Артем Мичурин - Еда и патроны

Ознакомительный фрагмент

— Ну, зема, я тебе скажу — это было нечто! — он хлопнул Стаса по плечу, отчего тот едва не потерял равновесие. — Ни разу я еще такого не видел, чтобы девятнадцать голожопых колхозников… пардон, семнадцать голожопых колхозников и два профессионала без потерь перебили тридцать круто упакованных головорезов! Сейчас в форт приедем, хабар будем разбирать. Ох и люблю я это дело. Надо еще трупаки обшмонать, они патронами просто под завязку набиты. Ха, ни одного выстрела сделать не успели, прикинь! Как бы эти наниматели наши не потырили там без присмотру, — Макс огляделся по сторонам, недоверчиво щурясь, после чего снова взглянул на озадаченного Стаса. — А ты чего тут сидишь-то, грустный такой?

Тот молча кивнул на труп под машиной.

— Ну, трупак, — равнодушно констатировал Макс. — Ты что, трупаков не видел?

— Он сказал… — начал было Стас и запнулся.

— Что сказал?

— Да ерунда, не важно. Чего, ты говоришь, с трупами делать будем?

— А чё с ними делать-то? Обшмонаем и бросим, зверье само разберется, как их употребить.

Ночью в трактире было многолюдно и шумно. Внутри собралось человек сорок, остальные, кому места не хватило, праздновали победу снаружи.

— Я хочу произнести еще один тост за наших героев, — слегка заплетающимся языком объявил Лефантьев, сегодня гораздо более красный, чем обычно. — За этих без преувеличения выдающихся людей, которые помогли нам на достойном уровне организовать встречу новоявленным «хозяевам мира», — зал одобрительно загудел под перезвон кружек, Стас с Максом в очередной раз поднялись и вежливо покивали. — Кроме того, я хочу особо отметить Павла, — указательный палец старосты устремился в сторону залившегося румянцем Пашки. — Нашего храбреца, который не побоялся в одиночку пять часов просидеть в лесной чаще с рацией и заблаговременно предупредил нас о приближении врагов. Ура!

Боевой клич, подхваченный собравшимися, эхом разнесся по округе. Люди радовались. Радовались искренне, легко, непосредственно, как дети. Поздравительные речи закончились, на смену им пришла музыка. Играл аккордеон, чьи-то умелые пальцы виртуозно выводили «Подмосковные вечера». Мужчины на улице приглашали своих жен на танец. Стас сидел за столом с кружкой пива и думал, что это был настоящий праздник, почти такой, как бывали, наверное, раньше, до падения всего и вся, до войны.

— Здравствуйте, молодые люди, — к столику, за которым сидели главные герои празднества, тихонечко подошел маленький худощавый человек лет шестидесяти в потрепанном черном пиджаке и очках с треснутой линзой. — Простите, что беспокою. Вы, наверное, меня не помните, мы виделись с вами днем, здесь. Разрешите представиться — Гринберг Карл Яковлевич.

— Здорово! Присаживайся, — пробасил невероятно любезный Макс и пожал Карлу Яковлевичу руку.

Его примеру последовал и Стас.

— Благодарю, — ответил Карл Яковлевич и уселся на свободное место. — У меня к вам архиважное дело. Я слышал о договоре с Сергеем Борисовичем, ну, и о том, разумеется, как все удачно вышло у вас с засадой.

— Это еще мягко сказано, — вставил Макс и залился весьма недобрым хохотом.

— Да. Примите мои поздравления, — проявил учтивость Карл Яковлевич. — Дело в том, что я являюсь коммивояжером…

— Кем-кем? — удивился Макс.

— Торговцем, — пояснил Стас.

— Верно, молодой человек, — Карл Яковлевич согласно закивал. — Странствующим торговцем. И я, если позволите, с удовольствием взглянул бы на ваши трофеи. Расчет можем произвести серебром.

— Это дело! — Макс, улыбаясь, потер руку об руку.

— Да, возможно, началась белая полоса и в моей жизни, — согласился Стас.

— Ну, что же, тогда давайте пройдем к вашим машинам.

