Собиратель теней. Буйный сезон - Николай Викторович Степанов

и порешили, – уже заплетавшимся языком рассказывал служивый.

Когда стражник все-таки вспомнил о том, что ему пора домой, Гаршид имел полное представление о том, кто станет следующей жертвой расспросов.

– Мархат, – обратился он к подельнику. – Мне кажется, бармен начал косо посматривать в нашу сторону после того, как стражник упомянул некоего Армаза.

– Заметил, – согласился тот.

– Предлагаю хорошенько его потрясти. Печенкой чую – мужик может рассказать много интересного.

– Согласен.

Мархат в плане общения являлся полной противоположностью напарника. Про таких говорят – из него слова клещами не вытянешь.

– Значит, пойду закажу бутылочку бренди в номер.

– Ступай.

В гостиницах крупных городов Миригии бармены дорогие напитки, выказывая уважение постояльцу, доставляли лично.

Через несколько минут после того, как новые клиенты зашли в свой номер, раздался стук в дверь.

– Разрешите?

Бармена впустили в комнату и быстро усадили за стол с применением силы.

– Нам тут сказали – ты был лучшим другом Армаза? – сразу начал «наезжать» Гаршид. – Этот мошенник задолжал нам круглую сумму, а поскольку сам сдох, кроме, как с тебя, долг взыскать не с кого.

– Да не знаю я никакого… – попытался подняться со стула бармен.

Стоявший слева от бармена Мархат дернулся и, якобы случайно, локтем ощутимо зацепил допрашиваемого.

– Не надо дергаться, дружище. Видишь – мой напарник не выносит резких телодвижений. А еще он терпеть не может, когда врут. Верно я говорю?

– Угу, – кивнул тот, упирая в шею сидящего лезвие кинжала.

– Мы действительно были шапочно знакомы с Армазом, – почти прошептал тот, – но друзьями никогда не были.

– Допустим, это правда. И с кого нам тогда долг спрашивать?

– Вам лучше с Крабом встретиться, они друг друга хорошо знали.

– Ты надеешься отправить нас на тот свет, убогий?

Про Краба им тоже в самом начале застолья рассказал стражник. Бармен, похоже, пропустил эту часть мимо ушей.

– Нет, с чего вы…

– Еще скажи, ты не знаешь, что и Краб, и его вся банда пошли на корм червям. Чтобы с ним поговорить, нужно сначала самому коньки отбросить.

– Да, я слышал, что Краб пропал, но не думал, что он…, – выдавил из себя бармен.

– Выходит, из живых ты – самый что ни на есть близкий приятель нашего должника. А значит, двадцать монет золотом…

– Погодите, – резко «освежилась память» у трактирщика. – С Армазом были четверо. Троих точно прикончили, а один выжил.

– Кто таков?

– Подельники звали его кучером.

– И ты, конечно, знаешь, где его найти, – «ласково» улыбаясь, произнес Гаршид.

Бармен после гибели Краба фактически остался без «крыши». С одной стороны, это неплохо, поскольку пока некому было отстегивать часть доходов, но с другой – он остался без защиты от таких, как эти двое.

Впрочем, первый шок у него уже прошел. Появилось ощущение, что «гости дорогие» просто пытаются найти кого-то, связанного с погибшим бандитом.

«Может, хотят отыскать ту бабу, что его пришила? Так она им явно не по зубам… Э, да какая мне разница! Главное, чтобы скорее отстали. А может попробовать…?»

– Знаю.

– И очень хочешь рассказать нам…, – мягким голосом продолжил Гаршид.

– Очень хочу. За одну золотую монету, – теперь в торг вступил бармен.

– Ладно, – неожиданно согласился Мархат. Он убрал кинжал и положил на стол желтый кругляш. – Говори.

– Кучер проживает в нашей гостинице двумя этажами выше.

Глава 4

Цена жизни

– На этот год я уже набрал достаточно учеников, так что больше мне никто не нужен, – хозяин довольно роскошного особняка, возвышавшегося на краю деревни, встретил нас не слишком радушно. – Впрочем, за… триста монет в год… я мог бы сделать исключение и нанять вас в качестве слуг с правом посещения занятий.

Маг демонстративное не ответил на наше приветствие, не спросил имен, и вел себя, словно он здесь царь и Бог. После такого ответа желание учиться у него пропало напрочь.

«Неужели отец Игуна нас мог направить к этому индюку? Платить ТРИСТА монет, чтобы ему еще и прислуживать? Совсем, что ли, мужик с катушек съехал?! Может его лучше лицом об что-то твердое приложить, чтобы в мозгу просветление случилось?»

