Нейронафт - Ринат Равильевич Таштабанов

голову и вижу, как в правой от меня стене туннеля открывается проём, метра в два высотой, похожий на то, как если бы разошлись края застарелой раны.

В этом проеме, что-то шевелится. Чавкает, пузырится, шелестит и медленно ползет, как клубок из лоснящихся от жира внутренностей.

— Это — Поток? — спрашиваю я у незнакомца.

— Он самый, — отвечает он мне, — заходи в него, и он понесет тебя на Свалку. Не ссы! Там сходятся все дороги, как в узловой точке.

Я подхожу к проему. Смотрю на Поток, и эта хрень последнее в этом мире, во чтобы я хотел войти.

Представьте себе жижу по цвету, напоминающую нефть, только более вязкую, плотную, как желе.

Она медленно течет по сегментированной кишке овальной формы, занимая четверть этого объёма, так, что я могу войти в этот туннель почти в полный рост.

Я нагибаюсь и замечаю, что из этой субстанции, едва я это сделал, ко мне потянулись тонкие отростки, в виде щупалец.

Они до меня дотрагиваются и, словно ощупывают, медленно скользя по моим щиколоткам, закованным в биологическую броню.

— Не бойся! — предупреждает меня Некто. — Не шевелись и не обращай на них внимания! Поток должен считать с тебя информацию и понять, с чем он имеет дело. Главное — не бойся! Он чувствует страх. Питается им. И это — его главный секрет. Если он почует его выброс, уловит его запах, из-за выработки гормона кортизола, то тебе — пиз… ц! Он поглотит тебя, и ты в нём растворишься, как в кислоте.

— Этот Поток, — начинаю я, стараясь не обращать внимания на щупальца, которые скользят по моим рукам, — это, что-то вроде кровотока туннеля? Скрытая сеть сосудов или артерий?

— Вроде, — уклончиво отвечает Некто, — это не кровь конечно, а скорее лимфа — вещество, которое уносит всяческие отходы и пожирает грязь этого мира, преобразуя её в субстанцию, которую ты уже видел раньше.

— Кислоту, — добавляю я.

— Именно! — восклицает незнакомец. — Но мы теряем время! Заходи в Поток! Как только я запечатаю проход, то он резко ускорится и понесет тебя, обхватив, как упавший в воду лист. Если ты совладаешь с собой, то вскоре окажешься на Свалке, если нет, то станешь частью этого мира в виде грязи под ногами тварей! Выбор за тобой!

— Понял, — отвечаю я, — когда я попаду на Свалку, то…

— Если ты туда попадешь! — перебивает меня Некто.

— Если попаду, — соглашаюсь я, — как мне там себя вести? Что искать? Как себя модернизировать?

— В первую очередь, не отсвечивать! — предупреждает меня незнакомец. Кроме жнецов по периметру, там и так хватает тварей, которые не прочь тобой полакомиться. Падаль Сотканного мира! Хуже крыс и опаснее бойцовских псов! Рекомендую тебе передвигаться в «стелс-режиме», медленно и осторожно, контролируя каждый свой шаг. Если тебя там обнаружат, убивай всё, что шевелится, и всё, что не шевелится, тоже убивай! Если всё срастется, то ищи там различные модификаторы. Ты сразу их узнаешь, как только увидишь. Приметная муйня разных размеров!

— Модификаторы? — переспрашиваю я. — Что это за хрень?

— Биопринтеры, на которых можно распечатать всё, что угодно, от еды из переработанных отходов, до элементов машин из останков тел, — поясняет Некто, — древнее оборудование, оставшееся от тех, кто создал этот туннель. Давно сгинувшей цивилизации, на чьих останках мы теперь паразитируем, копошась в её гниющей плоти.

На этих словах у меня в мозгу, точно, что-то щёлкает.

«Древняя цивилизация. Биотехнологии, основанные на преобразовании и модификации тел с помощью механизмов. Питание с растворением внутренностей и запредельная жёсткость, без сожаления, сострадания к жертве, мук совести и общечеловеческих ценностей. Такое поведение присуще насекомым. Мир которых не знает жалости, а всё поведение основано на чистых инстинктах и принципе: „Убивай и жри, иначе убьют и сожрут тебя!“. Только здесь умноженное на тысячу и доведённое до совершенства с высшей степенью безумия».

«А ещё, — я знаю, как это чудовищно звучит, — тот древний мир, те создатели и инженеры туннеля, они, видимо уничтожили сами себя, выпустив на волю абсолютное зло — перейдя грань апгрейда самих себя, в погоне за бессмертием, — открыв секрет некро-механики, когда мертвое становится живым, стремясь обратить живое в мертвое!»

«Это, — как вирус, как болезнь. Выпустив раз, обратно уже не загнать. И оно все время хочет жрать! Жрать! Жрать! А пожирая, поглощает то место, где оно сейчас находится, как те металлические стенки туннеля, с наползающей на него плотью, а затем идет дальше, в поисках новой жертвы, и так, до бесконечности!»

И тут передо мной возникает дилемма. Меня прошибает холодный пот, едва я об этом подумал.

«Если я прав, и была права Мадам, во время нашего с ней последнего разговора. Если ЭТО, на самом деле хочет вырваться наружу и прийти в мой мир? Имею ли я право сам выйти из Сотканного мира? Что, если я буду носителем этой заразы?»

Пока, все это, — лишь плод моей буйной фантазии, вариации на тему и, ничего более, но, даже если есть один шанс из миллиона, что я окажусь прав, то я не могу себе позволить открыть крышку капсулы, с другой стороны. Только если, её не откроет, кто-либо другой! Кто-то из других нейронафтов!

Опа!

Теперь меня бросает в жар, едва до меня доходит смысл слов, сказанных мне Мадам, этой падшей Евой:

«Убей всех, спаси себя!»

Игра выходит на новый уровень. Сдохнуть я всегда успею, а вот, как насчет выжить?

А выжить я должен, чтобы не допустить выхода остальных нейронафтов из Сотканного мира.

Запечатать их здесь, закрыть навсегда, как закрыли меня. Если только их на самом деле не больше, чем мне сказали.

В любом случае, никто не должен выйти отсюда живым!

Посмотрим!

По крайней мере — это моя цель. Так мне будет проще действовать, а там, видно будет. Буду продвигаться, шаг за шагом.

— Ну, чего застыл? — голос незнакомца доходит до меня издалека, будто пробиваясь, через слой густого тумана. — Боязно?

— Нифига, — я улыбаюсь, — заводи свою шарманку! Пересечемся на Свалке! — я делаю шаг в жижу и, как бы невзначай, спрашиваю: — А как я тебя потом узнаю? Нам же ещё о многом предстоит перетереть!

— Хочешь меня увидеть? — Некто тихо смеется, а потом в его голосе звенит сталь: — Не играй со мной! Это — бесполезно! Я вижу тебя насквозь, на десять ходов вперед! Если тебе, что-то нужно, спрашивай прямо! А выгляжу я так!

Едва Некто это произносит, как прямо надо мной, прямо из тумана, появляется голова.

Огромная голова урода, со снятой кожей, и приводами вместо сухожилий.