если учесть, что Китаи способна видеть в темноте, его маленький отряд имел преимущество перед солдатами гражданского легиона и Серой гвардии или любыми другими войсками, которые находятся в столице.

Обманчивые тени и идущее со всех сторон сияние звезд могут оказаться хуже полного мрака, когда придет время атаковать цель, и Тави предпочел бы темную ночь, чтобы им самим не стать мишенью.

– Время не пойдет быстрее, если смотреть в окно, – заметил Эрен.

Тави отвернулся от окна и пристально взглянул на него.

– Ну, я просто так сказал, – пробормотал Эрен, разводя руки в стороны.

Тави вздохнул и подошел к своей кровати. Время уже перевалило за полночь, и бóльшая часть обитателей дома давно спала. Арарис, полностью одетый, дремал на своей койке. Эрен сидел на стуле возле двери и пришивал новый подол к своему ночному одеянию, которое он собирался использовать в операции. Его иголка сновала легко и быстро.

Тави присел на кровать, вытащил меч из ножен и взялся за точильный камень. Плюнув на него, он ровными, уверенными движениями принялся точить меч.

Через некоторое время Арарис повернул голову, открыл один глаз, посмотрел на Тави и сказал:

– Кончай это дело. Острее твой меч все равно уже не станет.

– Нельзя, чтобы такое негативное отношение распространилось на все наши сегодняшние действия, – проворчал Тави.

Арарис повернулся к Эрену.

– Не обижайся, Эрен, – сказал телохранитель. – Он всегда начинает огрызаться, когда его что-то тревожит. Обычно это приводит к разного рода неприятностям.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – ответил Эрен. – Однажды, во время последних экзаменов…

Тави презрительно фыркнул и