Аккуратно проталкиваясь между многочисленными посетителями трактира, все трое вышли на улицу. В лицо Стасу повеяло ночной прохладой, такой свежей и приятной после прокуренного помещения. Было уже около четырех часов утра, но народ в трактире и рядом с ним даже не думал расходиться. Все пребывали в прекрасном расположении духа. Проходя мимо попивающих пиво компаний, Стас то и дело ловил на себе благодарные взгляды и с удовольствием принимал сдержанные, но искренние приветствия. Это было приятно, даже очень. Почувствовать себя героем ему удавалось далеко не каждый день. Разумеется, он и раньше не раз участвовал в подобных вещах, но это было немного другое. Одно дело — припугнуть зарвавшуюся шпану, промышляющую на большой дороге с обрезами, и совсем другое — перебить отряд хорошо вооруженных и, судя по всему, весьма неплохо организованных людей. Вопрос о том, кто же они были такие, не давал Стасу покоя с того самого момента, как он о них услышал. А короткий, слишком короткий, разговор с тем умирающим человеком породил еще больше вопросов. «Хозяин», «старшие братья», «Железный Легион» — это сильно тревожило Стаса. Даже хмель не смог полностью заглушить смутных переживаний, порожденных этим странным предсмертным откровением. Слишком уж необычной была вся вчерашняя история.

— Товара много. Как вывозить-то планируешь? — услышал Стас сквозь свои мысли голос Максима. — Мне, конечно, все равно, просто интересно.

— Разумеется, не на себе, — отвечал Карл Яковлевич. — Вон там, видишь, машина стоит? — махнул он рукой в сторону неказистой четырехколесной конструкции с прицепом. — Это моя.

— А что за мордовороты рядом? — продолжал интересоваться Макс.

— Племянники, — ухмыльнулся Гринберг. — У нас семейный бизнес. Я же не солью торгую, чтобы одному ездить. Да если бы и солью, все равно. Сейчас времена такие, молодой человек, что в одиночку только сумасшедший на дорогу выйдет. Сумасшедших, конечно, тоже хватает, только ведь они долго-то не живут. Жадность еще никому жизнь не продлевала. А попутных обозов ждать — это же сплошное разорение. Пока ждешь, больше потратишь, чем наторговал. Так что приходится делиться.

— А не маловато пять человек-то всего для охраны? Может, побольше телохранителей нужно? Готов помочь. О цене договоримся.

— Максим, — с наигранным смущением начал Карл Яковлевич, — Вы не обижайтесь, но семейный бизнес — это семейный бизнес. Как бы объяснить? В этом деле посторонний человек, да еще и при оружии, вносит лишнюю нервозность и…

Карл Яковлевич все еще продолжал говорить, разъясняя Максу тонкости построения семейного дела, но Стас уже не слушал. Внимание его отвлек какой-то странный звук. Что-то ухнуло вдалеке, а потом раздался свист, резкий и протяжный. Он усиливался, как будто приближаясь. Еще один хлопок, и вот уже к первому свисту присоединился второй. Стас невольно стал поворачивать голову по направлению этого звука, и тут синевато-черная темнота раннего сентябрьского утра, робко нарушаемая лишь чадящими факелами, разом исчезла. Оглушительный взрыв прогремел буквально в сорока метрах от их троицы, уши заложило, глаза заболели от неимоверно яркой вспышки. Стас упал на землю, через мгновение что-то просвистело у него прямо над головой. И тут же — второй взрыв. Глаза, еще не оправившиеся от шока, наткнулись на Гринберга, лежащего лицом вниз. Старенький пиджак на спине Карла Яковлевича вздыбился клочьями и дымился. Макса рядом не было. Через секунду Стас заметил, как тот отчаянно машет ему руками, показывая в сторону грузовиков и уже направляясь туда. В ушах звенело, вокруг плавали какие-то темные силуэты. Стас обернулся к трактиру, но не нашел его. На том месте, где пару минут назад шумная компания веселилась и праздновала победу, полыхал столб пламени, рядом с которым двигались огоньки поменьше. Они хаотично мельтешили вокруг гигантского костра. Живые факелы бегали, падали, снова поднимались, опять падали, катались по земле. Слух постепенно начинал восстанавливаться, и до Стаса донеслись крики. Сначала приглушенные, как будто под водой, потом все более и более отчетливые, вопли боли и ужаса обезумевших, объятых пламенем людей.