#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 25 - Григорий Володин

— Что стало с графом дальше — не знаю. Он был не один. С ним была его жена… бывшая барышня Горнорудова, если не ошибаюсь. И ещё одна чернокожая женщина, взявшаяся из ниоткуда. Грандмастер. Она владеет Тьмой. Сотворила целое море мрака, затмение, завесу — не знаю.

— Чернокожая? — Ольга приподнимает бровь.

Трубецкой бурчит:

— Ну… Да. Такая вся выпуклая, в смысле фигуристая.

Ольга медленно выпрямляется и с холодом произносит:

— Фигуристая. Понятно. Спасибо, боярин.

Княжна выходит из штабного корпуса, не оборачиваясь. Лицо сосредоточенное, шаг — быстрый и чёткий. Мысли скачут, одна за другой.

Данила Степанович, надеюсь, ты жив. Нет, просто обязан быть жив. Трубецкой сам проговорился, что ты отвлёк гиганта-гуля. А значит — контролировал ситуацию. Это не финал. Это — манёвр.

Тут же мысли Ольги уходят в другую стезю. А кто эта фигуристая чернокожая Грандмастер? Насколько она близка с Данилой? Блин, Оль, да какая, к чёрту, разница!

* * *

Отодвигаю Насте стул — она садится, чуть кивнув. Сама не замечает, как приглаживает шортики на бедрах. Я опускаюсь на стул рядом, киваю йети:

— Благодарю за угощение, лорд Норомос.

Тот утробно гудит в ответ, как прогретый самовар. Подвигаю поближе тарелку с фруктами — нечто, похожее на виноград, но крупнее и полупрозрачнее, будто каждая ягода наполнена солнечным сиропом. Настя осторожно берёт одну — двумя пальцами. Щёлкает шкурку и съедает мякоть, не торопясь. Конечно, оборотнице бы сейчас стейк с кровью, средней прожарки, но Настя — воспитанная и манерная. Недовольство почти не выдает. Только на ментальном фоне мелькнула тонкая тень. Ну, бывает. Я бы тоже чебурек бы съел.

Беру графин, наливаю сок в бокалы — себе и жене. А Масаса всё это время стоит рядом. Как фыркающий старший сержант. Потом, наконец, тяжело вздыхает и отходит к стене, замирает, скрестив руки на груди — широкой и пышной, и никуда эта грудь не девается даже под балахонной мантией.

Напротив нас Норомос тоже уплетает виноград. Йети массивен, и кресло едва не скрипит в агонии. Кивает на тарелку и сок:

— Вот это правильное дело, — звучит его низкий бас. — А ты, конунг Данила, что, даже не спросишь, почему для нас гули так важны?

Я отправляю виноградину в рот.

— А я и не собирался спрашивать. Приехали мы сюда давать показания, как было согласовано с леди Масасой. А вы предложили угощение — и я, как человек воспитанный, не мог отказать.

Масаса отлипает от стены. Подходит ближе.

— Конунг Данила. Начнём с главного. Как гули оказались на землях вассала Багрового Властелина?

— Без понятия, — пожимаю плечами. — Прошли через Аномалию, вышли на моих родовых землях. Пришлось вернуться туда — разобраться с остатками орды. Думаю, за всем этим стоит лорд Гагер. Он ко мне неровно дышит в последнее время.

Масаса поджимает губы, пристально уставившись мне куда-то между бровей.

— Вот как… Вы уничтожили орды гулей?

— Верно.

— Значит, теперь у нас больше нет гулей, — уточняет она недовольно.

Беру графин, наливаю себе ещё сока.

— А что, гули что-то охраняли? — спрашиваю небрежно.

Норомос вскидывает на меня удивленный взгляд. А Масаса смотрит с подозрением. Ого, кажется, я только что плавно перешёл из свидетелей в категорию подозреваемых. Правда, непонятно — в чём именно.

— Как ты понял, конунг, что гули что-то охраняли?

Пожимаю плечами.

— Ну, по вашей реплике напрашиваются две версии. Первая: гули сами по себе ценны. Хотя, честно говоря, не очень верится. Мясо у них — так себе, явно не кулинарный шедевр. В бою — страшны только числом. Не беру в расчёт гуля-гиганта, тот, конечно, исключение. Но массово они — скорее, проблема санитарии, чем стратегическая угроза.

Отпиваю глоток, делаю паузу и киваю в сторону йети:

— Вторая версия — куда интереснее. Гули что-то охраняли. Ну, как охраняли… заслоняли. От кого-то. Или от чего -то. Типа биологического забора. — Усмехаюсь: — Хотя, может, вы их в Красную книгу занесли и просто берегли, как исчезающий вид? Но вот в это верится совсем плохо.

Норомос медленно кивает.

— Гули были на острове, который Организация создала много столетий назад…

— Ни слова больше! — резко обрывает его Масаса.— Конунг посторонний! Он не член Организации! Он не должен знать!

И тут от двери скрипит чей-то голос.

— Не стоит секретничать, Масаса. На острове гули охраняли запечатанного Демона, — произносит гость, появившийся на пороге.

Мы все разворачиваемся. На пороге — Хоттабыч. Старик в сером балахоне, с прозрачной белёсой бородой.

Масаса мгновенно отлипает от стены, склоняется в поклоне:

— Председатель.

Норомос поднимается, по-военному чётко:

— Председатель.

Я с Настей тоже встаём. Всё-таки мы в гостях — а дедок, без сомнения, хозяин. Причём не какой-нибудь местный авторитет, а сам глава межмировой Организации. Самая влиятельная фигура во всём этом запутанном архипелаге реальностей.

Настя по мыслеречи, шепотом:

— Он такой тихий и незаметный…

Я мысленно хмыкаю в ответ:

— Не очень.

Хоттабыча я, конечно, почувствовал заранее, пускай он и накрылся ментальной невидимостью. Но виду не подал. Решил уважить старика. Не стал оборачиваться раньше времени. Да и вдруг это вообще была проверка меня?

— Председатель, здравствуйте, — говорю я, слегка кивая.

— Как поживаете, конунг? — голос у Хоттабыча скрипучий, как старая книжная полка.

— Леди Масаса была весьма гостеприимной, — отвечаю я с лёгкой полуулыбкой.

Масаса, стоящая у стены, косясь в мою сторону, слегка щурится. Ну да, не ожидала комплимента.

— Вы уже угостились? — Хоттабыч бросает взгляд на стол. — Тогда пойдёмте, конунг. Поговорим наедине. Ваша супруга может остаться здесь, подождёт.

Я бросаю взгляд на Настю. Оборотница кивает, мол — всё нормально, иди. Улыбка у неё спокойная.

— Пойдемте, — коротко соглашаюсь.

Мы с Хоттабычем выходим из комнаты, шаг в шаг, неспешно. Он идёт бесшумно, будто скользит — даже плащ не шелестит. И всё-таки интересно: почему он выбрал облик старика? Уж если кто и знает секрет вечной жизни, так это Председатель. Может, всё наоборот — случай, обратный Лиану? Только Лиан — вечный карапуз, а этот — вечный старец.

Коридор тянется вперёд, делает плавный поворот — и вдруг перед нами возникает стеклянная стена.

— Сперва хочу тебе кое-что показать, конунг, — негромко говорит Председатель.

За стеклом… дети. Ракхасы, казиды, человеческие малыши — все вперемешку. Кто-то бегает, кто-то хохочет, двое лепят что-то