Фронтир - Алексей Витальевич Осадчук

договора аренды, — спокойно отчеканил Бертран и поднял руку со свитком. — Вот действующий договор аренды. Мне стоит напоминать, что будет с тем, кто покусился на частную собственность дворянина? Или вы решили взять особняк штурмом, потому что у вас имеется некий личный спор с домом де Грамонов? Если это так, то у нас есть полное право оказать вам сопротивление, и, если надо, умереть, сражаясь за собственность нашего господина.

— Твой господин уже давно мертв! — рыкнул капитан. Он был взбешен дерзостью старого слуги, но, будучи дворянином, прекрасно понимал, что его слуга был бы точно в таком же праве. Законы, придуманные дворянами, нельзя нарушать. Иначе начнется хаос. А с дерзким слугой можно и потом разобраться. — И эти трое обязаны отправиться в теневой патруль!

— Эти трое — сервы моего господина, купленные им в Сардане, — бесстрастным голосом возразил Бертран и показал второй свиток. — Вот купчая, заверенная свидетелями и стряпчим. Даже если мой господин погиб, отдавая долг короне, эти сервы — собственность рода де Грамонов.

Неизвестно, чем бы закончился этот спор для старого слуги, но в этот момент порог ворот перешагнул никем до этого не замеченный человек. Редкая борода, длинные волосы, матерчатые мешки за спиной, грязная поношенная одежда — Бертран первый обратил внимание на этого оборванца. Старик сперва нахмурился, а потом незнакомец ему подмигнул и улыбнулся.

А в следующее мгновение Бертран услышал веселый голос… Такой знакомый и такой родной.

— Что за шум, а драки нет?!

Глава 26

Наше появление в крепости произвело эффект разорвавшейся бомбы. Внутренний двор напоминал сейчас разворошенный муравейник. Всем обитателям не терпелось взглянуть на чудом выживших. Правда, сперва дозорные не хотели нас пускать — приняли за нищих доходяг. Видок у нас был еще тот… Но после нескольких трехэтажных матюгов в исполнении фон Брунона в адрес «слепых болванов, которые не способны даже мать родную узнать», нас все-таки признали и открыли ворота.

Я медленно спокойным взглядом обвел лица окруживших нас со всех сторон людей и внутренне усмехнулся. На нас сейчас смотрели, словно на покойников, давно похороненных и вдруг неожиданно оживших.

— Молчать! — над внутренним двором крепости пронесся громкий визгливый окрик. — Что за балаган вы здесь устроили?! Что здесь происходит?!

Повисла тишина. Я поднял голову и увидел на балконе башни низкорослого толстяка с красной, как помидор, рожей и блестящей потной лысиной. Маленькие поросячьи глазки красномордого зло сверлили толпу. Не удивлюсь, если узнаю, что его оторвали сейчас от обеда.

В следующее мгновение толстяк подтвердил мои предположения насчет его скромных умственных способностей.

— Видаль?! — удивленно взвизгнул он, наконец, всмотревшись в наши лица. — Гольц, Брунон?! Почему вы живы?! Вы же погибли у Серого Хребта!

— Однако… — буркнул я себе под нос и обернулся за объяснениями к своим спутниками. — Кто этот идиот, господа?

— Лейтенант Броссар, — брезгливо скривившись, ответил фон Гольц.

— Это тот, который якобы слег с лихорадкой, как раз, перед выходом в патруль? — усмехнулся я. — По его лоснящейся роже и не скажешь, что человек был при смерти.

Стоявшие рядом с нами бойцы и другие, слышавшие наш размеренный разговор, начали улыбаться. Лейтенант же, напротив, почувствовав с нашей стороны пренебрежение к своей персоне, кажется, еще больше покраснел. Вот-вот лопнет…

— А вот и Гобер пожаловал… — прошипел сквозь зубы Видаль, указывая глазами на балкон.

Я поднял голову и встретился взглядом с маленьким человечком в темном плаще и черном чепце. Из рассказов моих спутников я уже знал, что этот мужчина с узким птичьим лицом и большими рыбьими глазами — местный представитель тайной канцелярии.

— Господа, — произнес я, обращаясь к моим боевым товарищам. — А не пора ли нам поговорить по душам с господином лейтенантом и его другом из тайной канцелярии?

Не дожидаясь ответа на риторический вопрос, я двинулся в сторону входных дверей башни. Мои спутники неотступно следовали за мной. Бойцы теневого патруля молча расступались перед нами, освобождая дорогу.

Уже через несколько минут, миновав охрану, мы беспрепятственно вошли в тот самый кабинет с балконом.

Хм… Я оказался прав. Наше появление в крепости нарушило мирную трапезу лейтенанта Броссара и агента тайной канцелярии Гобера.

— Как это понимать?! — взвизгнул Броссар после нашего вторжения.

Обведя насмешливым взглядом богато обставленный стол, я громко, чтобы меня услышали все собравшиеся, произнес, при этом демонстративно обернувшись к своим спутникам:

— Господа! Признаться, я не верил, но все намного хуже, чем говорят в столице! Теневой патруль уже не тот, что прежде! В детстве от своего деда графа де Грамона я слышал много историй о славных подвигах моего предка, сражавшегося плечом к плечу с его высочеством Альбертом Смелым против мерзких порождений Тьмы! Я вырос на рассказах и легендах об отважных героях, что стерегут наш мир от чудовищ! И я прибыл на фронтир, чтобы повторить подвиг своего великого предка! Но что я увидел, господа?!

С каждым словом мой голос креп и становился громче, а лица окружавших меня людей, равно как и лица моих спутников, вытягивались от удивления.

— Оказалось, что нас, выполнивших свой долг перед короной и Вестонией, просто бросили на произвол судьбы! — продолжал вещать я. — Скажу больше, нас уже давно похоронили! А теперь еще и предъявляют претензии, что мы остались живы!

После этих слов под гробовое молчание собравшихся в кабинете людей я обернулся в ту сторону, где стоял стремительно бледнеющий и хватающий воздух толстяк.

— У меня к вам вопрос, лейтенант Броссар! — произнес я. — Мне хотелось бы узнать, что вам доложил командир поискового отряда, когда вернулся из долины?!

Несколько пар внимательных глаз вперились в толстую фигурку, замершую у входа на балкон. Лейтенант враз растерял былую уверенность и задрожал всем телом.

Уверен, если бы за моей спиной не маячили сейчас оба барона и шевалье Видаль, прослужившие в Западной крепости несколько лет и ставшие для местных