Кассандра Клэр - Город падших ангелов

Она закрыла глаза, когда мир закружился, словно в вихре. Скользя ладонями по его груди, она потянулась вверх, насколько могла, обвивая руками его шею и вставая на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Его пальцы скользнули по ее телу, по коже и шелку, и она вздрогнула, прижимаясь к нему. Она была уверена, что они оба пахли кровью, пеплом и солью, но это было не важно; мир, город и все его огни и жизни, казалось, сжались до нее и Джейса, обжигающего жара замершего мира.

Он отстранился первым, неохотно. Секунду спустя она поняла, почему. Звук гудящих машин и тормозящих шин с улицы внизу был слышен даже здесь.

— Конклав, — сказал он покорно — хотя ему пришлось прочистить горло, чтобы произнести это, но Клэри была рада. Его лицо покраснело, как, она догадывалась, и ее тоже. — Они здесь.

С ее рукой в его руке Клэри заглянула за край ограждения и увидела несколько черных машин, остановившихся у забора. Люди выходили из них. Было трудно распознать с такой высоты, но Клэри подумала, что увидела Маризу и несколько других людей, одетых в форму. Секунду спустя грузовик Люка проревел у обочины, и из него выскочила Джослин. Клэри узнала бы ее просто по движениям даже с большего расстояния, чем это.

Она повернулась к Джейсу.

— Моя мама, — сказала она. — Мне лучше спуститься. Я не хочу, чтобы она поднялась и увидела… увидела его, — она указала подбородком на гроб Себастьяна.

Он убрал волосы с ее лица.

— Я не хочу отпускать тебя.

— Тогда пошли со мной.

— Нет. Кто-то должен остаться здесь, наверху.

Он взял ее руку, перевернул ее и опустил в нее кольцо Моргенштернов, цепочка сложилась, как жидкий металл. Застежка погнулась, когда она сорвала цепочку, но он умудрился выровнять ее.

— Пожалуйста, возьми его.

Ее глаза опустились, а затем неуверенно вернулись к его лицу.

— Хотела бы я понять, что оно значит для тебя.

Он слегка пожал плечами.

— Я носил его десять лет, — сказал он. — Некая часть меня в нем. Это значит, я доверяю тебе свое прошлое и его секреты. И, кроме того, — он легко коснулся одной из звезд, выгравированных на ободе кольца, — «любовь, что движет солнце и другие звезды». Притворись, что эти звезды означают это, а не Моргенштерн.

В ответ она снова надела цепочку на шею, ощущая, как она легла на привычное место под ее ключицами. Будто кусочек паззла встал на место. На секунду их взгляды соединились в безмолвной связи более сильной, чем их физический контакт; она держала его образ в воображении, словно запоминая его — спутанные золотистые волосы, тени от его ресниц, желтый янтарь его глаз — светлый, а затем темный.

— Я тут же вернусь, — сказала она. Он сжал ее руку. — Пять минут.

— Иди, — сказал он твердо, отпуская ее ладонь, и она развернулась и пошла назад по дорожке. Как только она отошла от него, ей снова стало холодно, и когда она дошла до дверей в здание, она уже замерзала. Она помедлила, открывая дверь, и обернулась к нему, но он был лишь тенью, освещенной нью-йоркским горизонтом. «Любовь, что движет солнце и другие звезды», — подумала она, а затем, будто ответное эхо, услышала слова Лилит. «Такая любовь может сжечь дотла мир или возвысить его в великолепии». Ее охватила дрожь, и не только от холода. Она поискала глазами Джейса, но он, казалось, растворился в тени. Она повернулась и направилась внутрь, закрывая за собой двери.

Алек пошел наверх искать Джордана и Майю, и Саймон и Изабель остались вдвоем, сидя рядышком на зеленой кушетке в вестибюле. Изабель держала в руке ведьмовский огонь Алека, освещающий комнату почти спектральным сиянием, отражающимся от пылинок, падающих с люстры.

Она сказала очень мало с тех пор, как ее брат оставил их наедине. Ее голова была опущена, и темные волосы ниспадали вперед, а взгляд был на руках. Ее руки были изящными, с длинными пальцами, но и с мозолями, как у брата. Саймон никогда не замечал прежде, но на правой руке у нее было серебряное кольцо с рисунком языков пламени вокруг обода и выгравированной буквой «Л» в центре. Оно напомнило ему то кольцо, которое носила Клэри на шее, со звездами.

— Это фамильное кольцо Лайтвудов, — сказала она, заметив, куда он смотрит. — У каждой семьи есть эмблема. Наша — огонь.

Тебе идет, подумал он. Иззи была похожа на огонь в своем красном платье и со своим настроением, переменчивым, как искра. На крыше он уже подумал, что она задушит его, обвив руками его шею и называя его всеми возможными именами, вцепившись, будто никогда не отпустит. Теперь она уставилась в пустоту, неприкосновенная, как звезда. Все это очень смущало.

