Псих Книга 7 - Олег Ефремов

пропустить не могли. А по поводу нового и перспективного тела, решил, что пока думать не будет. Мир велик, неужто он себе ничего подходящего не найдёт, обязательно подберёт тело и посильнее, и посимпатичнее…

Глава 28

Заключительная

Третье отражение, столица Теллуса.

Параноидуса Страхолюдовича я встретил в усадьбе, где он занимался разведением цветов. Хотя раньше я перед его домом не видел больших разбитых клумб, видно, что-то в мировоззрении дознавателя-менталиста сильно поменялось за последнее время. И я даже догадываюсь, что, или вернее сказать, кто послужил этому причиной. Увидев меня собственной персоной, он замер с лейкой в руке, видно, не сразу поверил своим глазам.

— Как у вас здесь стало миленько, прям глаз не нарадуется от разноцветия, — широко улыбнулся, приветствуя старого знакомого архимага.

— Оболенский, это опять ты? Я больше не собираюсь порабощать твоё измерение, может, уже и ты отстанешь от меня? — без особой надежды спросил маг ментала, уже прочитав мои мысли.

— Может и отстану, если поможешь мне справиться с одной проблемой. Одному мне с ней не совладать, нужен достойный учитель, и даже готов заплатить за услуги, — перешёл я к торговой сделке.

— Боюсь даже спрашивать, что за проблема, если ты и твоя команда не в состоянии с ней справиться. Я могу отказаться от помощи? — попытался сразу соскочить проницательный архимаг. На это я покачал головой. Даже не пойму, почему такой осторожный и явно неглупый мужик столько раз влезал в авантюры.

— Тогда давай пройдём в дом, где я себе что-нибудь налью покрепче, прежде чем ты озвучишь проблему, в которой тебе понадобился учитель архимаг -менталист.

Когда Параноидус удобно расположился в кресле, решил показать ему один фокус. Поднимаясь к нему в кабинет, присмотрел по пути в коридоре вазу с цветами. Цветы предварительно из неё выкинул, а вот воду оставил. На его глазах засунул два пальца в рот и вывернул желудок наизнанку. Как и предполагал, во мне оказалось три артефакта последнего шанса, что каким-то необъяснимым образом оказались внутри.

Параноидус от такой демонстрации моего внутреннего мира чуть не подавился спиртным, сильно закашлялся.

— Что это такое? И зачем ты глотаешь камни? — утирая выступившие слезы, архимаг воззрился на чудо артефакторики.

— Это артефакты последнего шанса, что могут единожды спасти от смерти. И сразу скажу, не я их изобрёл, и не я поместил внутрь, — Параноидус достал носовой платок, одел пенсне и взял в руки ополоснутый в цветочной воде камень.

— Действительно, артефакт со сложной магической структурой. Так и кто это добро поместил вовнутрь тебя? — перешёл он, наконец, к предмету торга.

— Совсем недавно я заходил в гости к ещё одному древнему архимагу, что много лет преследовал меня с помощью Тени. Встреча вышла практически фатальной, Оркус успел переселить свое сознание в моё тело, желая в будущем его занять окончательно. Именно он поместил эти три артефакта в меня, дабы я смог выжить, если кто-то попытается меня убить, — приоткрыл завесу своей тайны, увидев, как в глазах Параноидуса появилась надежда от меня избавиться раз и навсегда.

— Ой, даже не думай, что успеешь меня убить. Уже это пробовал, к сожалению, не вышло. Думаю, что он точно тебя убьёт быстрее, если попытаешься на меня напасть, поэтому именно тебе потребуются артефакты последнего шанса, — теперь эти бесценные камни выглядели не как плата за обучение, а как небольшая страховка от побочных эффектов в момент самого обучения.

— И чему я должен тебя обучить, рискуя собственной жизнью? — не стал делать резких движений понятливый архимаг.

— Всему, что может мне помочь подавить чужое сознание, сломать волю, взять под контроль и узнать у него все, что он за столько лет смог накопить в памяти. Например, как изготовить эти артефакты последнего шанса, — Параноидус тоже почувствовал возможность обогащения, и в его глазах появился блеск алчности. Теперь у меня появился сторонник, главное, чтобы Оркус не предложил ему больше. Поэтому постарался в красках описать все миры, в которых архимаг вдруг станет править. А ещё про печать подчинения, которую он обязательно постарается на него нацепить, как только завладеет моим сознанием. Считаю лучше перебдеть, чем недобдеть, предостерегая своего нового учителя от возможности попасться на крючок.

— Неужели тебе не надоело, словно блоха, скакать по мирам и быть затычкой в каждой заднице, что может произойти? Поверь, миры не рухнут, если ты хоть немного передохнешь, — давил на моё сознание архимаг-дознаватель, ломая волю и заставляя сдаться. Я лишь покачал головой. В висках давно стучало набатом, но я не прекращал своих пыток.

— Твои друзья, наконец-то, заняты учёбой и отдыхом. В твоё отсутствие у них появился шанс отдохнуть от бесконечных шатаний по мирам. Ты же не даёшь им жить своей жизнью, навязываешь свою волю, — Параноидус бил по-живому, давя на самые болевые точки.

— Никогда я никому не навязывал своей воли, ребята исключительно сами делали свой выбор, — растрескавшимися губами выдавил из себя своё несогласие. Помимо психологического давления на меня производилось ещё и физическое. Мне вот уже третий день не давали ни есть, ни пить, ни спать. Я уже еле держался на ногах, но по-прежнему чудом стоял на своём, продолжая упорствовать.

— Вот и ради чего ты стараешься? Ведь ещё никто ни в одном из миров не оценил твоих заслуг. Все лишь желают тебя использовать в своих интересах, а потом избавиться, как от ненужной вещи или как от того, кто может в будущем пойти против, если ваши интересы разойдутся. Ты давно должен думать лишь о себе, начать делать то, что хочется лично тебе, — сейчас шёл прессинг на жалость к самому себе, что изнутри подтачивает стержень воли и делает человека слабым.

— Я доволен тем, что имею. И всегда делаю лишь то, что считаю нужным для себя и окружающих, — не повёлся я на очередной развод, что ломал мои внутренние убеждения и ценности.

— Из-за тебя рано или поздно обязательно кто-нибудь

пострадает. Тебе всех вокруг себя не спасти, и ты будешь виноват в смерти дорого тебе человека, — жалость к самому себе не прокатила, архимаг сменил тактику. Он начал давить на чувство вины. Но и к такому я был готов, ведь в лабиринте снов уже терял своих близких и друзей, что меня либо предавали, либо умирали на моих руках.

— Почему бы