Маг – хранитель Слова - Вячеслав Теркулов

– Вы сомневались? – глянул на него поверх стёкол Вайс.

Поэт смутился.

– Нет, но…

Он тоже кого-то напоминал Вальдемару, и не столько внешностью, хотя внешностью тоже, но больше порывистостью, вспыльчивостью, стремлением хвататься за оружие при каждом случае, который слегка намекает на оскорбление. Он и сам был таким же тридцать-сорок лет тому назад. За что и получил немало синяков и шишек. По большей части в фигуральном смысле, поскольку эпоха заката развитого социализма не располагала к дуэлям, но к жалобам в вышестоящие инстанции, вызовам на ковёр к начальству, «пропесочиваниями» на бюро райкома комсомола… На смену «застою» и «перестройке» пришли кошмарные 90-е, но они, кроме ужаса и безнадёги, принесли одну маленькую положительную привычку – семь раз подумать, прежде чем сказать. Иначе, ляпнув что-то сгоряча, можно было остаться без языка… и это в лучшем случае. В худшем – без головы. Сейчас, если задуматься, на Вайса с вызовом смотрел он сам, только двадцатипятилетний, не привыкший ещё к осторожности, не получивший ещё жизненный опыт и мудрость, пришедшие через зуботычины и пинки.

Маг-хранитель приподнял шляпу.

– На самом деле, я восхищён вашим мастерством стихосложения, господин де Грие. Понимаю, что по своей воле вы никогда в жизни не взялись бы за поэму, которая описывает технологические процессы возгонки и дистилляции для получения крепких спиртных напитков. Так же, как и господин де Турье не взялся бы за свою часть работы… Что там вас обязали создать? Балладу об удочках?

– О донках… – Ансельм передёрнулся от нескрываемого отвращения. – И это ещё не всё… На моём счету канцона о выпечке каравая и венок сонетов о починке обуви.

Саша прыснул от смеха, но взял себя в руки и вернул непроницаемое выражение лица.

– Я понимаю, что, оказавшись в этом странном мире, вы решили выжить любой ценой и боролись за выживание. Так что хочу принести вам извинения, господин де Грие. Мой пассаж о рифмах был продиктован исключительно желанием вытащить вас подальше от этих безумцев, нашедших себе врага в виде книг, хотя должны были искать прежде всего в своих глупых и малообразованных головах. Повторюсь, если бы я просто подошёл и предложил бы вам побеседовать в уединённом месте, вы бы, скорее всего, не согласились бы. Ещё раз приношу вам свои извинения. Ваши стихи прекрасны. Я уверен, что вы много писали на темы, которые волнуют вас лично, а не Якоба и его односельчан.

По лицу Квентина ясно читалось – он растерялся. Молодой человек ожидал чего угодно, но только не извинений, перемежаемых хвалой в адрес его поэтического дара. Ансельм выглядел спокойнее и даже позволил себе улыбнуться в ответ на проникновенную речь мага-хранителя. За его плечом Вайс заметил зачехлённую лютню и сразу понял, кого ему напоминает де Турье. Совсем недавно так же, слегка рассеянно улыбаясь и поглядывая поверх голов в никуда, стоял Святослав Исаев, когда их группа готовилась к штурму дома Носика. Возможно, тогда у него в голове зарождалась идея нового стихотворения, которое через некоторое время станет очередной песней. Скинь профессору тридцать лет из прожитых годов и увидишь Ансельма де Турье. Только волосы у него гуще и длиннее, а талия тоньше, и не болят колени.

– Я принимаю ваши извинения, господин Вайс, – сказал Квентин, – ваши доводы меня убедили. Но зачем вы хотели увидеть нас вдали от посторонних глаз?

– Вы удивитесь. Сильно удивитесь, – ответил Вальдемар, выбивая трубку о каблук. – Должен вам кое-что показать… – Он театральным движением (всё-таки не удержался) извлёк из-под полы книгу в кожаном переплёте, которую всё это время придерживал локтем. – Узнаёте?

Любо-дорого было посмотреть на открытые рты и выпученные глаза поэтов.

– Откуда? – с трудом выговорил Ансельм.

– Нашли в пещере, – не стал лукавить Вальдемар.

– Со сталактитами? – спросил Квентин.

– Со сталактитами. И со сталагмитами. Она лежала на…

– На кубе из чёрного камня?

– Да. У нас его называют лабрадоритом.

– И больше ничего не было?

– Был мелкий демон. Инкуб. Мы его благополучно изничтожили.

– Не могу поверить своим глазам… – покачал головой Ансельм.

– Значит, вы там её оставили? – прищурился Вайс.

– Да, – кивнул Квентин. – Когда Аделина сцепилась с демоном. Огромный такой, с ослиной головой…

– Адрамалех. Это один из демонов-князей в свите Гагтунгра, – задумчиво прокомментировал Вальдемар и вдруг встрепенулся. – Аделина, говорите?

– Волшебница, – подтвердил Квентин.

– Удивительная красавица, – добавил Ансельм. – А вы тоже с ней знакомы?

– Весьма мимолётно. За нами присматривает другая магичка. Не менее красивая и не менее сильная. Корделия.

– Не слышали о такой, – покачал головой Квентин.

– До недавнего времени и мы о ней не слышали. Почему-то этим двум красавицам очень нужна ваша книга, господин Ансельм. Кстати, как возник замысел её создания?

– Это не у меня, это у Аделины возник замысел. Слыхали ли вы о магии Слова?

– Ещё бы не слыхать! Слыхал, конечно!

– Она существует в вашем мире?

– Увы… – настал черёд Вайса качать головой. – Даже если она и существует, то позабыта-позаброшена людьми. Люди перестали уважительно относиться к Слову.

– В нашем мире всё точно так же, – согласился Ансельм. – Пропало уважение. Слово превратилось в разменную монету, а должно быть великой ценностью. Но Аделина утверждала, что настоящая поэзия, вобравшая в себя красоту слова и его истинную ценность, способна возродить магию Слова. По её просьбе я сочинил венок сонетов.

Вайс, сдвинув пенсне, потёр переносицу.

– Что ж… Насколько я могу понять, вам удалось создать артефакт, вобравший в себя магию Слова. Вот как он работает, я понять не могу.

– А вы читали сонеты? До конца?

– До конца я не могу прочитать. Книга открывает мне тексты по частям. Когда ей захочется.

– Как?

– Ну, это вам лучше знать, господин де Турье. Вы же автор!

– Но я – не волшебник. Я не вкладывал никакой магии…

– Позвольте не согласиться. Вы – волшебник. Вы – маг Слова. Уж если ваши сонеты, оказавшись в совершенно ином слое брамфатуры, предсказывают и подсказывают… Уверен, магия Слова – ваша стихия. Вот знаете ли вы, что наша встреча в заброшенном саду не так давно была мне предсказана.

– Но я не писал ничего о саде! Я до сих пор помню все свои сонеты наизусть!

– Значит, магия трансформировала, видоизменила ваши слова. Может, в этом и заключается разгадка тайны нашего артефакта?

– А какой смысл в этой тайне?

– Не знаю, – Вальдемар пожал плечами. – А давайте снова заглянем в книгу. Вдруг, она что-то подскажет?

Он открыл книгу сразу на той странице, которая была им нужна и прочёл, уже не удивляясь ничему:

– Всё прекратится, превратившись в слово.

Наступит