Сах. Мастер руны - Михаил Владимирович Баковец

Спустя час с лишним буря ещё усилилась. Сквозь защитный полог стали пролетать песчинки и очень много пыли. И вот тут я мысленно сказал спасибо тому, кто собрал мой рюкзак. Без маски и очков я бы сейчас ослеп и устал отплёвываться. Скрежет и вой стали сильнее, вызывая злость, раздражение и мигрень. Скорее всего, всё это так подействовало на еретиков, что они опустились на колени рядом с эльфийкой и стали молиться создательнице.

Прошло четыре часа, когда неистовство песчаной бури пошло на спад. К этому моменту внутри защитного купола прибавилось песка на две или три ладони, а воздух был наполнен пылью настолько, что мы с трудом дышали сквозь маски. Ещё спустя два часа потерял сознание от духоты и жары Лисстер, получасом позже к нему присоединилась Оллада. На ногах держался Аббай, но только в силу своего паладинского статуса. Что говорить, если даже мне было тяжело.

Буря длилась больше восьми часов. И когда она закончилась, то Аббай признал, что никакое укрытие и амулеты не спасли бы нас от неё без защиты создательницы. К этому моменту время шло к темноте, поэтому, мы решили разбить лагерь прямо здесь. Сил куда-то идти не осталось ни у кого.

Ч.2 Глава 7

Глава 7

На финишной прямой, на Большой караванной тропе, нашей группе повезло встретить большой караван, двигающийся в попутном направлении. После передачи им одного золотого караванщики согласились нас довезти до нужного оазиса, где и сами планировали остановиться на краткий отдых. С ними мы встретились за час до полудня. А ещё через пять-шесть часов должны оказаться на месте. Эти часы я планировал потратить с пользой и всласть отдохнуть в фургоне под тентом, спасающим от слепящего жаркого солнце. Увы, не срослось.

Только-только задремал, с удобством устроившись на мешках с шерстью, как был разбужен Аббаем.

— Юрий, — с недавних пор он перестал «господиничать» и стал звать по имени, — есть очень важная информация.

— Что случилось? — я открыл глаза.

— Ещё не случилось, но может.

Пристэнсиллианец-паладин ехал на лошади, которую где-то сумел приобрести, пока я обустраивался в фургоне. Хотя, вообще-то, он с двумя соплеменниками должен был ехать в другом фургоне, через два или три от того, который достался мне с эльфийкой. Сейчас рядом с ним на почти точно такой же лошади двигался какой-то караванщик в светлом халате, шляпе (или это не шляпа?) с маленькими полями, зато с козырьком из толстой кожи, низкой тульей и куском ткани с двумя разрезами в нижней части, закрывающей шею сзади и по бокам. Вроде бы такая тряпка называется назатыльник, но точно уже не помню. В общем, очень странный головной убор, смесь шляпы, картуза и кепи японской императорской армии первой половины двадцатого века. На груди у него висели ножны с кривым большим кинжалом, на левом боку болтался немаленький ятаган с темляком из тёмно-красного плетеного шнурка с маленькой кисточкой.

— Это Смалтуш, он один из караванщиков, — представил мне незнакомца Аббай. — От него я узнал то, что хочу тебе рассказать…

Смалтуш владел двумя фургонами, тремя телегами и дюжиной верховых верблюдов, которых собирался продать в одном из полисов. Из таких, как он караван состоял на четыре пятых, последней частью владел главный караванщик, некто Ияз’Корши, чьи воины защищали караван и следили за порядком. Но это так, к слову, почти неважная информация. А важная же вот: три дня назад к каравану примкнула очень странная группа путешественников. Их было пятнадцать человек, тринадцать мужчин и две женщины. Носили обычную одежду путешественников по пустыни, но таковыми совсем не выглядели. Передвигались на трёх фургонах и пяти верховых верблюдах. При этом были увешаны оружием, как головорезы какие-то. Смалтуш ещё возмутился на это, мол, как только главный караванщик их принял с такой-то внешностью! Особо его внимание привлёк один из трёх фургонов. Он был сколочен из досок, а те пригнаны столь плотно, что лезвие ножа не просунуть. Мало того, странные путешественники его дополнительно накрыли пологом из плотной ткани. Не было в нём и окон, а дверь явно закрывалась изнутри, так как снаружи на ней не имелось даже дрянного крючка. В другом фургоне, кстати, самом обычном, везли молодых красивых рабынь. Все девушки как на подбор были высокие крепкого сложения, с крупной грудью и широкими бёдрами. В тот день, когда неизвестные примкнули к каравану, рабынь было семь, а сейчас осталось три. Мало того, один из людей Смалтуша видел, как глубокой ночью двух девушек завели в странный фургон, а потом вынесли их мёртвыми, после чего всадники незаметно для охранников вывезли тела в пустыню. При этом явно использовали магию для отвлечения внимания, так как их сумел заметить только один зритель, обладатель дорогого родового амулета, защищающего от иллюзий и отвода взгляда.

Я внимательно выслушал Аббая и, дождавшись, когда он возьмёт паузу, чтобы перевести дух, поинтересовался, какая польза нам от знания про странных путешественников. Хотя, кое-что неприятно царапнуло меня в его рассказе. В частности, описание фургона и происшествие с рабынями.

— Эти путешественники, — Аббай даже непроизвольно понизил голос, произнося слова, — жрецы богини Г’Ха. Уважаемый Смалтуш несколько раз видел у них под одеждой храмовые знаки и слышал, как они упоминали имя богини. Причём, делали это совсем не как простые верующие.

Меня, как громом ударило.

— Дети Г’Ха! Чёрт! — воскликнул я, мгновенно связав всё в единое целое. Готов свои портянки съесть, если в том тёмном фургоне не едут два упыря, точные копии той твари, что чуть мне кишки не выпустила в Нихгрхе. Хотя, может и один, просто отличающийся отличным аппетитом, тьфу, мерзость. И, получается, оправдались мои подозрения и опасения, что жрецы отправят к магу.

В том, что наши пути с этой — или этими — тварью пересеклись, я не видел ничего удивительного, если учесть, куда мы шли. Видать, Ш’Аррхан и в самом деле сильный маг, раз жрецы не рискнули разобраться с ним своими силами и решили натравить на него упырей. А почему с ним не разобрались раньше, то и тут можно найти нужный ответ. Далеко ехать, не сразу упыри согласились забраться в жаркую пустыню (при учёте, что они разумные), вырезали другие поселения пристэнсиллианцев, кои спрятались в труднодоступных местах, что-то с лунными или солнечными фазами или что-то ещё.

Услышав мои слова, Аббай буквально посерел, а Фаинэлия за моей спиной тихо выругалась и помянула Пристэнсиллу.

— Смалтуш, а зачем ты всё это нам рассказал? — я посмотрел на источник