Рыцарь мечей - Ник Гернар

переглянувшись с Женькой, мы тоже избавились от рюкзаков и, подобрав по дороге с земли топор, поспешили на помощь старику.

— Это же все — не настоящее, так ведь? — вполголоса сказала Женька. — Вместо рифта нас запихнули в какую-то цифровую симуляцию из числа тех, какие делают для репликантов на период переноса.

Я удивленно взглянул на нее.

— Боюсь, ты ошибаешься, — отозвался я, в то время как всадники, заметив нас, радостно заулюлюкали.

— Слушай, мы оба бывали в рифтах, и прекрасно знаем, что там нет никаких людей. И то, что происходит здесь и сейчас — это вообще другое!

— Вот тут я согласен, — отозвался я. — Действительно, другое. Но чем бы это все ни было, проходчики умирают здесь по-настоящему. Так что будьте вдвойне осторожны, — добавил я — в надежде, что ломанувшийся вперед Егор хоть краем уха слышит наш разговор.

— А вот это добыча как добыча! — воскликнул вдруг воин, у кого был кнут. — Ты только погляди! Это же эти, как их… Странники!

— Странники — это хорошо, — проговорил его напарник, напрочь забывая о старике с ребенком. На мерзкой роже появилась кривая улыбка. — Чужаки не предавали великую богиню, а значит, их души и тела чисты… — и, взглянув на своего напарника, одновременно с ним закончил мысль: — Они годятся для жертвы!..

Ударив лошадей пятками под бока, они рванули на нас.

Егор взревел, как медведь. Схватил с земли палку, разрубая дрыном воздух перед собой.

Всадники захохотали. Придержав лошадей, обступили бородача с разных сторон…

Вот что он творит?

Егор с размаху ударил ближайшую лошадь, но та от боли только на дыбы поднялась, угрожающе махнув копытами рядом с его головой.

— Не-не-не, помирать мы тебе не разрешали! — воскликнул второй всадник, и, щелкнув кнутом, ловко обхватил им Егора за шею, подтянув на себя.

Лицо бородатого на глазах стало пунцовым…

Я на ускорении рванулся к ним. Подскочил к коню, крепко схватил его за уздечку левой рукой, а правой с размаху рубанул топором по бедру вояки.

Топор оказался острым. Он так мягко и глубоко вошел в бедренную кость, что выдернуть его обратно с первого раза у меня не получилось.

Выпустив кнут из рук, мой клиент рухнул на землю, с диким воплем хватаясь за ногу и обливая все вокруг алой кровью, забившей фонтаном из разрубленной артерии.

Испуганная лошадь с диким ржанием ломанулась прочь.

Второй всадник попятился, разворачивая коня.

— Все сюда!.. — крикнул он во все горло, выхватив из ножен меч. — Здесь…

Договорить он не успел.

Краем глаза я видел, как Женька ударила крикуна шипастой рукой по колену, вырывая иглами из ноги и лошадиного бока куски мяса. Коняга опять свечой взмыла вверх, но в этот раз всадник не удержался в седле, и, перелетев через круп, опрокинулся на спину Егор схватился за автомат.

— Щас, сука, мы посмотрим, какого цвета у вас тут мозги!..

Дебил, блин!

Я развернулся и от души вломил Егору под челюсть. Тот покачнулся, от неожиданности выпустил автомат, рефлекторно схватился руками за воздух и отступил на пару шагов, чтобы не упасть.

— Ты охренел, Монгол⁈

— Не стрелять, я сказал!

— И с чего бы это, ёпта, мне тебя слушать? Мне насрать на этот ваш закон, ясно? Я подыхать здесь не собираюсь!

— А мне насрать, что ты там собираешься! — со злом ответил я, срывая с него автомат. — Здесь ты будешь делать то, что я тебе говорю, с первого сука раза, или я собственными руками тебя прибью! Хочешь поступать, как знаешь — тогда вали отсюда нахрен, я за тебя больше не отвечаю. Но подставлять всех своей придурью ты не будешь!..

У меня внутри все кипело.

При этом Женька месила упавшего всадника, а мой противник все так же истошно продолжал орать, пытаясь руками зажать кровавый фонтан, бьющий из-под топора в ноге.

Повесив автомат себе на шею, я подошел к нему, наклонился, вытащил из ножен меч и приставил к доспеху промеж пластин. Уперся двумя руками и хорошенько надавил, пробивая острием грубую кожу.

Крик умирающего стал еще пронзительней. Окровавленными руками он схватился за клинок, в широко распахнутых глазах бился ужас.

Но умер он не сразу. Еще секунд десять он продолжал жить, глядя на меня ненавидящими глазами.

Я выдернул меч из его тела, раздраженно сплюнул в сторону.

Извини, приятель.

Я думал, что так все случится быстрей и безболезненней. Если бы не запрет, ты уже давно умолк бы от пули в голове, но таковы уж местные правила.

Не дожидаясь, что там ответит Егор, я скомандовал:

— Уходим, живей! Резво и резко, вправо, к домам!

Но обернувшись, я увидел, что уже опоздал.

К нам по дороге уже пылит целый отряд — всадников пятнадцать, не меньше.

И что теперь делать?

Бежать и прятаться в тени среди домов? Или, вон, в загонах для скота, как прямо сейчас пытался сделать старик с ребенком?

И тут меня осенило.

— За мной, и по пути прихватите рюкзаки! — крикнул я.

И поспешил к старику в загоне.

— Иди сюда, быстрей! — крикнул я ему.

Тот вздрогнул всем телом, обернулся.

— Я?..

— Ты!

Дед нерешительно направился ко мне.

— Я должен был… Должен поблагодарить странников… — пробормотал он, опасаясь смотреть мне в глаза.

— Сюда, за мной! — потащил я его за локоть к углу дома.

Тут к нам подбежали груженые Женька и насупившийся, хмурый Егор.

Сунув ребенка растерявшейся Женьке, я передернул затвор автомата, вытянул его на руке и встал позади старика.

— Держи вот так и жми сюда, когда я скажу. Понял?..

— Монгол?.. — нерешительно позвала меня Женька. — А ты сейчас вообще на каком языке говоришь?..

О чем это она вообще?

Разбираться мне было некогда, и я продолжил инструктаж своего новобранца:

— … Я буду придерживать твои руки и направлять оружие. Ты вообще знаешь, что это такое?

— Палка, вызывающая гром, — пробормотал старик. — Когда странники ее используют, они… они умирают…

Я покосился на своих спутников. Мол, понятно тебе, бородатый дурак?

Позабыв все обиды, Егор удивленно смотрел на меня.

— Ты что, и говоришь, и понимаешь? Это что за язык вообще?..

Но не менее изумленной казалась Женька, которая так и держала на вытянутых руках кричащего ребенка, причем с таким искренним испугом в глазах, будто я ей бомбу подсунул.

А всадники между тем были уже совсем близко!

— Да не мешай ты, блин! — раздраженно отмахнулся я от неуместных и странных вопросов, и обернулся к своему аборигену. — Но ты же не странник, верно? — спокойно спросил я старика, хотя понятия не имел, о чем сейчас идет