Звезды без пощады - Эрли Моури

Наконец и Лугин разглядел. Невысоко над неровным полом висело что-то типа металлического яйца. Явно не курочка Ряба снесла: метра полтора-два диаметром, в нижней части вертикальные ребра, в верхней по кругу отверстия. Повисело, покачиваясь, и двинулось за пенолитовый выступ. Затем послышались хрипловатые голоса или ворчание, будто в сухом песке кто-то ворчал тяжелые камни. На освещенную площадку вышли карем-кафравцы. Два. Три. Четыре. Сергей чуть не выматерился от такой говенной неожиданности. Четыре, а вот еще и пятый. Одеты, не как убитый в пластинчатый прикид и ткань, прихватывающую ноги, а во что-то серьезное вроде черных блестящих скафандров. Морды забраны шлемами. В лапах не «утюги», а штуковины покрупнее. Оружие? Скорее всего, да.

— Валим отсюда, — еще тише произнес Черновол.

— Чего там? — полюбопытствовал подкравшийся Мякушев.

— Полная жопа, — кратко объяснил Лугин. — Пять вооруженных кафров и летающий робот.

— Шмальнуть бы разок, а потом бежать, — с затаенной жаждой прошипел милиционер. Слишком ему хотелось испытать трофей в настоящем деле.

— Рехнулся что ли? — Сергей оттеснил назад его плечом.

— Сюда идут, — оповестил Тарас. — Все! Мотаем!

К основной группе мичман с Черноволом возвращались, едва удержавшись, чтобы не перейти на бег. Но бегом по пенолиту — это неминуемый скрип подошв. Кто знает, как у хозяев звездолета со слухом. Может, будто совы слышат издали мышиную возню. Кирюха задержался, споткнувшись об выступ и выронив выключенный фонарик. Пока нашел его в темноте, прошло секунд сорок — очень важных секунд. Лугин, движением руки призвав всех к вниманию, успел объяснить ситуацию. И добавил:

— В общем, без паники двигаем назад. Быстро, но тихо. Тебя, Верочка, особо касается.

— Туда метров сто дыра есть, — заметил Николай Степанович, молчавший всю дорогу и державшийся с особым стариковским флегматизмом. — Если она куда-то ведет, то хорошо. Инопланетяне в нее не пролезут — узковато им.

— Видел такую, — кивнул Лугин. — Зря, что сразу не осмотрели.

— Идемте, — нетерпеливо прошептал Володя.

Теперь шествие замыкали Черновол с Мякушевым. Верочка, к счастью, заткнулась, то ли действительно осознав тяжесть положения, то ли опасаясь, что мент, шагавший рядом, исполнит угрозу — выстрелит в нее.

Между световых пятен над покатым уступом на самом деле темнела горловина хода или небольшой грот. Ирине вспомнился туннель, которым они бежали из Нововладимирска в соседнюю пещеру, переполненные надеждами найти спокойный уголок. Только не было райского местечка по другую сторону хода. Нашли там мрачные галереи, пахнущие валерьянкой, и банду озверелых зеков. Расплатились за глупые иллюзии смертью Славы Руднева и Артема Ильина. Артеха весь путь и во время безумной стычки успокаивал ее, Ирину, и уже умирая, пытался заигрывать с ней со всей мальчишеской непосредственностью. Бедный парнишка! Что теперь? Выведет ли куда-нибудь зиявшая в двух метрах над зеленоватым полом дыра? Выведет на новый круг ада, который отнимет еще несколько жизней знакомых ей людей? Или заведет в тупик, где погибнут все? К черту дурные мысли! За последнее время Красина пережила слишком много страха, столько, что больше не помещалось в человеческую оболочку. И смерть Ира видела в самой близи, в огне, в крови, текущей ручейками по пенолиту. Хватит! Что-то переломилось в тихой московской журналистке, она больше не могла безвольно сохнуть в ожидании гибели и собиралась выжить.

