И пришел Лесник! 6 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев

смотри сюда, — Плакса перевернула страницу и показала ему завитушки, короткие и длинные плавные линии, точки и чёрточки. Архимед жадно впился в изображения что-то тихо шепча про себя. Мы окружили его, освещая блокнот фонарями. Архимед, размахивая своими патлами весь трясся от возбуждения и бормотал словно, сошёл с ума.

— Они знали уже тогда! Да это же система координат! — с придыханием вымолвил учёный.

— Ты о чём? — спросил Череп.

— Вы знаете, что шахматная доска появилась раньше самих фигур и самой игры?

— Что-то новенькое, — усмехнулся папаша Кац. — Мне казалось, что всё это изобрели одновременно, разве нет?

— Нет. В том то и дело, что нет. Шахматная доска, это система координат по двум направляющим. Вертикально идут цифры, горизонтально буквы. Перед вами система координат. Столбцы цифр и букв образуют координатную сетку Подземья. В вашем массиве данных стоят символы, которые равнозначным цифрам и буквам на шахматной доске. Вот слева идут эти закорючки, цифры по-нашему. А эти символы являются буквами. Понятно? А это название населённых пунктов на их языке. Откуда, вы говорите, вылезли?

— Петушки. Жалко у нас нет карты Подземья, а так бы наложили друг на друга и узнали, где что, — сказал я. Мы как-то захватили группу диверсантов, так они имели карту местности разделённую на три части. Первая обычная типографская крупномасштабная. И две кальки с точками. При совмещении с основной первая калька давала понять, где их ждут связники, вторая, где их ждали схроны с оружием. Или, наоборот, уже не помню.

— У вас нет, а у меня есть, — хитро улыбнулся Архимед.

— Где?

— Вот здесь, — постучал себя по лбу Архимед. — И масштаб у вас подходящий, сейчас я нарисую.

Плакса вырвала из блокнота страницу, и Архимед быстро набросал основные города на общей карте Улья.

— Я кого только не расспрашивал, составляя карту. Перепроверял по нескольку раз, так что в точности я уверен. Более-менее. Так что у нас получается? — он сложил два листа, свой и Плаксы с картой и посветил фонарём. Мы чётко увидели Петушки и Припять на которые указал нам Архимед. После этого уже было делом техники совместить с другими названиями сегодняшние бункеры. Как они звучали на древнем языке Архимед, разумеется, не знал. Он сопоставил точки-закорючки с нашими буквами. Слышать, как они произносятся он не мог.

— Где входы в туннели древних? — спросил я. — Мы не поняли, как можно открыть со стороны бункера проход в туннель.

— Если хоть один раз побывал внутри, то в месте, где есть проход появится выемка для руки.

— Сама по себе? — не поверила Лиана.

— Да. Я слышал вы сказали, что обращённый был в туннеле, мне не показалось? Да был. Внутри и ушёл, так что мы его не заметили. Затем ещё в Петушках открывал проход из бункера.

— Не верю. Или он не обращённый. Туннель не пускает нейромантов и обращённых, — отрицательно покачал головой Архимед.

— Точно?

— Абсолютно. Не пропускает всех, у кого так или иначе есть ДНК нейромантов. Если человека обратили, то ему не откроется дверка.

— Галатея? — Лиана словно прозрела. — Так вот откуда такая кровожадность?

— Да, я думал вы поняли. Как только её поймали в Центре и посадили в тюрьму, где её… Так вот там участвовал и обращённый. Вот тогда в голове Галатее образовалась взрывоопасная смесь. Она ничего не простила своим обидчикам и разобралась с ними по-своему, выпив, между прочим, у половины из них кровь.

— Так вот откуда такая тяга. Её сад боли, бред душевнобольного. Настоящая графиня Батори!

— И всё же, как так может быть, что его другие обращённые считают высшим? — вспомнила Кобра.

— Совсем всё запуталось. Хорошо, а как тогда в туннеле древних элита свила себе гнездо? Ей, к примеру нейроманты имплант вставили.

— Да один такой с фрески напал на нас в подземелье.

— Не знаю, как они попадают, возможно через дыры в породе. Мы частенько взрываем ядерные заряды, пласты породы двигаются. Попасть они могут в систему, но далеко пройти вряд ли. Туннели разделены между собой завесой, она не видна на первый взгляд, но я сам видел, как она действует. За мной погналась подобная тварь, но пробежав с испугу километр я заметил, что она отстала. Элита не смогла пересечь определённую границу. Вероятно, то же самое происходит и с нейромантами.

— То есть попасть они сюда могут, но далеко пробраться по туннелю, нет? И открывать проходы тоже? — подвёл итог Череп.

— Ага, — кивнул Архимед.

— А ты ничего не слышал о кладовых древних?

— Кто же о них не слышал, — рассмеялся Архимед. — Все слышали, только никто так и не обнаружил сокровищницы. Туннели тянутся на сотни километров, где их искать? Проходы к ним могут быть в любом месте. Нужны координаты.

— Где их искать?

— Где-то нас ждёт очередная фреска, но это случай. Пожалуй, что таким образом мы никогда и не узнаем. Сейчас нам направо, если верить карте, то прямо можно выйти к Михайловке, — показал пальцем на блокнотном листке Архимед.

— Михайловка пуста. До твоего бункера далеко?

— Четыре километра от поворота.

Мы вышли к проходу через полтора часа. При нашем приближении возле предполагаемого прохода замигала зелёным светом углубление для руки. В бункер мы проникли со стороны безлюдного склада. Он был весьма и весьма объёмным, не знаю, что хранили здесь древние, но сейчас он стоял почти пустой. Из него мы попали в кольцевой коридор и вскоре прошли общую столовую и множество разных помещений. Мы встречали людей, некоторые знали Архимеда и приветствовали его, но большинство было незнакомых, но все они пялились на нас.

— У нас очень большой бункер. Население больше пятидесяти тысяч человек. Многие не знают друг друга. Но раз мы находимся внутри, то к нам не будет вопросов. По идее мы уже должны были поговорить с ментатами.

— Почему они тогда не спускают с нас глаз?

— Опять им экзоскелет не нравится? — возмутилась Лиана.

— Скорее всего на этот раз попугай. В принципе их здесь быть не должно, птицы в Улье не выживают преимущественно, — вспомнил Череп.

— Генералиссимус, здесь вообще-то уже третий слой. Всё меняется. Да и птицы эти живут только в одном стабе, — ответила Лиана.

—