Последний Контракт. Том 2 - Илья Романов

и дёрганый умерли от выстрелов, а Подорожный хрипит на полу и медленно истекает кровью, я вытянул руки.

Я ощущал, как Жнец внутри меня ярится в клетке. Он чувствовал запах крови. Желал разорвать каждого, до кого может дотянуться. Выжечь их души. Стереть в порошок их суть. Он желал свободы, и я дал ему её.

Мысленно отпустив поводок и открыв клетку, я высвободил в этот мир чудовище, ставшее частью моей души.

Яростное, неумолимое и всепоглощающее давление Жнеца вырвалось из моего тела.

Оно накрыло собой весь зал, заставляя людей почувствовать невероятный холод и присутствие той, кто правит тенями и самим забвением.

«Мой Жнец…» — прозвучал в моей голове хриплый голос, сменившийся заливистым смехом.

Я видел, как Дикий поднимается с пола. Его лицо искажала ярость, а глаза пылали жаждой крови.

Он что-то кричал, но я не слышал его. Звуки голосов, выстрелов и ругани тонули в тёмно-сером пламени окружающем меня и обволакивающим, как защитный саван.

Сердце начинало стучать всё быстрее. Кровь в висках пульсировала, а все тело начинало гореть. И хоть я не слышал внешних звуков, но слышал нечто иное. Крики умирающих, лязг металла, бой барабанов войны.

Я вновь оказался там, где люди погибают тысячами. Вновь оказался в месте, где балом правит та, кто ранее была моей Госпожой.

В месте, где правит Смерть.

Порыв воли и тёмно-серое пламя слетает с моего тела и в меня впитается множество пуль.

Я чувствовал, как они проходят сквозь кожу, разрывая мышцы и врезаясь в кости. Ощущал, как дробятся сухожилия и рвётся моя одежда, превращая в лохмотья костюм и разбивая маску.

Боль… Да… Вот что мне нужно…

Кажется, я дрожал под градом свинцовых ос, а мой нос ощущал запах пороха… Но, разве это важно?

Мои глаза неотрывно смотрели на недоумевающего Дикого, который не понимал, почему я снял свою защиту. Но, спустя секунду, его недоумение сменилось зарождающимся страхом.

Да… Я хочу увидеть твой страх. Ощутить его в полной мере, перед тем, как ты умрёшь…

Безумный оскал появился на моём лице, а разум разрывался от боли, как и тело.

С животным рыком, Дикий сорвался в атаку и благодаря ветру, окружающему его тело, молниеносно оказался напротив меня. Его мечи рассекали с гудением воздух, а после, сталь вонзилась в меня, пробивая насквозь.

Чувствуя блаженную боль, разрывающую всё тело, я сжал его руки, медленно вытаскивая из себя окровавленные клинки, после чего, фронтальным ударом ноги, подкреплённым печатью Усиления, вновь отправил Дикого в полёт.

Сломав очередной стол, мужик со стоном перевернулся и неверяще посмотрел на меня. В его понимании я должен был уже умереть.

— Мы те, кто служит Смерти, — сделал я небольшой шаг в его сторону, ощущая, как всё больше пуль прошивает меня на сквозь. — И не познают покой наши души, покуда несём мы её волю, желая обрести свободу, — мои руки расходятся в стороны, и на них, подобно рождённым звёздам, вспыхивает двухступенчатая печать, что ранее была закрыта для меня. — Убийство наш удел… Кровь наша награда… Страх наша суть… Имя нам — Жнецы, ибо мы прокляты.

Сжав один кулак, я разломал печать и в следующий миг весь зал содрогнулся, испаряя все краски мира и погружая его в темноту. Мощь, вызванная энергией Смерти, разорвала саму ткань реальности, отрезав всё казино от энергии Мира. Стихии, эфемерность, аура, воля… Всё это ничто против её силы.

Я видел, как страх в глазах Дикого сменяется откровенным ужасом. Ветер, что ранее окружал его и готов был сорваться в атаку, исчез.

Мой оскал стал ещё шире, а следом за ним сжалась моя вторая рука.

И стоило этому произойти, всё затихло. Не было слышно выстрелов. Исчезли крики и ругань бойцов Подорожного, не понимающих, почему я ещё стою на ногах.

Казалось бы, что сама жизнь желала исчезнуть из этого места, которым стал править Жнец.

Тьма разверзлась за моей спиной, поглощая свет и распространяя невероятный холод, промораживающий саму душу.

— Жизнь — ничто… — прозвучал мой рычащий голос, эхом зазвучавший среди стен. — Смерть — вечна…

Как только последнее слово сорвалось с моих губ, реальность вновь дрогнула и её огласили десятки кричащих в ужасе голосов.

Воля Жнеца в одно мгновение буквально разорвала бойцов Подорожного.

Руки, ноги, головы, тела. Всё это разлетелось по залу, окрашивая темноту в цвет крови.

Пол, стены, полоток… Каждый сантиметр этого помещение оросился багровой жидкостью и стекающими внутренностями.

Подняв руку, я посмотрел на пробитое множеством пуль предплечье, а в следующий миг за моей спиной вспыхнула огромная печать Регенерации.

Здесь, в месте, где правит сама Смерть, я не могу умереть. Теперь уже нет.

Скачок, и я оказываюсь лицом к лицу с Диким, которого моя воля обошла стороной по моему же приказу. То же касалось и Подорожного, лежащего в крови и разбросанных внутренностях бойцов.

— С-сука! — прокричал Дикий, а после попытался ударить меня мечами.

Усилие воли и его атака прерывается, после чего он падает на колени передо мной, выхаркивая шмат крови.

Вытянув руку, я схватил его горло и заставил захрипеть. Он пытался вырваться. Пытался бороться. Пытался противостоять энергии Смерти, что заполнила это помещение и отрезала от всего мира.

Подняв его и оторвав от земли, я смотрел в глаза Дикого, ощущая исходящий от него дикий ужас. Он молил меня, кричал о пощаде. Но разве Жнец знает, что такое пощада? Разве волнуют его мольбы? Нет. Лишь души и кровь.

Тёмно-серое пламя вспыхнуло в моей руке, мгновенно окутывая Дикого и заставляя его завопить. Оно медленно сжигало его кожу, мышцы и кости. Медленно добиралось до души, что билась в моей руке, желая вырваться.

Я специально растягивал его агонию. Я хотел, чтобы он страдал, как страдали те, кому он причинил боль.

— Анна Горева. Андрей Гнущенко. Лидия Иванова. Мария Власова… — подобно приговору звучал мой голос, называя имена.

Каждый ребёнок, что был изнасилован и убит этим человеком. Каждый из них найдёт своё