Инвазия - Александр Грохт

что, мертв? Что это за луч?

Так тупо сдох? Вот же, блин!

Но что за свет? Ну не в рай же я направляюсь, мне там явно не место…

Темнота рассеивается, медленно, постепенно. С ее уходом все заполняет свет, а вместе с ним появляется и звук.

Звук этот мне не нравится.

Это шипение, равномерное такое.

Пш-ш-ш…пш-ш-ш-ш…пш-ш-ш-ш…пш-ш-ш-ш…

А еще какой-то стук.

Тук-тук-тук…

Хм, а ведь это мое сердце бьется.

Тук-тук…тук-тук…

Начало биться быстрее…

Свет вдруг становится не таким ярким, я что-то вижу. Что-то размытое, непонятное.

Это нечто обретает вид полусферы из металла надо мной.

Все. Больше ничего не вижу.

Я что, в гробу, что ли?

Да ну на фиг, с чего бы такая честь?

А, погодите, это потолок медкапсулы!

Значит, те картинки с крошащимися монстрами и полетом через лифтовую шахту мне не пригрезились, и Элен действительно меня дотащила сюда?

Офигеть!

Какая молодец. И нет, я ей за это ничего не должен. Даже думать об этом не буду. В конце концов, я спас ее, она спасла меня. Мы квиты…

Вот только она ведь могла меня там бросить. Шансов на то, что я выживу, было ничтожно мало, а у нее самой тогда они были. Спасать ее было рационально.

Ладно, спасибо ей сказать все же стоит, и себе тоже. И тем ребятам, что меня модифицировали.

Только подумать — уделал там всех!

Пушка, шагоход, несколько человек с тяжелым оружием — все полегли. Ай да я!

Так, а что это происходит?

Если я в медкапсуле и в сознании, значит, восстановительные процедуры прошли успешно, но даже моих куцых знаний медицины достаточно для того, чтобы представлять, насколько я был порван — мышцы, сухожилия, связки были точно повреждены.

Плюс левая рука.

Еще я поймал кучу пуль, словно решето был. И все это нужно лечить долго и нудно.

Короче, это не один час работы, а значит, что? Наверняка я лежу в капсуле черт знает сколько времени, а оно у нас как бы не резиновое, у нас его вообще-то мало.

Значит, надо как-то выбираться отсюда, пока там мою напарницу и наши миллионы в костюмчике в виде тушки Рика не сожрали твари.

Похоже, кто-то наблюдал за мной, обнаружил, что я пришел в себя.

Пара нажатий нужных кнопок, и капсула задрожала, куда-то поехала, а затем и вовсе начала открываться.

Яркий свет больно резанул по глазам, но я этого ждал.

Мои глазные яблоки под бустом наверняка двигались так, что удивительно, как не лопнули, так что боль ‒ это нормально.

Сейчас я вообще, наверное, на вампира больше похож: глаза кроваво-красные и покрыты сеткой лопнувших сосудов.

Помню, так в прошлый раз и было…

Впрочем, вижу, и ладно. Причем нормально вижу, без всяких проблем. А то, что вид страшный…ну что ж…бывает.

Да и вообще — это все мелочи, главное, что я смог рассмотреть все вокруг, и увиденное наводило на определенные мысли.

Освещение горело неровно — все время становилось то ярче, то тусклее. Отсюда вывод — энергии в накопителях корабля осталось мало, если не сказать, что стоит ждать отключения в ближайшие часы.

Через все помещение тянулись проложенные явно в спешке кабеля, подведенные к медблоку. Похоже, мои товарищи сделали все, что могли, дабы медкапсула сделала свое дело.

Они, как могли, продлили время ее работы. Вон, вижу, даже аккумуляторы с автономных систем снимали и тащили сюда.

Что ж, я благодарен, они не зря старались — медкапсула вроде свое дело сделала. Во всяком случае, я живой. И…кстати!

Перевожу взгляд на левое плечо.

М-дя…

Ну а чего еще можно было ожидать от Рика?

Суровая рациональность ученого сравнима только с его цинизмом.

Если у человека нет руки — можно приделать к кибер-интерфейсу что-то поэффективнее, например, уменьшенную версию клешни боевого шагохода, и Рик это сделал.

Прямо к остаткам моих собственных, пусть и модифицированных костей, крепилась очень грубая поделка из никелированного металла. Кажется, на ее создание пошли медицинские инструменты, и еще куча всего. Поршни явно от боевой платформы, как и гидравлическая система.

Ну, понятно. В дело было пущено все, что имелось под рукой. Хе! Вот такой вот каламбур — «все, что было под рукой, пошло на руку».

Выпрямляюсь на кушетке и пытаюсь двигать конечностью, параллельно оценивая собственные ощущения.

Ну, в целом все неплохо.

Новая «рука» крайне тяжелая, и к ней еще нужно приноровиться. Ощущение такое, будто тебе руку замотали толстым слоем бинта — шевелить, сгибать тяжко.

А быть может, это еще и остаточные эффекты от «скоростного» исцеления сказываются. Поживем ‒ увидим, короче.

Так, а это чего там?

Вон та куча окровавленного барахла в углу — видимо, моя снаряга.

Ни дока, ни Элен не видно, но это и к лучшему.

Я не вижу себя со стороны, но того, что смог рассмотреть, уже достаточно — я сейчас больше похож на монстра Франкенштейна, а не на человека.

Весь в свежих шрамах и с наскоро заживленными ранами, с посиневшей кожей вокруг протеза и самим протезом.

Ух, ну и видок. И это я еще свою рожу не видел.

Наверняка при виде меня даже монстры будут разбегаться.

Так, пошутили и ладно. Где дедушкин револьвер?

Где «Мисси»? А хотя…с такой лапищей (я тут же ею пошевелил) использовать свою винтовку точно не смогу, но револьвер ‒ это святое. Даже если без рук буду — эта пушка должна быть со мной. Я без нее словно голым себя чувствую.

Подхватываю окровавленную кобуру из кучи снаряжения и нацепляю ее на себя. Блин, я выгляжу по-идиотски — голышом, но с револьвером.

Но первым делом проверяю револьвер.

Щелк, щелк…

Патроны есть, оружие вроде не повреждено, к бою готово.

Все, отлично. Теперь следующий вопрос: где бы взять одежду?

Пошевелив ногой ту груду тряпья, что лежала на полу, я с грустью осознал, что она годится только в утилизатор. Даже если не обращать внимание на кровь, все равно порвана так, будто собаки рвали. Еще и дырки от пуль тут и там…

Где-то тут, помнится, у Рика была куча халатов лаборантских.

Ага, вон дверка шкафа!

‒ Эй, Фрэнк! Ты выглядишь так, как будто сдох недавно! — раздался веселый голос. — И да, задница у тебя теперь имеет на две дырки больше, чем положено нормальному мужику.

Элен вошла в помещение преувеличенно радостная, но под глазами у нее успели налиться солидные мешки — отдых бы ей точно не помешал.

Однако далеко не вся ее радость