— То, что ты сказала нам, — произнес он, слегка запинаясь, наблюдая, как Изабель обвила прядь волос вокруг пальца, — там, на крыше — что ты не знала, что Клэри и Джейс пропали, что пришла сюда за мной — это правда?

Изабель посмотрела, заправляя прядь волос за ухо.

— Конечно, это правда, — сказала она с негодованием. — Когда мы увидели, что ты пропал с вечеринки — и ты последнее время был в опасности, а Камилла сбежала… — она осеклась. — И Джордан был ответственен за тебя. Он обезумел.

— Так это была его идея, отправится искать меня?

Изабель повернулась, оценив его долгим взглядом. Ее глаза были бездонными и темными.

— Это я заметила, что ты пропал, — сказала она. — Это я захотела найти тебя.

Саймон откашлялся. Он чувствовал странное головокружение.

— Но почему? Я думал, что ты ненавидела меня.

Это он зря сказал. Изабель покачала головой, ее темные волосы колыхнулись, и немного отодвинулась от него.

— Ах, Саймон. Не будь глупцом.

— Из. — Он протянул руку и нерешительно коснулся ее запястья. Она не отстранилась, просто смотрела на него. — Камилла сказала мне кое-что в Святилище. Сказала, что сумеречным охотникам плевать на обитателей Нижнего Мира, они просто используют их. Она сказала, что нефилим никогда не отплатит мне тем же, что я сделал для него. Но ты отплатила. Ты пришла за мной.

— Естественно, — сказала она приглушенным голосом. — Когда я подумала, что с тобой что-то произошло…

Он наклонился к ней. Их лица были в дюйме друг от друга. Он мог видеть, как искры от люстры отражались в ее глазах. Ее рот был приоткрыт, и Саймон чувствовал ее теплое дыхание. Впервые за то время, как стал вампиром, он ощутил тепло, будто между ними проскользнул электрический разряд.

— Изабель, — сказал он. Не Из, не Иззи. Изабель. — Могу я…

Лифт звякнул; двери открылись, и снаружи появились Алек, Майя и Джордан. Алек подозрительно посмотрел на Саймона и Изабель, когда они отстранились, но прежде чем он мог что-то сказать, двойные двери вестибюля распахнулись, и в комнату вошли сумеречные охотники. Саймон узнал Кадира и Маризу, которые тут же подлетели к Изабель, схватили ее за плечи и стали спрашивать, что случилось.

Саймон поднялся на ноги и отошел, ощущая себя неуютно — и его тут же снес Магнус, несущийся через всю комнату к Алеку. Он, казалось, вообще не заметил Саймона. «В конце концов, через сотню, две сотни лет останемся только ты и я. Мы это все, кто останется», — сказал ему Магнус в Святилище. Ощущая себя безумно одиноким в толпе сумеречных охотников, Саймон прижался к стене, тщетно надеясь, что его не заметят.

Алек поднял взгляд, как раз когда Магнус достиг его, подхватил и прижал к себе. Его пальцы коснулись лица Алека, будто проверяя, есть ли ушибы и повреждения; он бормотал:

— Как ты мог… вот так уйти и не сказать мне… я мог бы помочь тебе…

— Перестань. — Алек отстранился, разозлившись.

Магнус обрел контроль, его голос вернулся в норму.

— Прости, — сказал он. — Мне не стоило уходить с вечеринки. Надо было остаться с тобой. Камилла все равно сбежала. Никто понятия не имеет, куда она ушла, и раз уж вампира нельзя выследить… — он пожал плечами.

Алек мысленно оттолкнул образ Камиллы, прикованной к трубе и глядящей на него этими злыми зелеными глазами.

— Ничего, — сказал он. — Она не имеет значения. Я знаю, что ты просто пытался помочь. Я не зол на тебя за то, что ты ушел с вечеринки.

— Но ты был зол, — сказал Магнус. Я знаю, ты был. Вот почему я так беспокоился. Сбегать и подвергать себя опасности, просто потому что ты разозлился на меня…

— Я сумеречный охотник, — сказал Алек. — Магнус, это то, что я делаю. Это не из-за тебя. В следующий раз влюбляйся в страхового агента или…

— Александр, — сказал Магнус. — Следующего раза не будет. — Он прислонился лбом ко лбу Алека, зелено-золотые глаза уставились в голубые.

Сердцебиение Алека ускорилось.

— Почему не будет? — сказал он. — Ты живешь вечно. Не каждый так может.

— Я знаю, что сказал так, — ответил Магнус. — Но, Александр…

— Перестань меня так звать, — ответил Алек. — Александром меня зовут родители. Я полагаю, очень продвинуто с твоей стороны принимать мою смертность вот так — все умирают, бла, бла — но каково, ты думаешь, мне от этого? Нормальные пары могут надеяться — надеяться состариться вместе, прожить долгие жизни и умереть в один час, но мы не можем надеяться на это. Я даже не знаю, чего ты хочешь.