На той стороне: Боярин - Кирилл Юрьевич Шарапов

за Любимом, который устремился к двери. Машина уже стояла на заднем дворе возле небольшого каменного одноэтажного дома. Скорее всего, это была лаборатория Любима. Ведун вскинул руку, и вверх поднялся шар света, который с легкостью осветил весь ночной двор.

Слуги перетаскивали мешки прямо внутрь, укладывали их на пол. Рядом стояли два мужчины в кафтанах ведунов с гербом вотчины на груди — рысь в прыжке на фоне белого щита. Оба были молоды, чуть за двадцать, оба с посохами. Они вскрывали каждый принесенный мешок, изучая тела. Над жнецом все трое зависли с суеверным восторгом. Понадобилось минуты три, чтобы все они пришли в себя. Константин же сидел на пассажирском сидении с распахнутой дверью и дымил сигариллой.

— Ваше сиятельство, тут мешок с чем-то, и он явно лишний, — раздался от кузова голос Дрозда.

— Быть не может, — выбираясь наружу и заглядывая в кузов, произнес Воронцов. — Мы забрали шесть проклятых и жнеца. Неужели наши помощники упаковали и закинули что-то лишнее? И как только влезло?

— И что там? — заинтересовался Любим. — Если ценная находка, тоже куплю.

Константин пожал плечами и развязал завязки клапана, откидывая в сторону.

— Ого, — удивленно воскликнул он. — Эта парочка закинула нам тушку одного горбуна. Видели такого, Любим Еремеевич?

— Нет, ваше сиятельство, — покачал головой тот, — только слухи ходят об этих новых тварях. Даже не слышал, что кому-то из исследователей удалось заполучить тело. Говорите, назвали горбуном? Что ж, нормальное название, так и запишем. Еще десять тысяч за это тушу.

— Пятнадцать, и порукам, — согласился Воронцов.

— А вы, боярин, своего не упустите, — улыбнулся Любим. — Согласен. За уникальный неизученный образец, это приемлемая плата.

— Ваше сиятельство, — позвал Дрозд, — а с оружием что делать будем? Поздно уже лавку искать.

— Утром сбросим, — отмахнулся Воронцов. — Любим Еремеевич предложил нам стол и ночлег, и я принял его предложение. Так что, остаемся тут.

— Одна из лучших оружейных лавок города находится на соседней улице, — просветил один из молодых ведунов, — открывается в девять утра.

— Вот и хорошо. Дрозд, утром возьмешь Михая, и продадите трофеи, потом попытайтесь нанять хотя бы пять человек в сопровождение, дороги слишком небезопасны, возвращаетесь за мной, и едем в Славгород.

— Сделаем, ваше сиятельство, — заверил Дрозд.

— Кстати, сколько нам до него добираться? — озадачился Константин.

— К полудню будем на месте, если в десять выедем, — подумав, сообщил Михай.

— Нормально, — согласился Воронцов.

— Ну, коли все вопросы решены, — довольно заявил Любим, — прошу за мной. Машину оставьте здесь, никто ничего не тронет. Слуги укажут вашим спутникам, где расположится, и покормят их. А вас, ваше сиятельство, жду на ужин в трапезной на втором этаже. В вашей комнате есть все необходимое, чтобы привести себя в порядок. Думаю, вас не оскорбит, если я предложу вам новую одежду для дома?

— Не оскорбит, — улыбнулся Воронцов, — буду очень признателен. А то все мои сумки с гардеробом завалены огромным количеством стреляющих железяк.

В комнату его провожала все та же девушка с кукольным лицом. Стрельнув в него своими черными глазами, она показала ванную и оставила его одного, сказав, что пришлет слуг забрать одежду, к утру все будет вычищено.

— Советую на ночь дверь на засов запереть, и Беляша выпустить погулять, — недовольно выдала Юлия.

— А ты собственница, — усмехнулся Воронцов. — Надеюсь, твоя ревность имеет разумные границы, иначе ничего у нас с тобой не выйдет.

— Имеет. Я не ревнива и не собственница, просто именно она мне не нравится, — отрезала боярышня. — Она слишком откровенно и жадно на тебя поглядывает, когда ты не видишь.

— Оставим это, — вытаскивая руку из косынки и снимая окровавленную блузу, произнес Константин.

Рука болела, бинты, которыми его перевязывала Тала, или кто-то еще, были алыми, требовалось сменить повязку. Вот только Воронцов не догадался прихватить свой рюкзак, в одном из карманов которого была собранная им аптечка. Но оказалось, что хозяин и об этом побеспокоился. Стук в дверь заставил Константина вздрогнуть и, положив ладонь на рукоять револьвера, идти открывать. В коридоре обнаружился один из учеников ведуна, держащий в руках поднос, на котором лежала разная медицина.

— Наставник просил обработать вашу рану, Ваше сиятельство. Кор занимается вашим телохранителем.

— Благодарю, — отступая в комнату, произнес Воронцов. — Где лучше?

— Пройдемте в ванную, Константин Андреевич.

Опыт у парня имелся, он быстро срезал старую повязку, осмотрел рану, сотворил какую-то веду в виде бирюзового дымка, которая втянулась в рану, удовлетворенно хмыкнул, глядя на почти стянувшиеся края. Уточнил, что боярин принимал, и очень обрадовался, что тот опрокинул пол пузырька живой воды. После чего заверил, что повязка не нужна, просто люльки хватит, а к утру перебитая кость срастется до конца, но пару дней лучше бы руку поберечь, и действовать ей не так активно. И тут же откланялся, прихватив с собой окровавленные бинты.

Воронцов же забрался в длинную высокую деревянную ванную, где даже с его ростом можно было спокойно вытянуть ноги.

Теплая, пахнущая травами вода расслабляла и убаюкивала. Константин резко открыл глаза и мотнул головой, надо быстрее мыться, иначе и вправду вырубится, все же день выдался трудным, и стоит дать слабину, все, ужин он пропустит. Так что, приведя себя в порядок, Воронцов выбрался из ванной. Чистая, вполне приличная одежда уже лежала на кровати. Расшитая вышивкой сорочка темно-зеленого цвета, прямые штаны, ботинки, правда, размер не угадали, чуть больше, но ему же не в поход в них, а дойти до стола. Носки тоже прилагались, вот только не на резинках, а на подтяжках. Поскольку Воронцов предпочитал сапоги, то его вполне устраивали портянки, но под короткие туфли их не намотаешь, так что пришлось надевать. К сорочке полагалась жилетка. Да уж, вполне себе тройка без пиджака.

— Красавец, — немного иронично сказала Юлия.

— Спасибо, я знаю, — шуткой ответил Константин и вышел за дверь, где его уже ждал слуга.

Столовая оказалась на другой стороне дома. По местным меркам не большая — стол всего метров шесть, двенадцать стульев, за исключением двух, пустовали. Место во главе, как и ожидалось, занимал сам Любим, а вот по левую руку от него сидела та самая девушка с кукольным личиком.

Стоило Константину войти, как она подняла глаза, пару раз хлопнула длинными ресницами, после чего улыбнулась.

Ведун поднялся навстречу гостю, а слуга отодвинул стул.

— Прошу вас, ваше сиятельство, вы уже видели Любаву, но не успели познакомиться, это моя внучка.

Девушка тут же вскочила и, изящно склонив голову, сделала что-то вроде реверанса, причем присела так низко, что Воронцов смог без труда заглянуть в ее лиф. Недовольство Юлии не заставило себя ждать, оно было