Новая ответственность - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Она склонила голову. Это был не поклон Богини, а тихий земной кивок – человеческий. И именно он сильнее всякой клятвы сказал всем за столом, трещина в её броне стала настоящей щелью, за которой мелькнуло нечто живое.

Соль Хва плавно поднялась:

– Тогда – за мной. Начнём с правил Долины и расписания работ. И… – она на секунду задержала взгляд, – не вздумай путать “доверие” и “удобство”. Первое ты будешь строить заново. Второе мы тебе не позволим.

Ло Иньюй сухо хмыкнула:

– А я подготовлю уведомления для столицы. Чтобы никто не решил, будто мы приютили Богиню по её милости.

Хун Линь уже доставала кисть и свиток:

– Имена. Все. Сразу.

Цзяолин встала последней. Она прошла рядом с Мэй, задержалась на шаг и ровно сказала:

– Ошибёшься – я узнаю в то же мгновение. Не в тот же час – в то же мгновение. И мне хватит одного дыхания, чтобы исправить твою ошибку.

Мэй прикусила губу – не от страха. От неожиданной, колкой, почти забыто-человеческой смеси стыда и облегчения. До боли ясно она поняла, что её всё ещё не простили. Её взяли на работу. С условием. С ножом у горла. Но это действительно был… Шанс.

Андрей так и не улыбнулся. Он только посмотрел на цепочку новых печатей, что уже теснились в воздухе тонкой вязью, и коротко сказал:

– Пошли. Работа ждёт.

И только когда дверь за ними закрылась, в пустом чайном зале на миг вздохнули стены – как долина, которая услышала, что ещё один хрупкий мост переброшен через пропасть. Не факт, что выдержит – но его построили. Теперь оставалась проверка делом…

Старая обида

Глава семьи Хваджон – Ёнсан – узнал об этом известии в тот самый час, когда его родовое поместье ещё утопало в тягучем предзакатном свете. Сейчас в просторном, но темноватом зале резиденции рода Хваджон царило уже привычное напряжение. Высокие своды из чёрного дерева, расписанные узорами в виде изображений драконов и фениксов, казались давящими на головы присутствующих. По углам догорали ароматические палочки – благовония, призванные успокаивать дух, но их тонкий дым не справлялся с гулом внутренней ярости, что бил из груди главы семьи.

Хваджон Ёнсан уже снова сидел на возвышении, в кресле с резной спинкой в форме расправленных крыльев. Его глаза, узкие и пронзительные, горели так, будто в них отражался не свет ламп, а раскалённое пламя кузницы. Когда в зал заседаний, устланный коврами и украшенный свитками с родовыми девизами, вбежал запыхавшийся слуга, держа в руках запечатанный свиток с эмблемой одного из тайных информаторов. Старший совет семьи только что завершил обсуждение торговых вопросов, и в зале царила утомлённая тишина. Но, едва Ёнсан раскрыл свиток и прочёл первые строки, его руки дрогнули, а взгляд стал холоден, словно сталь, раскалённая в кузне. Ёнсан рывком поднялся. Широкие рукава его халата взметнулись, сбив со стола чернильницу и нефритовую дощечку. Чернила разлились чёрным пятном по красному дереву, словно кровь по алому ковру. Вены вздулись на его висках. Грудь ходила ходуном.

– Что? – голос главы дрогнул, но уже через миг обрёл силу, гулом прокатившись по сводам зала. – Этот мальчишка… Нет, этот демон в человеческом теле! Теперь он ещё и настоящую Богиню собирается взять в свою семью?

Старейшины семьи Хваджон переглянулись. Для многих новость звучала абсурдно, но лишь на первый взгляд. Те, кто хотя бы краем уха слышал о сражениях Андрея и видел, как тот сумел обойти княжеские семьи на пути к Императорскому трону, прекрасно понимали – для него невозможного уже не существовало.

Ёнсан сжал свиток так, что пергамент свитка чуть не хрустнул в его руках. Вены на его висках набухли, а лицо побагровело.

– Мы… Упустили его! – Прорычал он, вскакивая с резного кресла. – Когда он только попал в обитель Пяти Пиков Бессмертных, у нас был шанс! Я сам предлагал женить его на моей внучке, и что сказали вы, мудрейшие старейшины? – его взгляд обжёг каждого. – Рано! Он ещё зелёный! Его сила не устойчива! Он слишком опасен, пусть другим рискуют. А теперь? Что теперь вы мне скажете про того, кто уже стал Императором Поднебесной? Тем более сейчас, когда он уже на какую-то Богиню замахнулся?

Старик с серебристыми бровями, глава внутреннего совета, робко кашлянул:

– Тогда мы исходили из осторожности. Никто не мог предвидеть, что…

– Никто? – Тут же перебил его Ёнсан, стукнув ладонью по столу. Дерево отозвалось глухим звоном, и несколько чаш дрогнули, расплескав чай. – Никто, кроме меня! Я предупреждал, что в нём нечто большее, чем у остальных. Я чувствовал эту ярость… Это бездну под его оболочкой… Но вы, ослеплённые своей гордыней, не послушали меня!

Он сделал шаг вперёд, и его тень, удлинённая закатным светом, легла на старейшин, словно символизируя груз упрёков.

– Теперь он не только заполучил силу, равную Богам, – продолжал Ёнсан, с трудом сдерживая дрожь в голосе от переполняющих эмоций, – не только стал мужем Цзяолин, Божественного Небесного Дракона! Так он ещё и собирается взять в наложницы пленённую Богиню! Вы понимаете, что это значит?

– Его род станет родом Истинных Небожителей. – Тихо прошептал один из младших советников, резко побледнев.

– Родом Небесного Дракона! – Выкрикнул Ёнсан. – А мы? Мы останемся жалкими торговцами, прячущимися за именем предков.

Он сжал кулак. Сухие суставы хрустнули.

– Теперь наш род вынужден стоять в стороне и смотреть, как чужак поднимается выше самих князей. Вы понимаете, что значит – род Дракона, где жёнами становятся не только дочери князей, но и богини? Его род будет выше всех! Даже титул Императора для него будет лишь ступенью.

Его слова висели в воздухе, будто раскалённые стрелы. В каждом слышался и гнев, и отчаяние, и зависть.

Потом он развернулся и прошёлся по залу, тяжело ступая. Его мысли всё ещё метались, словно вороньё на ветру:

“Если бы тогда… Если бы я настоял… Если бы связал его с нашей семьёй через брак… Сейчас он был бы нашим щитом, нашей силой, нашей опорой перед княжескими домами.”

Но сейчас Андрей уже принадлежал другим. Более того… Его власть стремительно росла, выходя за пределы человеческого.

– Запомните! – Наконец произнёс Ёнсан, обернувшись к совету, и его голос стал глухим и тяжёлым, как удар колокола. – Этот мальчишка больше не мальчишка. Теперь он угроза и спасение одновременно. Мы должны решить… Станем ли мы его союзниками, или однажды он раздавит нас, даже не обернувшись.

Он умолк, и