Южный шторм - Анатолий Минский

…Перед смертью сказала, что это признаки особого яда её матери. Ева Мей отравила им нескольких лидеров Республики Двенадцати Островов после поражения в бухте. И Терон, конечно, в деле.

— Мы пренебрегли важным правилом. Нельзя оставлять за спиной живых врагов. Получишь всё, что нужно. Да… пока корабль готовят к полёту, приказываю присоединиться к тею Капанеусу, он проводит дознание в поварской, — император хищно расширил ноздри. — Не церемониться! Если нужно — уничтожай всех до единого, только бы вывести заразу. Капанеус проявил себя слишком мягким для трудного времени.

Сила получила жертву задолго до вылета на юг. Рикас ворвался в обширное помещение, плотно забитое поварами, лакеями и прочей дворцовой челядью, серо-бледной, но без сиреневых пятен. Не размениваясь на предисловия, тей объявил:

— Император приказал добиться правды немедленно.

Начальник дворцовой охраны презрительно поджал губы. Известно, что дознание — дело неспешное, кропотливое. Но влетевший огненным вихрем офицер рассуждал иначе. Отравление верхушки противника — продолжение войны. Значит, действуем как на войне, не оглядываясь на гуманную мораль мирного времени.

— Кто ответственен, чтобы гости получили еду и питьё без риска отравиться?

Вперёд шагнул худой низкий человек тейской наружности.

— Представьтесь.

— Тей Мелитос, синьор, — голос предательски срывается, но в целом его обладатель сохранял остатки достоинства.

Рикас достал револьвер и щёлкнул курком.

— Как человек чести, вы отдаёте себе отчёт в единственном способе смыть с неё пятно. Сами или помочь?

— Вы вызываете меня на дуэль? — надзиратель над поварами был немолод и ничего убойнее поварёшки не держал многие годы. — Но моя шпага…

— Заржавела. Утешу. Вам она не понадобится.

Револьверная пуля разнесла колено.

— Стоять, мразь! — Рикас обернулся к гвардейцам. — Поднимите негодяя. Негоже ему сидеть, когда я на ногах.

Двое молодцов, вдохновлённые решительным подходом, вздёрнули Мелитоса в вертикальное положение. Ствол, упёршийся в лоб, помог сохранить равновесие.

— Без ноги, чести и совести жить можно, но неприятно. А без головы?

От трясущегося и истекающего кровью кухонного чиновника Рикас не ждал ничего полезного. Он просто применил методику отца о допросе языка за линией фронта — когда разведчик всё равно пустит пленника в расход, и нечего миндальничать. Секреты охотнее сыплются, если на глазах у источника жёстко расправиться с кем-то другим. Мелитос сыграл свою роль.

— Пощадите… За всем не уследишь. Как больно-то! Виночерпий, лакеи…

— Пока достаточно, — стволом револьвера тей указал гвардейцам бросить раненого у стены. Сам обратился к внутреннему зрению.

Простые люди в сильных эмоциях также различимы, как и наполненные Силой дворяне. И эмоция эта — страх. Но разный страх имеет отличающиеся оттенки. Большинство озабочено не пострадать по ложному обвинению и светится ужасом одного типа. Не совпадает только яркость, она зависит от степени личной трусости.

У троих страх переплетён с ненавистью, настолько явной, что Рикаса поразило, как её не ощущают обделённые Силой. Профессии оказались у троицы подходящие — виночерпий, первый помощник главного повара, последним был крупный лакей, что принёс кувшин с отравой.

Выполняя наказ императора не церемониться, Рикас не сдерживал себя. В считанные минуты злодейский план, точнее — часть его, осуществляемая во дворце, высветился в подробностях. Плевать, что забыта конфиденциальность, и добрая сотня челяди услышала признания. Плевать, что не соблюдён протокол. И тем более безразлично, что все трое умерли во время допроса, а кровь настолько обильно испачкала парадный камзол, что даже изначальный алый цвет его не мог скрыть последствий пыток.

Сила получила лишь частичное удовлетворение. Связанная с разумом, она ощущала — наказаны мелкие сошки, главный виновник гибели Хели и отца пока ускользает от возмездия.

По пути в банкетный зал Рикас вдруг вспомнил сестру. Интересно, как бы она отреагировала при виде брата, заляпанного кровью убийц. Наверно — не удивилась бы.

На пороге замер, не в силах сделать следующий шаг.

Там отец и Хели. Мёртвые. Но для него они всегда живые! И только живыми их помнит. И будет помнить всегда. Рик развернулся. Ноги сами понесли прочь. Захотелось напиться до свинского состояния по пиратскому подобию, чтобы хоть на время не слышать собственные мысли, молотом стучащие по черепу изнутри. К ним добавилась ещё одна — о сестре, до сих пор пребывающей среди убийц.

Айна узнала о трагедии только через несколько дней. Муж ворвался в её комнаты и, ничего не объясняя, потащил в направлении покоев Терона по пустым галереям дворца.

Они переселились сюда неделю назад. С поражением на материке Фрона опустела. Жители главного пиратского острова разбежались в его отдалённые концы или уплыли на лодках к другим клочкам земли. Здесь болтались только самые отчаянные мародёры. В столице дворец бывшего эвиконунга был, пожалуй, единственным сравнительно безопасным местом. Терон платил ежедневно прислуге и немногочисленной охране, только это удержало человек пятнадцать от дезертирства.

— Обязан тебе сказать! — заявил вице-главарь у резных дверей с тщательно соскобленной позолотой. Он был немного пьян и на взводе, поэтому шагал широко, словно на качающейся палубе разбойничьего брига. — Ева учудила. Приказала отравить верхушку Икарии на балу.

У Айны оборвалось сердце. Верхушка включает императора и герцогов, но массовое убийство, где непременно должны находиться отец, мать и брат…

— Кто из них…

— Не знаю, — оборвал Далматис. — С минуты на минуту ждём подробностей. Если правда, бежим немедленно. Нас в порошок сотрут.

Айна вдруг остановилась, вырвав руку из лапы супруга.

— Ты знал! И не предупредил.

Муж рассерженно махнул пятерней в несвежем белом манжете.

— Спасать моих врагов? Нет уж! Но и не такой я идиот, чтобы наносить удар, когда самим прикрыться нечем. Ева сошла с ума! Продолжает считать себя императрицей, и как императрице ей всё дозволено!

Возобновив шаг, Айна двинулась рядом, демонстративно выдерживая расстояние.

— Не предупредив, ты превратился в соучастника. Молю Создателя, чтобы её авантюра провалилась.

В отнюдь не добрых чувствах друг к другу они прошли через приёмную в кабинет Терона, стремительно обветшавший. Теперь его пьяные безобразия убирались лишь в самом общем виде. От окна повернулась Ева, монументально упакованная в бирюзовое пышное платье для торжественных выходов императорской четы к народу, голову увенчала маленькая золотая корона. В странном блеске её глаз Айна увидела подтверждение — женщина сходит с ума. Подыгрывать ей, изображая книксен с поклоном и формулой «Ваше Императорское Величество», не имело смысла.

На отсутствие пиетета не обратил внимания и Терон. Он был занят делом: опорожнял кубок и закусывал. Количество поглощаемого им спиртного не вписывалось ни в какие представления о ёмкости тела и прочности печени.

Орвис тоже глотнул рома. За этим привычным занятием их застал пират из дворцовой охраны с донесением. Далматис перехватил листок.

— Герцоги и император