Владыка Пустоты 3 - Михаил Беляев

твоё лёгкое, чтобы убить его на месте. Ты выдержишь, пока я не использую кольцо лечения?

— Да. Х-хорошо… — шепнула она и закрыла глаза. По ее грязной, пыльной щеке скатилась капелька пота.

— Холь шефтен!.. — рявкнул швед. Пистолет в его руке вздрогнул.

Не хотел я доводить до такого. Но вариантов не оставалось.

— Холь!.. — снова вскрикнул швед. Его аура вспыхнула золотым светом, воздух вокруг меня задрожал от роя материализующихся каменных пуль. Вот же урод!

Я скользнул вперед и в сторону, накачивая альвой третью стигмату, когда боец выстрелил. Волна энергии ударила в стороны, сметая его магию. Броня на Ане с тихим звоном исчезла, а я метнулся на пол в рвущем жилы прыжке. Он снова выстрелил, пуля прошла выше. Инерция протащила меня по полу, я развернулся и навел ствол на незащищенный бок его доспеха.

Один за другим грянули три выстрела.

Под звон гильз, упавших на пол, швед сполз и рухнул лицом вниз, в лужу расплывающейся крови. А за ним, как подкошенная, упала и девушка.

— Аня!

Бросив пистолет, я подхватил её на руки. Девчонка вымученно посмотрела на меня, прижимая ладони к боку. Сквозь пальцы виднелась кровь. Ублюдок успел прострелить ей бок.

— Ярик!..

— Сейчас-сейчас, шшш… — прошептал я, стягивая липкую от крови перчатку, и прижал к ее рукам кольцо с голубым камнем. — Потерпи немножко.

Сглотнув кровь, наполнившую рот, я зажмурился и привычно направил альву в руку. Но тело, онемевшее после второго удара антимагией, отозвалось с большой неохотой. Альва, до того текшая свободно, будто истощилась.

— Да черт, работай же… — прошипел я, прикусывая губу. — Не время сдаваться!

Наконец, привычное тепло пробежало по венам, стекаясь в ладонь. Кольцо вспыхнуло, озаряя бледное, изрезанное прожилками альва-распада лицо Ани голубоватым светом.

Исцеляющая магия наполнила её тело. Мучительное выражение на ее лице исчезло, сменившись облегчением. Из мертвенного цвет кожи стал просто бледным, и даже жутковатые светящиеся трещины от использования родовой магии начали истончаться.

— Тише, всё будет хорошо, — не отнимая руки от её раны, я прижал девушку к себе. — Всё хорошо… я с тобой.

Мы сидели на полу минуты две, пока кольцо лечения работало с её раной. Наконец, голубой свет померк, а камень в кольце треснул, испустив легкий дымок.

— А теперь уходим, — я поднял девушку на ноги. Она едва держалась, после невероятного напряжения всех сил на ее бледном, как мел, лице читалась слабость. Я помнил ее слова, что каждая минуты в доспехе пожирает её жизнь. Девчонка еле держалась на ногах, но ее рука крепко сжимала моё подставленное плечо. Волевая девушка ни в чем не показывала слабости. Как и следовало настоящему бойцу.

— Я ничего им не сказала, — прошептала она. — Не выдала ни слова.

— Хорошо, — кивнул я. — А теперь давай уходить отсюда… нас ждет Лили, уйдем через портал в лагерь, а там разберемся.

Мы выбрались из палатки наружу. Лагерь, усеянный горящими огнями и телами, заметал снег. Метель крепчала, грозя перерасти в настоящий снежный буран.

— А где остальные? — Аня посмотрела по сторонам. — Где твой отряд? Группа эвакуации?

— Её не будет. Я пришел один. Да где Лили носит?

Сжав гримуар, я собрал крохи альвы и влил в ладонь.

— Лиливайсс!

Я поозирался, но знакомого силуэта нигде не было видно. Только воющий над палатками ветер нет снежную пыль, заметая еще тёплые тела. Оставив девушку на минуту, я поднял свои пистолеты, собрал с тел убитых несколько магазинов и вернулся.

Сквозь шум ветра сзади донёсся треск рации. А следом резкий голос на шведском принялся вызывать командира.

— Их капитан, Йорген, отправил отряд на разведку в горы, — Аня посмотрела на меня. — Они возвращаются.

— Вот что, — прижав девушку к себе, я посмотрел на размеченную догорающими фаерами площадку. — Давай-ка убираться отсюда, пока они не поняли, что их больше не ждут.

— Тогда нам лучше поспешить, — она кивнула на склон, откуда я пришел несколькими минутами ранее. Там виднелись далекие голубые лучи фонарей. Они уже близко.

Придерживая Аню, я поспешил на дальнюю сторону площадки. Холод и раны начали делать свое дело, движения замедлились, я стал мерзнуть. А главное, вернулся липкий, неприятный страх. Куда пропала Лили? И как отбиваться от второго отряда? И куда теперь деваться нам обоим?

Мы быстро прошли мимо площадки, на которой начали нарастать сугробы, и вышли к узенькой тропке, уходившей из лагеря вглубь территории шведов. Аня держалась молодцом, хоть и еле переставляла ноги. Но вот мне стало труднее.

— Погоди минутку, — я остановился и, привалившись к скале, расстегнул поясной подсумок с медикаментами. Наощупь нашел нужную упаковку — игла с мягким корпусом, и зубами сорвал обертку. Игла вошла в плечо, пальцы сжали эластичный шприц, вводя в кровь гремучий коктейль отборной имперской химии.

Ну, Карина Михайловна, злобная ты козявка, не подведи!

По венам словно пустили жидкое пламя. Затуманенный взгляд прояснился, а начавшие путаться мысли выстроились боевыми порядками. Ослабевшее тело возвращалось в форму, готовясь рваться в новый бой.

— Вот так, — отбросив пустой шприц, я взял Аню за руку. — Уходим!

Позади раздались крики, мы оглянулись: люди уже были в лагере Сквозь полупрозрачную завесу снега показались лучи фонарей, а за ними — силуэты шести десантников в броне.

— Бежим!

Собравшись с силами, мы бросились по тропинке, подальше от лагеря. Но шведы все равно нас заметили. Послышались новые вскрики, а за ними — отрывистые хлопки очередей. Мы юркнули за выступ скалы: пули прощелкали о камень с недолетом, осыпав дорожку каменным крошевом.

— Вот упорные гады! Держись, Аня, уходить будем быстро!

Я подхватил ойкнувшую девушку на руки — она с готовностью обняла мою шею и прижалась, не проронив ни звука, — и рванул по узенькой тропке вниз по склону. Слева, внизу обрыва в тридцати с лишним метрах петляла некогда мелкая, а теперь весьма полноводная и бурная река. От одного взгляда вниз голова закружилась.

И как вообще они собирались здесь идти? Или планировали уходить а вертолетах? К черту!

Боевая химия работала как часы. Адреналин хлынул в кровь, придавая сил, я рванул по дорожке с такой скоростью, будто бежал марафон по шоссе. А за спиной громыхали выстрелы. Тяжелые пули высекали искры и каменные брызги у моих ног, глухо щелкали по скале позади. Казалось, один случайный рикошет — и стальная смерть клюнет меня в спину, или пронзит затылок.

Скользкий снег комьями уходил из-под ног, в обрыв летели мелкие камешки и выскальзывавшие из-под ботинок булыжники. Скорее! Еще десяток метров, еще один поворот на извилистом серпантине — и мы уйдем!..

Вперед замаячил тот самый поворот.