Элона Демидова - Отступник

― Ну, ладно, пока рано о грустном, — усмехнулся Кислов, глядя на эту пантомиму. — Давайте высказываться. Саша, твое слово.

― Нам необходимо уничтожить как можно больше врагов еще на подходе к Запретной зоне, — Саша говорил негромко и был предельно собран. — Тогда, в случае прямого столкновения, у нас будет реальное преимущество хотя бы в живой силе.

― Пара-другая снайперов — тоже наш плюс. Можно попытаться снять командиров отряда. Понятно, автомат Калашникова — это не винтовка, но все же, — сказал Кислов. — К тому же, мы имеем то, о чем наши враги не подозревают. У нас есть взрывчатка. Осталась одна проблема — как ее активировать на расстоянии.

― Это не обязательно, — глаза Саши странно заблестели. — Можно послать камикадзе с белым флагом, а когда вокруг него соберется достаточное количество вражеских солдат, подорвать себя.

Ольга Михайловна охнула.

― И кого вы видите в таком качестве? Кто будет этим камикадзе? — старичок в волнении снял очки и нервно подергал аккуратно стриженую бородку.

― Если желаете, — хмыкнул сын судьи, — можете взять на себя эту почетную миссию.

Старичок на несколько секунд опешил, а затем, заикаясь, затараторил:

― Это негуманно, нет, я решительно против таких диких варварских методов...

― Ну, в таком случае, — лицо Саши перекосило судорожной улыбкой, — я сделаю это.

― Ты молод, — Дрожжин передернулся, услышав такие слова от сына. — Ты не имеешь права даже думать об этом!

― Почему? — усмехнулся Саша. — Именно я или кто-то из членов Совета должен осуществить акцию. Это принципиально, это пример для будущих поколений. Это осознанная необходимость во имя победы, во имя традиции и воспитания. Это благословенная жертва ради выживания целой общины, разве не так ты нас учил, отец?

― Тогда, — судья поднялся со своего места, голос его дрожал, — подрыв сделаю я.

― Ты, шаман и вождь — это три столпа мудрости, оставшиеся нам от старого мира, — серьезно произнес Саша. — Вы должны выжить, а я из нового поколения, почти нуклеар...

Олег никак не мог понять по выражению его лица — говорит он, тайно издеваясь и умышленно зля отца, или всерьез.

― Замолчи! — зашипел судья. — Не геройствуй! Глупый мальчишка!

― Так, хватит! — поднял руку вождь. — Лёня, сядь! Мысль Александра в целом правильная. А кто станет подрывником, решим по обстановке. Захочешь — пойдешь вместо сына. А может, еще добровольцы сыщутся. Прошу высказываться далее.

Слово взял старичок.

― Мы, возможно, сумеем достичь компромисса с Лакедемоном, во всяком случае, надо попытаться это сделать, — сказал он тихим голоском. — В конце концов, вдруг они согласятся на то, чтобы мы, например, платили дань. В городе еще много неисследованных мест, где могут находиться ценности... Надо просто подумать, что их может заинтересовать? Я верю, что можно избежать войны, мы ведь единственные оставшиеся на земле цивилизованные люди, и как таковые не можем истреблять друг друга... История оставила примеры цивилизованных методов переговоров и разрешения конфликтов между хомо сапиенсами...

― А ты скажи-ка мне вот что, — внезапно перебил оратора шаман. — Ты, когда человечинку пожевывал, делал это с ножом, вилкой и слюнявчиком, как настоящий цивилизованный хомо сапиенс?

― Ян, прекрати, пожалуйста! — осадил Заквасского судья, успокоившийся после перепалки с сыном.

Старичок, опустив глаза, покраснел и замямлил что-то совершенно несуразное: «Я вообще-то вегетарианец... я всегда осуждал... а что прикажете было делать... только один разик...»

― Коль скоро наше «болото», — насмешливо проговорил шаман, — в очередной раз ничего путного кроме гуманной капитуляции и становления в человеколюбивую позу «раком» родить не может, то предоставьте слово якобинцам, то есть мне.

