Геном хищника 4 - Евгений Александрович Гарцевич

туда, видимо, вообще не залетал. А вот чуйка напряглась, и были слышны поскрипывания с далёким воем.

Я не реагировал, приглушил любопытство, только лишь слушая ветер. И он меня вывел на очередную каменную площадку. Только в этот раз абсолютно голую: ни растений, ни гнёзд. Вокруг сплошные стены, а посередине — пропасть.

По сути, я не прошёл гору насквозь и даже где-то сбоку не вышел. Я был просто в каменном колодце, края стен которого были видны на фоне ясного неба, но забраться без снаряжения я бы наверх не смог. Но нужно было мне не туда — просто прямо. Я видел выход из колодца всего метрах в сорока впереди. Полукруглая площадка подо мной, на которой вполне можно было припарковать несколько автомобилей. Потом поперёк шла дыра от стенки до стенки и почти зеркальная площадка за ней с проходом дальше в скалу.

По сравнению с прошлой пропастью это была какая-то детская — всего-то метров пятнадцать над пропастью. Но ни мостика, ни каната, ни даже какой-нибудь ниточки натянуто не было.

Я подошёл к краю, заглянув вниз. Сложно сказать, что видишь, когда не видишь ничего. Дна не было, стенки просто уходили в темноту, и только воздух дрожал, будто внутри какое-то кисельное марево с красными точками. Я вернулся в тоннель, отковырял там несколько камней и вернулся в колодец. Пока ходил, осмотрел и поковырял стены самого колодца, но вариантов перелезть сбоку не нашёл. Метнул в пропасть первый камень — тишина. Прислушался — снова тишина. Усилил слух с помощью генома — и опять тишина. Кричать не стал. И так понятно, что в ответ будет тишина.

Встал на краю пропасти, посередине поляны и стал прикидывать варианты. Прыгну, а в ответ тишина меня тоже не устраивало. Тут точно: прыгну и не допрыгну. Даже будь у меня нормальный трос, то зацепиться просто не за что. Пока стоял, почувствовал, что потоки ветра-то никуда не делись. Сначала легонько прошелестел сквознячок за ухом, а потом, усилившись, ещё и подпихнул поближе к обрыву, но чуть в сторону.

— Типа лететь, что ли? — хмыкнул я, но сдвинулся чуть правее.

А потом ещё немного правее, до того момента, когда сквозить стало одинаково в оба уха. Можно шагать, не ошибёшься. То только куда шагать?

Я посмотрел под ноги, приглядевшись к мареву и пыльце внутри. Картинка, конечно, не прозрачная, но сомнительно, что меня этот сгустившийся воздух выдержит. Экспериментальный камень спокойно пролетел, я его долго глазами провожал.

Не нравилась мне эта пропасть и этот воздух. Что-то в нём было неправильное, но что именно я понять не мог. Всмотрелся и поморгал, поочередно прогнав все возможности активного генома. Тепловизор, ночное зрение, всевозможные другие спектры и ещё больше убедился в неправильности места. Прямо подо мной было искажение, будто там вода или стекло.

Я раньше всегда верил только глазам, но, конечно, с того самого всегда много воды утекло. Я изменился, мир изменился. У меня в запасе был ещё один камешек, и я просто кинул его перед собой. Раздался пусть гулкий, но звон, а камешек несколько раз скакнул и только потом улетел вниз.

— Хм, — хмыкнул я, присел и начал ощупывать выступ.

Практически сразу на что-то натолкнулся, хотя рука как бы висела над пустотой. Прощупал уже двумя руками и определил границы невидимого моста. Толщину не удалось, я трогал что-то гладкое и прохладное, но до края так и не дотянулся. Прилёг на камень и стал смотреть под другим углом — чтобы не на фоне марева и тьмы, но хотя бы на фоне чёткой и понятной скалы. Знал, куда смотреть, но всё равно, прозрачное нечто не сразу обрело очертания.

Всё-таки не стекло, а что-то типа горного хрусталя. Если бы не красные точки вкрапления, то практически идеального. С другой стороны, они же и сбивали, сливаясь с общим фоном насыщенного пыльцой воздуха. Ну, допустим…

Я во второй раз вернулся в тоннель, осмотрелся в поисках того, что мне укажет путь. Нашёл цветы и, задержав дыхание, собрал небольшой букет. Вернулся к невидимому мосту, положил на край бутон и отскочил, жмякнув по нему ботинком.

Капец, магия какая-то! Не сам невидимый мост, а то, как он начал проявляться перед глазами, окрашиваясь пятнами токсина. Так уже лучше, Баба-Нина хоть и сказала, что надо верить, но лучше это делать после проверки.

Дождавшись, когда частички токсина осядут, подошёл к краю и метнул следующий бутон в край видимой зоны. Сильно метнул, с чётким намерением, разбить его. Бутон, а не мост… И сделал первый шаг, второй, третий, на четвёртом понял, что не дышу и даже не из-за потенциально опасных токсинов. Просто дух захватило. Я раньше не понимал людей, которые не любят высоту или боятся прыгнуть с парашютом.

А вот сейчас, кажется, понял, но и пожалел одновременно. Какой же кайф — это полнейшее ощущение свободного пространства. Я высыпал сорванные цветы в пропасть, проследив за их полётом, раскинул руки в стороны и задрал голову к небу.

— Да иду я, иду, не толкай, — я отмахнулся от налетевшего порыва ветра и пошёл вперёд.

Дальше уже только врата!

Глава 27

Либо энтузиазм по созданию сложных перекрёстков у Птичьих иссяк, либо они ориентировались исключительно на природные особенности горы. Типа, где треснуло или не выросло, там яму и делаем, но Врата я встретил метров через пятьсот.

Очередная пропасть преградила путь, когда я всё ещё был в пещере. Ровный круг проёма, за которым открылась пустота. Внизу — пропасть, наверху — потолок из цельного куска камня. Очередной колодец метров десять в диаметре, к которому я подошёл не сверху или снизу, а где-то посередине.

Ни выступов, ни карнизов, ни балкончиков, ни впадин — ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Проход дальше на задней стенке колодца тоже отсутствовал. Даже будь здесь возможность разогнаться и прыгнуть или очередной невидимый мост, то он бы просто никуда не вёл.

Зато, куда бы я ни посветил фонариком, везде была наскальная живопись. Целые картины и с обширными, логически связанными сюжетами. В одном месте изобразили полноценное поселение с детально прорисованным типи на переднем плане и простыми галочками-ёлочками на заднем. Вроде просто, но масштабы и перспектива были выверена настолько профессионально, что картинка казалась объёмной. Прямо на противоположной стене изобразили стаю летящих птиц. Этакий вид сверху на разномастный косяк: затылки, спины, раскинутые крылья. Птицы были разными как