– Ты знаком с капитаном Ашкуном? – произнес я, пытаясь скрыть негодование.

– Думаешь, маг Левшан должен помнить какого-то капитанишку?

С трудом сдержался, чтобы не «нагрубить» в ответ чем-нибудь тяжелым, когда почувствовал, что меня дергают за куртку. Обернулся:

– Это не тот волшебник, – тихо произнес Игун.

Сразу почувствовал облегчение. Чем не повод сбить спесь с лица самоуверенного типа?

– А, так ты – тот самый Левшан…? – протяжно произнес я. – Наслышан, наслышан… Меня предупредили, что даже останься ты единственным чародеем во всей Миригии, и в этом случае идти к тебе в ученики бессмысленно. Теперь вижу – они были правы. Прощай.

– А ну, стоять!!! – вскрикнул он. – Это кто же посмел такое сказать?

– Уважаемый баронет Жилский.

Пока волшебник пыхтел от злобы, собираясь с мыслями, чтобы ответить, мы вышли с его подворья.

– В одной деревне два мага – не многовато ли? – повернулся я к Игуну.

– Про второго отец мне ничего не рассказывал, но мы как-то слишком быстро нашли этого – даже из деревни, считай, не вышли.

– А дела у него, похоже, идут неплохо. И домик пафосный, и семерых каких-то людей в приличной одежке я заметил. И они явно – не слуги.

– Количество учеников у каждого мага четко регулируется законами Миригии в зависимости от ранга самого учителя. Если для Левшана семь – потолок, значит сам он – не выше пятого.

– А наш?

– Отец говорил о шестом ранге.

Дальше мы шагали молча.

Еще по пути через степь Игун как-то рассказал, что далеко не каждый здешний маг может стать учителем. Чтобы получить право набирать учеников он должен видеть какие-то каналы и иметь официальную лицензию от академии. Вот почему я удивился, что в здешней деревушке таких оказалось двое.

«Если он действительно видящий, неужели не сумел распознать среди нас целителя? Хотя, скорее всего, этот спесивец даже не удосужился нас «просканировать». Хотя я же не знаю тонкостей процесса…»

Надо отдать должное, Руданы оказался крупным поселением. После того, как мы на одном краю деревни пристроили скакунов в конюшне, до другого шагали более получаса. А потом еще столько же пришлось идти, чтобы добраться до серого трехэтажного здания с пристроенной к нему башней.

В отличие от предыдущего домовладения, где царил идеальный порядок, здесь чувствовалось унылое запустение. Пришлось даже самому отворять покосившуюся калитку и заходить внутрь. На подворье не заметил пока ни одного человека, словно хозяин и обслуга давно покинули это жилище.

– И как зовут искомого учителя? – спросил Игуна, подходя к серой стене дома.

– Мастер Ургас, – тихо произнес он.

– Кто такие, по какому праву вломились на чужую землю!? – раздался чей-то скрипучий голос.

Из-за угла дома появился невысокий мужчина лет под семьдесят, одетый в серый плащ, серые брюки, обутый в почти того же цвета сапоги с головным убором в виде тоже серого колпака.

– Здравствуйте, – поприветствовал я незнакомца. – Скажите, мастер Ургас здесь проживает?

– Возможно, – уклончиво ответил тот. – А что вам от него нужно?

– Пришли в ученики определяться.

– Издеваетесь?! – почти проорал он. – Маг третий год прикован к постели…

– А что с ним?

– Ты что, лекарь? – «серый» скользнул недоверчивым взглядом.

– Нет.

– Да хоть бы и лекарь… Приезжали тут всякие разные, даже целители были. Сколько денег на них потрачено – а все без толку!

– Целители? – переспросил я. – И что они сказали?

– Тебе-то какое дело, парень? – тяжело вздохнул незнакомец. – Сказано – учеников мастер Ургас не берет.

– Но хоть поговорить-то с ним можно? Хуже от этого не станет?

Незнакомец смерил меня взглядом с головы до ног, затем неохотно ответил:

– Могу пустить, но только за двадцать монет – мне снадобья больному покупать нужно.

– Мы согласны, – ответил после того, как ребята согласно кивнули.

– Следуйте за мной, молодые люди, – смилостивился «серый», получив деньги.

Мне казалось странным, что волшебник шестого уровня не смог сам справиться с болезнью. Наверняка у него имелись знания,