Сердце Дракона. Часть III - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Тише, — шептал Эш, приглаживая её волосы. — Тише, маленький цветочек, тише.

— Простите, — причитала она сквозь вздохи и рыдания. — простите, простите, простите, простите…

А они лишь крепче её обнимали. Все вместе. Самые родные ей люди. Её семья…

— Все прошло, — ладонь волшебника нежно опускалась на её волосы. — вся боль ушла, родная. Больше не надо страдать. Теперь ты с нами. Мы снова вместе.

— Теперь-то мы идем? — буркнул Мервин, недовольный тем, как Тулепс нарочито медленно поедал, так и не доставшийся дворфу пирожок.

— Идем, — кивнул Эш.

— Что думаешь? — Рейка кивнула куда-то туда, за спину Мавери. — Он выглядит неважно…

Эш посмотрел на горизонт.

— Генерал всегда выглядит неважно, — произнес волшебник. — но если он упадет, то встанет опять. И опять. И опять. Потому что так было, так и есть, но, быть может, так уже не будет.

Рейка кивнула и, вместе с остальными зашагала в сторону гор.

Мавери же не могла сдвинуться с места.

— Мне страшно, Эш, — прошептала она.

— Мне тоже, Мавери, — признался волшебник.

— Что… что нас ждет? — спросила она. — Если генерал справится, то там, впереди, что нас ждет?

Эш пожал плечами.

— Не знаю, маленький цветочек. Не знаю, — и тут он улыбнулся и взъерошил её волосы. Совсем как прежде. — Но так ведь только интереснее. Так что вперед — на встречу приключениям!

— И новым видам пирожков! — прогудел впереди Мервин, заставляя всех улыбнуться.

Так, смеясь, Бродячие Пни в полном составе отправились вперед.

Подул ветер и на цветочном луге больше уже никого не оказалось.

Глава 1977

Стоило им только перешагнуть порог, как Хаджар, обернувшись, увидел за спиной лишь глухую стену. Никакой двери больше не было. Что же — надеяться на то, что его Закон полностью лишит древнейший дворец Безымянного Мира всего его волшебства — глупая затея.

Миновав не слишком большой, довольно просторный коридор, они оказались перед аркой, задернутой занавесью из, как и, собственно, все в Яшмовом Дворце, некоей чрезвычайно дорогой, атласной тканью.

Хаджар, Лэтэя и Хельмер переглянулись и не спешили войти внутрь. Пока генерал перетягивал рану на бедре лоскутами порванных флагов, то воительница и демон проверяли свое оружие.

Лэтэя, наконец, вытащила копье из заплечных ножен, а Хельмер распределил оставшиеся у него метательные дротики и ножи так, чтобы было удобнее достать. Сферы у него Хаджар так и не увидел.

Затянув лоскут ткани на бедре, генерал еще раз посмотрел на свои руки. Пальцы немного иссохли, а мизинец дрожал так, словно пытался сбежать с ладони.

— Нормально? — спросил подошедший Хельмер.

— Нормально, — ответил, сжав кулак, Хаджар.

Демон явно имел на этот счет свое мнение. Но что Хаджар должен был ему сказать? Что после почти пятнадцати часов сражений в смертном теле, даже с учетом перерывов, плюс использование второй части Закона, не говоря уже о ранах… генерал буквально двигался только за счет того, что заставлял себя двигаться.

И дело бы не в усталости. И даже не в ранах. Он буквально ощущал, как тело его постепенно подводило. Как предательски трещали кости под собственным весом. Как ныли мышцы от каждого движения и как скрипели ссыхающиеся жилы. И как сердце билось чуть ли не через раз.

Хаджар поймал собственное отражение в наконечнике копья Лэтэи. Мужчина лет пятидесяти, со впалыми щеками, широкими бороздами сухих морщин на лбу и истончающимися волосами.

Его время не просто заканчивалось, а подходило к концу, утекая водой сквозь раскрытые пальцы.

Что же… он, в какой-то степени, был даже этому рад. Так или иначе — скоро все закончится. Но, видят Вечерние Звезды, закончится на его, Хаджар Дархана, Безумного Генерала, условиях.

— Думаешь он придет? — шепнул на ухо Хельмер, глядя на подготовку воительницы.

Хаджар посмотрел на Лэтэю и отвернулся.

— Не знаю, — честно ответил генерал. — но если не придет, то шансов у нас не много.

— Говори за себя, старик, — фыркнул демон, хлопая его по плечу. — я еще полон сил и задора. Хотя сейчас с двумя девств…

Хельмер закашлялся и сплюнул кровью прямо на пол.

— Что ты там говорил? — переспросил Хаджар. — А то я не расслышал.

— Все путем, — замахал рукой демон, вытирая окровавленные губы.

Хаджар прислонился головой к холодным камням Яшмового Дворца и ненадолго прикрыл глаза. Он мерно вдыхал и выдыхал. И, да будут свидетелями праотцы, он бы хотел ненадолго здесь задержаться. Посидеть, отдохнуть. Может даже покурить трубку.

Но нельзя.

— Идем, — генерал открыл глаза и первым вошел под арку.

На мгновение глаза ослепил яркий свет, заливающий зал сквозь громадные окна от потолка и вплоть до теряющегося в вышине свода.

Дворец стоял на холме, так что отсюда открывался чарующий вид на долину, распростершую объятья под стенами города.

Чарующую.

Хаджар посмеялся над собственными мыслям. Здесь, учитывая, что окна располагалась с восточной стороны, сияло утренней солнце, ласкающее мир теплой зарей. А там, за стенами, гремела битва. Черные столпы дыма окутывали землю то и дело от взрывов вздымались земляные валы, волнами падающие на головы бьющихся.

Земля, от горизонта до горизонта, была усеяна трупами. Их разорванные, изломленные тела лежали друг на друге и броня, даже под лучами солнца, уже не сверкала — крови было так много, что она буквально топила в себе и землю, и павших воинов. Даже вороны, кружившие над бранью, крича и радуясь предстоящему пиру, пока не смели опускаться вниз.

Количество еще живых постепенно уменьшалось, а их сражения, схождения друг с другом, стали медленными и практически несущественными. Вот воин, подняв меч, с трудом опускал его на едва-едва выставленный щит и оба солдата, от удара, качались и практически падали на землю. Или вернее сказать — в кровь, поднимавшуюся им практически до трети голени.

А там, у края южного горизонта, уже поднимались клубы дорожной пыли. Авангард конницы, отелившейся от армий, окружавших Изумрудную крепости, мчал на подмогу лже-богам. Не пройдет и получаса, как они окажутся здесь и ударят в спину и тогда…

— Почему всегда так, генерал, — звон бокала, с силой поставленного на стол, отвлек Хаджара от сцены, развернувшейся за окном. — Почему ты просто не можешь спокойно умереть…

В Зале Пиршеств стояло два