Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

Да и Райгвар не собирался останавливаться в своей речи:

— Вторая половина старейшин не лучше — лишь делают вид, что я любимый наследник Предка, и улыбаются за спиной так, что непонятно, почему молчит Прозрение. Не удивлюсь, если рассчитывают в будущем перехватить моё право на Испытание, напирая на то, что они дольше ждали и своё мнимое старшинство. Нет, ни на одного из старейшин я не могу положиться в этом деле.

— Тогда с чьей же помощью вы хотите биться с главой Пауков, господин? Неужто с его? — кивнул на меня Курам.

— Почему нет?

— Да он же просто сдаст вас Паукам.

— Ему это невыгодно.

— Ему это выгодно: Пауки дадут ему то, что он просит — единую секту от Хребта Трав до моря Итреи.

— Я дам ему то же самое, так ещё и добавлю ему покровительство Тигров, не беря за него налог. Моё предложение выгоднее, учти это, Атрий. Я буду щедрым и справедливым старшим. Аха-ха-ха.

Я всё так же молча кивнул и символически поднял чашку, давая свой ответ.

— Два Властелина против бессмертного с таким опытом?

— Каким опытом? Набивания брюха? Он называет себя бессмертным, прожив едва полторы сотни лет. Ты и правда считаешь, что два пиковых Властелина и мой личный отряд против бога первого Испытания — это мало? Успокойся, советник, я не собираюсь встречать его лоб в лоб, я заманю его в ловушку.

— Он, может, и попадётся в неё, а остальные? Остальные Пауки, которые придут позже?

— Они не придут вместе.

— Вам хватит и его брата, господин. Он будет старше вас на два Испытания!

— Формально — да, на деле же мы будем равны к тому моменту. Это в худшем случае, в лучшем же — я буду сильнее его.

— Господин… — Курам вновь побелел, сравнявшись цветом лица со снегом на вершинах Братьев.

— Ну что ты, советник, — вздохнул Райгвар. — Мне же не девять лет. Ты же именно к этому готовил меня всю жизнь — к изначальному Небесному Испытанию безо всяких обманных ритуалов.

— Господин…

— Я пройду его, обещаю тебе, я получу полную силу Испытания, и это станет самой большой неожиданностью для всех, кто придёт за головой молодого Тигра. Я сделаю нашу секту вновь по-настоящему старшей, верну ей заслуженное место, советник, и Предок будет мной гордиться.

Райгвар повернулся ко мне, оставив советника Курама приходить в себя, сказал уже вслух:

— А чтобы плата точно была достойной, я предлагаю тебе: помоги мне сейчас, а я помогу тебе позже. Право на Испытание станет моей платой за помощь. Конечно, придётся подождать — может быть, десять, может быть, даже пятнадцать лет — но ты тоже получишь право, станешь богом, и тогда у тебя точно появится шанс сместить бессмертного Чжаня.

— Ты думаешь, ты умный, а я буду нападать на него в лоб?

— Никакой ловушки не хватит, чтобы уравнять вашу разницу в Возвышении и прожитых годах, Атрий. У него пять Испытаний, забыл? И ему больше четырёх сотен лет.

— Чаще всего старейшины сект гибнут не в битве с имперцами, а совершив ошибку в ритуале. Или не проверив ритуал за учеником.

— Всё так, но Чжань уже полстолетия, не меньше, не использовал ритуал.

— Самое время приступить, верно?

Райгвар недовольно прищурился:

— Значит, эту плату брать отказываешься?

— Кто сказал? — усмехнулся я в ответ.

— Оставишь в запас? Неплохо, неплохо. Я уже это сказал, но сказал советнику, теперь же скажу тебе, — Райгвар заозирался, зашарил взглядом по столу, скривился и заявил: — Нет, под чай такие разговоры не ведутся, — рявкнул, весело и азартно. — Советник!

Тот недовольно качнул головой, но сделал шаг вперёд, ловко, одним движением переместил все чайные принадлежности на край стола, выставил по центру огромное блюдо с кучей фруктов, треть из которых я даже никогда не видел, с поклоном передал из рук в руки Райгвару чашу, в узоре которой я отчётливо видел зеленоватое мерцание.

Райгвар коротко дёрнул подбородком, и советник Курам поджал губы, чем-то недовольный. Через миг склонил голову, через два оказался уже на моей стороне столика, каменный мусор захрустел под его сапогами, а сам он с поклоном протянул мне точную копию той чаши, что держал Райгвар.

Сам Райгвар с усмешкой сообщил:

— Когда советник начал знакомить меня с этой стороной жизни, я решил добавить этому уроку веселья и заказал особые чаши для вина. Не каждый сумеет удержать такую чашу в руках.

Он замолчал, давая мне самому решить, должен ли я брать её. Конечно, должен, он этого ждёт от меня, и отказаться от чаши и вина будет не лучшей идеей. Но вот хочу ли я это делать?

Дело даже не в том, что это может оказаться ловушкой или прочим. Дело в том, как я должен перековать себя в этом вопросе. Я, тот я, что начал Возвышение в безымянной деревушке Нулевого, терпеть не мог вина. Я, тот я, что стал магистром Ордена и главой Истока, не раз и даже не два прибегал к вину. В раздумьях, в праздновании, в печали, в беседах.

Я колебался вдох, будто раскладывая по чашам весов свои сомнения и доводы, а затем протянул руку, принял чашу и… едва не уронил её. Едва, но не уронил: качнулся вперёд, но удержал, вцепившись пальцами, словно вступил с ней в короткую схватку, напрягая мышцы всего тела и даже используя единение с миром, чтобы меня не опрокинуло.

Дарсова чаша весила, пожалуй, пару тысяч мер, не меньше.

— Отлично, отлично, — заявил Райгвар, ткнул меня пальцем. — В мой личный отряд принимаются только те, кто смог удержать эту чашу.

— Не собираюсь в него вступать, — буркнул я, пытаясь отыскать равновесие без использования полёта.

— Не звал, — с широкой улыбкой ответил Райгвар, поднял левую руку, перевернул кисть ладонью к потолку и создал над ладонью крошечное лезвие. Призрачное. — Сумеешь?

Я прислушался к себе. Суть подвоха тут же стала ясна: чаша была артефактом, из тех, что блокируют течение силы Неба в теле. Ей для этого даже не нужно было изображать из себя оковы. Из тех артефактов, которым хватает касания к телу идущего.

Но… против меня слабовато. У меня другая проблема. Лезвие? Я воссоздал эту технику под себя,