Никто не возражал, и Ян продолжил:

― Можно долго препираться о принципах, гуманизме и прочем дерьме. Все это бесполезно. Наши враги абсолютно негуманные, непринципиальные и неразумные, к тому же с атавистической ненавистью к мутантам. Что мы имеем? Отряд Миусской Политии в честном бою расправится с нами, как мясник со свиньей. Значит, нельзя драться в открытую. Значит, нужно уйти. Пусть наши враги трижды сильны и как персы завоюют полмира, но мы уподобимся скифам. Скифы понимали самую важную вещь на свете: стрелу в полете нельзя ни поймать, ни остановить.

― Стрела в полете, — медленно, почти по слогам произнес вождь. — То есть... ты предлагаешь уйти с насиженного места?

― Конечно, — подтвердил Заквасский, — но не только. Мы будем использовать те преимущества, которые имеем по сравнению с врагом. Нуклеары прекрасно видят в темноте, значит, все стычки должны быть ночью.

― Но куда мы денем женщин и детей? — возразил судья. — Не в степь же их отправлять? В Запретной зоне они под защитой, а за пределами города их растерзают какие-нибудь мутанты, и даже твой Пегас не поможет. А если наши семьи и оставить в Таганроге, то, я полагаю, опытные бойцы быстро их найдут, и тогда грош цена всей этой скифской тактике.

Неожиданно вождь поднял руку и громко сказал:

― Кажется, я понял, что мы должны делать, слушайте... — его ядовито-зеленые глаза полыхнули ликующим озарением, в них загорелся азарт хищника, который, убегая от более сильного врага, все же надеется заманить зверюгу в ловушку и попытаться убить.

Кислову вспомнилось далекое прошлое, когда он уволился из армии, а потом оказался в федеральном розыске и готовился к убийству губернатора. Да, ядерная война спутала все планы, а ведь если бы не она... о, какой мог получиться резонанс! Но если исход смертельной битвы неизвестен, когда существует опасность погибнуть самому, это именно и есть настоящий драйв... Давно забытый.

― Ну, и как долго нам лицезреть твою сияющую морду? — спросил шаман. — Выкладывай, Валера, что ты там придумал, а то я сейчас обоссусь от нетерпения!

Ольга Михайловна неодобрительно ойкнула, а судья в очередной раз сделал замечание:

― Ян, перестань!

― Значит так, — начал вождь. — Нападут на нас, скорее всего, утром. Эти двое, которых мы не укараулили, как их там... Артур и Анна, несомненно, будут проводниками. Они приведут отряд к Набережной Откровения или к моим угодьям, то есть туда, где они бывали. Но они не знают про коровники в Приморском парке. Парк сейчас разросся настолько густо, что стал почти как джунгли. Туда эвакуируем кормящих матерей и ребятню, разобьем их на тройки, чтобы старшие присматривали за малышами, четко разъясним им задачу и даже проведем тренировки. Надо устроить небольшие схроны с водой и пищей, так что маленькие группки будут прятаться там неделями. Сейчас лето, можно спать под открытым небом. Эту часть подготовки на себя возьмет Ян и его охотники. Далее. Вторжение будет либо по Мариупольскому шоссе, либо с юга, если отряд пойдет вдоль Азовского моря. С севера они не пройдут, но в любом случае, наши разведчики, полагаю, сумеют обнаружить врага задолго до Запретной зоны. Вот только с передачей информации будут трудности, противник услышит звуки свистков и поймет, что мы их засекли.

― Молодое поколение, в отличие от людей, способно воспринимать ультразвук, — сказал Дрожжин. — У меня имеется небольшой запас ультразвуковых свистков для собак. Если не хватит, можно попробовать сделать из жести еще несколько за сегодня-завтра.

― Отлично! — обрадовался Кислов. — Итак, главная цель — любыми способами задержать противника до заката, не дать ему слишком рано пробраться к Набережной Откровения, для чего тройки наших бойцов буду показываться врагам в отдалении, имитировать атаку, а потом растворяться в городе. Это будет отвлекать их силы на преследование невидимок, и они будут терять время. А ночью мы атакуем их лагерь. И вот тут нам помогут старые добрые коктейли Молотова с химическим запалом и самодельные бомбы. Полагаю, за сегодня мы изготовим нужное количество.

― И еще одно, самое важное, — вмешался Олег. — В первую очередь нужно убить видящую, она обязательно будет в отряде.