Лугин вместе с Тарасом первыми вскарабкались по неровностям стены и помогли подняться Томскому — мужчине пожилому, но достаточно живенькому. Приняв фонарик у Кирилла, Черновол направил луч света в темноту. Вдалеке проход сужался, но шишковатые стены оставляли достаточно места, чтобы протиснуться взрослому человеку. Сергей помог подняться Красиной и протянул руку Мироновой. Стоило поторопиться: с коридора доносились слабое поскрипывание, возможно кафравцы вышли на их след и находились близко.

— Мрак какой! — возмутилась Верочка, едва сделав несколько шагов по туннелю. — Будто в крысиной норе! Неужели не лучше было нормально чухнуть по коридору? Ну вернулись бы назад, свернули в другую ветку.

— Замолчи! — сердитым шепотом оборвал ее Черновол.

— Чего молчать, если дурняк у кого-то на всю голову, — продолжала попискивать Миронова.

Кирилл резко остановился и указал ей на светящийся позади овал:

— Ну-к дергай отсюда нах. й! Давай, бл. дь, к своему коридору!

— Да ладно, — отмахнулась Вера. — С вами пойду.

Через метров пятьдесят туннель начал сходить вниз, что обрадовало милиционера, не расстававшегося с идеей отыскать дорогу к Нововладимирску. Причем уклон становился все круче. На некоторых участках, не цепляясь за стены, трудно было устоять на ногах.

Вниз, оно, может быть, и к лучшему, только одна загвоздка: если впереди окажется тупик, то возвращаться назад по крутому подъему все равно, что заниматься экстремальным альпинизмом. Первым это понял Тарас, и когда стены впереди сузились, а свод с тускло светящимися шишками навис так низко, что под ним только на четвереньках, Черновол остановился и спросил:

— И чего теперь делать прикажите?

Лугин приблизился, выглядывая из-за его спины. Туннель падал под резким уклоном. По такому особо не поползешь — можно, конечно, съехать на заднице.

— Если дальше прохода нет, то, считай, приплыли, — заключил мичман.

— Есть проход, — Тарас достал зажигалку, щелкнул ей, наблюдая за огоньком, завернувшимся под потоком воздуха в обратном направлении. — Сквозняк здесь неслабый, значит, дырень куда-то ведет.

— Тогда и нехрен думать — вниз лезем, — высказался Кирюха.

Так и сделали: первым начали спуск Черновол с Лугиным. Кое-как протиснулись между стенок, съехали вниз метров на семь. За ними посыпались остальные. Николай Степанович, невзирая на годы, спустился аккуратно, а сумасбродная Миронова слетела кубарем, коленку расцарапала. Попутно врезала макушкой в пах Вовкиному другу Артему, крякнувшему вряд ли от удовольствия. Собрались все на узенькой площадочке, успокоились. И когда Мякшин осветил фонариком ближнюю перспективу пути, все немного обалдели: бурый с фиолетовыми прожилками нарост почти полностью перекрывал проход. Сверху небольшая щель, справа только руку просунуть, и снизу сантиметров на тридцать-сорок. Вот, получается, и приплыли по Репину или хуже того. Здесь же почти каждый вспомнил, о голодухе, давно терзавшей желудок. И пить хотелось. Когда вода и пища недосягаемы, и не знаешь, на какое время они становятся категориями иллюзорными, то организм впадает по ним в глубокую тоску, что хоть по-собачьи поскуливай, хоть лапу по-медвежьи чмокай. От этой неутолимой тоски и начинаешь к запросам своего невоздержанного организма прислушиваться еще заботливей, впадать в самые неприятные думы.

Первой подала голос Миронова:

— Говорила я вам! Умники, блин! Ну какого фига, спрашивается, было сюда идти?! — она всхлипнула, прижав ладони к лицу. — Дураки конченые, лишь бы в какую дырку забраться.

— Знаешь что, Верочка? Бип-бип тебя, — глухо проговорил Тарас. — И голову твою бип-бип и твои понты.

— Что «бип-бип»? — вытаращилась на