Последний наследник Триады. Том 4 - Григорий Магарыч

такого не вижу. К сожалению. Разве что… предложить Романову провернуть аферу по выделению земли, растянув передачу на десятилетия, а после пойти в отказ. Неважно, какими их отношения будут позже. Угроза такой войны имеет сильно меньшие масштабы. К тому же, при таком раскладе и я останусь при своих. Но согласятся ли другие главы и сам Романов? Учитывая, что даже это не гарантирует успеха.

Думай, Даркар.

— Я хочу, чтобы ты стала членом Старостата Архангельска, Диана, — я поднял глаза на девушку.

Диана осеклась. Посмотрела на меня внимательно.

— Чего?

— Будешь моей правой рукой?

Сказать честно, это прозвучало внезапно даже для меня. Кто может влиять на Императора сильнее, чем родная дочь? Диана должна быть не просто рядом со мной, я хочу, чтобы девушка видела всё своими глазами. Трупы Дозорных, их кровь и пустые лица. Она обязана знать, какую цену платят люди, выполняя приказы Империи.

Насколько моё решение было обдуманным? Сказать сложно. Если попытка повлиять на Императора провалится, я не потеряю, ровным счётом, ничего. Рисков практически нет.

— Ну… — протянула она, присаживаясь рядом. — Я соглашусь только при одном условии.

— Говори..

— Мы спим в одной комнате и на одной кровати, — заявила она.

А теперь осёкся я.

— А?

— Бэ, это моё условие, — склонила она голову набок. — Мне холодно здесь.

Удар под дых, по другому не назвать.

— Я женат.

— А я имею право отказать, — подняла она бровь.

— Я мало сплю, — я постарался вернуть спокойствие на лице.

— А мне неважно, — вскочила она с кресла. — В общем, думай. Выполнишь условие, буду твоим верным вассалом. А на «нет» и суда нет.

— А это твоё условие, случаем, не личная просьба Императора? — спросил я осторожно.

На самом деле, у меня и раньше возникали такие мысли. Романов не так прост, как кажется. Он вполне мог дать Диане задание — приблизиться ко мне настолько, чтобы я оказался буквально под его рукой.

Контроль… как же я понимаю старика.

— Это моя личная инициатива, — вполне себе искренне озвучила она.

Я секунду помолчал. А вот теперь в этой затее появились риски.

— Это окончательное слово? — спросил я.

— Абсолютно.

Губы сжались. Не нравится мне, когда кто-то ставит условия. Но, чёрт возьми, Бездна достойна того, чтобы я склонял голову с целью объединиться для борьбы с её проклятыми сынами.

— Я согласен, — отмахнулся я.

Глава 3

После той «сделки» с дочерью Императора, Дианой Романовой, многое изменилось.

В мой круг Старост Контрольного Пункта Дозора вошёл новый член. Петровна Диана Романова — совершенно неопытная, молодая, глубоко уверенная в своей правоте девушка. Настолько уверенная, что любая попытка вразумить и дать ей понять, что мир не делится на белое и чёрное, становилась для неё поводом… возненавидеть меня сильнее.

Звучит странно, но я поясню. Моя попытка сделать Диану своим единомышленником с треском провалилась. И причин для этого была масса. Но главная из них — излишняя эмпатичность вкупе с играющими гормонами. Каждая новая потеря бойца, выполнявшего задание в зонах аномалий, давала ей повод критиковать мои решения.

Принцип снежного кома сделал свою работу. Уже через месяц совместной службы я открылся для неё с новой стороны. Отныне в глазах Романовой я циничный, расчётливый, с параноидальными наклонностями… Словом, моральный урод, который плевать хотел на своих подчинённых солдат, на их жён, голодающих детей и ждущих с Дозора матерей.

И всё бы ничего. Я ожидал подобного от эмоциональной девушки, которой нет места ни в Дозоре, ни — тем более — в Старостате. Напомню, она была рядом со мной только по одной причине — влиять на отца; дать понять, что здесь совсем иная жизнь, нежели в столице. И какие-то внутренние расприи, как и гордость, сыграют с Империей злую шутку. Однако, кто бы мог подумать, что вся эта ненависть выльется на мою голову?

Да, она была «душкой» по ночам. Когда ложилась со мной в одну кровать, менялась в лице кардинально. Зачастую просыпалась вместе со мной, готовила завтраки, помогала слугам с уборкой — нарочито демонстрировала свою хозяйственность и желание привлекать моё внимание с женской стороны. Но стоило нам оказаться в рабочем кабинете, как всё возвращалось на круги своя.

— Смертей не избежать, Диана, — в очередной раз доказывал я в ходе спора. — Я не волшебник, у меня нет пилюли бессмертия. Моя задача снизить статистику убитых в тумане, а остальное — воля случая и личный профессионализм каждого солдата.

— Они для тебя статистика? Ты ведь знаешь, что на твоих личных заданиях погибли десятки Дозорных, но продолжаешь посылать их строить эти грёбаные плацдармы, — с бессилием в голосе парировала она. — Оставь эту затею, либо сам туда иди. У солдат есть семьи.

Я протяжно выдохнул, слушая откровенное нытьё Дианы.

— Бесконечно обороняясь, мы теряем куда больше солдат. Твари банально берут количеством. Сколько можно говорить об этом? — с раздражением озвучил я. — Каждое новое укрепление даёт массу преимуществ. Отдаляет линию фронта от городов. К тому же, чем больше давления будет оказано с нашей стороны, тем меньше времени мы оставим туману для усиления.

— Ты единственный из всего совета Старост, кто выбрал атаку, невзирая на то, что структура «Дозора» создана для защиты границ Империи, — продолжала она настаивать. — Почему ты решил, что умнее других? С чего взял, что имеешь право менять структуру Дозора?

Да потому что знаю про туман куда больше остальных — молча покачал я головой. Оправдывать свои действия таким образом нет смысла. Уж лучше придумать что-нибудь более… прагматичное.

— В отличие от них, Диана, я лично участвую в сражениях, — произнёс я. — Знаю, что такое смерть товарищей и весь ужас, с которым сталкивается человек, оказавшийся в тумане. И только исходя из личного опыта создаю вектор, по которому движется Архангельский фланг под моим командованием.

— Напомнить, чем ты занимался перед поступлением в академию? — подняла она бровь. — Ты получил силу, но не осознаёшь всей ответственности. Отец доверяет тебе вслепую, он ждёт от тебя одного — работы под его командованием. Ты же, получив власть, начинаешь заново придумывать велосипед! Представь себя на месте Дозорного, который идёт на гибель, зная, что приказ отдал зазнавшийся…

— Я был на их месте, — сдерживая злость, перебил