Павел Корнев - Пятно

Ознакомительный фрагмент

А в остальном — да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдёшься по городу, насмотришься на развалины и на душе опять тоска смертная. А в темноте будто всё по старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.

Тоска, блин…

— Так, думаю, оно веселее пойдёт, — подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.

— Не то слово, — усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.

Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.

— Ты как вообще? — замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.

— Да нормально. Сам как?

Выпив сорокоградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.

— Всё так же. Работаю, — в свою очередь не стал распространяться о личной жизни Суворов. — Платят нормально, так что не жалуюсь.

— Хорошо тебе.

— Я могу поговорить…

— Не, мне свободный график нужен.

— Как знаешь.

Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока ещё по мозгам ударить не успела.

— Наших видел кого? — прожевав кусок ветчины, спросил Жора.

— Не-а. Пропали все куда-то. — Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся обратно к Суворову: — Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?

— Дело есть, — наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: — Храмова помнишь?

— Само собой, — кивнул я. — Только не говори, что он вернулся.

— Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.

— Федералы хвост прижали?

— Похоже на то. Но связи у него остались. — Суворов разлил водку и уставился на меня: — Интересует чуток лавэ срубить?

— Кого надо убить? — Я глянул на Жору поверх стакана.

— Почему сразу убить?

— А у Храмова других дел не бывает. Бомбист хренов.

— Вроде, туристы ожидаются. — Суворов выудил из банки последний кусок ветчины, облизнул пальцы и многозначительно добавил: — Сверху.

— Сверху? — Я откинулся на спинку стула и задумчиво покачался на задних ножках. — Сверху — это интересно.

— А то!

— Сам чего?

— Не могу, меня подменить некому и Старик не отпустил.

— Ясенно. Значит, сразу к Храмову обращаться?

— Да, только не тяни. Он завтра последний день людей набирает.

— Где искать его?

Тянуть и в самом деле смыла не было. Чего там колебаться-то? Либо готов на дело подписаться, либо и не ходить никуда лучше.

— Да здесь недалеко. Хозблок университета знаешь? Который у них четвёртым корпусом числился?

— Знаю.

— Завтра с самого утра туда подходи.

— Договорились.

— Ещё, может, возьмём? — щёлкнув по горлышку пустой бутылки, предложил Суворов без особого, впрочем, энтузиазма.

И сомнения его были вполне понятны: раз уж водка языки не развязала, можно и более подходящую компанию подыскать. Если бы не Храмов, Жоре и в голову не пришло меня выпивкой угощать. Хоть и знаем друг друга с детства, но слишком у нас теперь круги общения разные. Слишком — да…

— Не, хватит. Побегу, пожалуй.

— А чего так? — удивился Суворов.

— Да там дождь, вроде, собирался. Не хочется тут застрять, надо до дому валить.

— Ну пошли тогда.

— Пошли.

Я вылил себе в стакан из бутыля остатки воды, в несколько глотков осушил его и замер, заметив мелькнувшее на освещенном пятачке у окошка раздачи белое пятно.

Да неужели?

— Ты чего? — дёрнул меня Жора.

— Слушай, мне тут с одним типком поговорить надо. — Я поднялся на ноги и выставил на стол поднятый с пола рюкзак. — Присмотришь за вещами минут пять?

— Не проблема. Давай недолго только.

— Я быстро. А лучше — подожди наверху.

— Ты чего задумал ещё?

— Пять минут, — ничего не стал объяснять я и поспешил к уборной вслед за скрывшимся там пареньком в белой адидасовской мастерке.

— Мать твою, — выругался Суворов и принялся лихорадочно собирать шмотки. — Володя!

Я только ускорился и, заскочив в длинный, тёмный коридор, поспешил вытащить из чехла на поясе нож. Разгоняя в себе лихую злость, ввалился в туалет и вполголоса пропел:

— «А в кабаках среди недели наши годы пролетели…»

Явственно вздрогнувший подельник Круглого лихорадочно одернул приспущенные спортивные штаны и резко обернулся.

— Стряхнуть, поди, забыл, — улыбнулся я и подкинул нож. Клинок крутнулся в воздухе, а мгновенье спустя в ладонь впечаталась обтянутая кожей рукоять.

— Чё?! — набычился пацан и вдруг узнал меня. — Тебе мало, что ли?

— А сам как думаешь?

Я шагнул поближе и вновь подкинул нож.

— Ты чего, блин? Чё те надо?

Арматурину парень с собой в кабак не потащил, и сейчас об этом несомненно сильно жалел.

— Пока не знаю. — Рукоять вновь мягко хлопнула по пальцам, и нож в который уже раз отправился в воздух. — То ли на куски тебя порезать, то ли просто перо в брюхо вогнать, да и обломать его там…

— Ты чего?! — заворожено следивший за мелькавшим в воздухе клинком пацан невольно отодвинулся и упёрся спиной в стену. О нехорошем свойстве металлостеклянных клинков ломаться в теле жертве, расслаиваясь при этом на тончайшие волокна, парень был вне всякого сомнения наслышан. Всё верно, это совсем не то металлостекло, что раньше…

— Заорёшь, сразу горло перехвачу, — предупредил я.

— Не надо…

— Почему это?

— Тебя ж найдут! — с облегчением перевёл дух самую малость расслабившийся парень. — Я тут не один, все видели…

— Да и в рот ногами, — криво ухмыльнулся я. — Вы ж меня на коробок «сахара» кинули. А когда ломка начинается…

— Стой! — в один миг взмок подручный Круглого, сообразив, с кем имеет дело. — У меня есть…

— Да ничего у тебя уже нет, — всё так же монотонно подкидывая и ловя нож, хмыкнул я.

— Моя доля…

Принявшийся судорожно рыться в карманах спортивных штанов парень выудил оттуда запаянную целлофановую обёртку от пачки сигарет, внутри которой оказалось несколько крупных кристаллов «сахара».

— Дай сюда! — немедленно потребовал я и упёр кончик лезвия бугаю под глаз.

— Не надо! — просипел тот.

— На меня кто навёл?

— Не знаю! Это всё Круглый!