Императрица - Ник Гернар

Но у командного состава имеется встроенная система записи и трансляции, вот они и занимают места получше, чтобы все, кому надо, могли увидеть все, что им нужно…

Наконец, двери резиденции открылись, и на пороге показался Штальман в сопровождении Тени.

За ними, опираясь на руку начальника охраны, на крыльцо вышла Лекса. Ее побледневшее лицо словно застыло, глаза были пусты и сухи.

Охрана у ворот расступилась, пропуская своего хозяина вместе с личным телохранителем. Лекса так и осталась стоять на крыльце, цепляясь за локоть охранника.

Штальман не спешил. Пару минут он просто дышал, глядя в никуда. Потом обернулся к Тени и протянул руку. Тот вложил в нее пистолет.

Дальше все было быстро.

Щелчок предохранителя, дуло к виску и выстрел.

Лекса вздрогнула всем телом.

Штальман покачнулся. Пистолет выпал из его руки. Из раны хлынула кровь. Ноги подкосились, и Тень поддержал его, давая плавно осесть на землю.

Вояки загудели, переглядываясь между собой. Тень поднялся, оставив Штальмана лежать на земле, и многозначительно обернулся к Лексе.

Та на подкашивающихся ногах с помощью своего провожатого прошла через двор и остановилась возле ворот.

— Гарантия… — голос ее сорвался. Она нахмурилась, прокашлялась и, стараясь не смотреть на тело, уже громко и уверенно произнесла: — Гарантия исполнена! Генрих Штальман, мой отец, оплатил свой долг. Вы можете подойти и сверить биометрические данные!

Тень одобрительно кивнул. Выпрямился и занял позу часового возле тела, расставив ноги и заложив руки за спину.

Его лицо было непроницаемо и спокойно.

Он выполнил приказ.

Анна кивнула, коротко и деловито. Надев темные очки, она сказала Лексе:

— Мой человек доставит тебя в безопасное место. Пока все не утихнет.

Девушка, все так же держась за руку охранника, окинула взглядом потянувшуюся к телу вереницу. Мертвецу заглядывали в глаза, щупали пальцы. Кто-то даже брал кровь.

При этом в ее глазах не читалось никаких эмоций. В них была только бездонная пустота.

— Я никуда не поеду, — отрезала Лекса. — Я остаюсь здесь. Это мой дом.

— Это была крепость твоего отца, — поправила ее Анна. — А теперь это хранилище твоих самых болезненных воспоминаний. Мой тебе совет — уезжай отсюда.

— Не припомню, чтобы я просила совета, — сказала девушка. — И будьте уверены: я никогда не забуду того, как много вы сделали сегодня для нас с отцом, — с тихой яростью добавила она, развернулась и отправилась в дом.

Ворота с грохотом захлопнулись.

Наверное, я должен был что-то сказать Лексе прежде, чем она ушла. Но не знал подходящих слов.

Взять ее за руку и вытащить из-под обстрела было гораздо проще.

Селиверстова покачала головой.

— Она так ничего и не поняла…

Сверху донесся нарастающий гул вертолетных лопастей. Не один, не два — целая армада. В небе, ослепительном от солнца, появились серебристые силуэты с эмблемой «Белой Короны».

— И что теперь дальше будет? — спросил я.

— А ничего не будет, — ответила Анна. — Мы успели вовремя. Немец честно оплатил свой долг, и все корпорации уже об этом извещены. Больше нет причин для прямой агрессии, и господину Ладыженскому придется это принять.

Она подняла голову, следя за приближающимися машинами. На лице мелькнуло что-то похожее на удовлетворение.

— Пора, — сказала Анна, обращаясь ко мне. — Наша работа здесь закончена.

И мы отправились к своему вертолету.

А когда мы взлетели, интерфейс прислал мне системное оповещение о том, что в игру вступил новый игрок, которому присвоено жизнерадостное имя «Солнце».

Глава 22

Завещание короля игры

Старинные часы пружинисто отсчитывали секунды.

Лекса лежала на полу в кабинете отца. Когда приступ закончился, Андрей не стал поднимать ее на диван, а просто накрыл пледом и оставил приходить в себя. Сидя в кресле рядом с ней и упираясь локтями в широко расставленные колени, он смотрел на нее с тем же бесстрастным выражением лица, с каким подавал ее отцу пистолет.

— Где папа? — спросила она, пытаясь присесть.

Андрей протянул Лексе живую руку в качестве опоры.

— Увезли в морг минут пять назад, — ответил он.

— И… что будет потом? — тихо спросила она.

— Вскрытие, официальное заключение о смерти. Дня через два нужно будет решить вопрос с процедурой прощания и кремацией.

Лекса поднялась. Кивнула.

— Понятно.

Она подошла к столу отца и села в его кресло.

Несколько минут сидела в нем, не шелохнувшись и прислушиваясь к собственным ощущениям.

Все как обычно. То же солнце светит в окно. И на стене все та же картина. И у нее на пальцах те же кольца, что были вчера.

А его — нет.

Как так?

— Если у тебя есть какие-то вопросы по поводу интерфейса… — начал было Андрей, но Лекса прервала его фразу нетерпеливым жестом.

— Выйди, — сказала она. — Жди снаружи и никого ко мне не пускай.

Андрей молча кивнул, поднялся с кресла и вышел за дверь.

Лекса включила свет и опустила плотные жалюзи на окнах. Потом высыпала на стол пригоршню оставленной отцом мелочи, каждая из которых сама по себе была отнюдь не мелочью, а всевозможными допусками, паролями, кодами и носителями конфиденциальной информации. И запустила на столе рабочий кабинет, используя вместо пароля один из мини-ключей.

Нажала кнопку экстренной связи со службой безопасности.

— Это Александра Штальман. Отец мертв. Приказываю арестовать советников Андреаса Хоффмана, Романа Старцева, О Дон Хёна и Клауса Фишера до выяснения обстоятельств, — неожиданно твердым голосом сказала она личному секретарю отца.

— Слушаюсь, госпожа Штальман, — отозвался на том конце провода начальник безопасности старик Жаров.

— Исполняйте и безотлагательно приезжайте в старую резиденцию.

— Понял.

Отключившись, Лекса набрала побольше воздуха в грудь, словно старалась развернуть или расправить что-то внутри себя. Бесполезно. Она медленно выдохнула. Нажала на кнопку блокировки дверей. Отыскала крошечный микро-носитель в пластиковом контейнере и вставила в порт, расположенном справа на краю стола. Порт щелкнул, чешуйка носителя плавно уехала вглубь устройства. А над столом возникла голограмма отца.

Он как будто сидел с другой стороны от Лексы, в кресле посетителя. Смотрел на нее и улыбался.

Из столешницы на пластичном держателе поднялся глазок камеры.

— В моем кресле ты смотришься даже лучше, чем я сам, — сказал он дочери.

— Он еще и шутит, — пробормотала девушка себе под нос.

— Ладно, тогда давай по-серьёзному. Когда-то я обещал тебе, что никогда не