Песнопение бога - Рина Харос

Дрожащей рукой провела по щеке мужчины и всхлипнула, услышав тихий стон. Я начала озираться в поисках чего-то, что могло бы помочь правителю, но на много миль над головой простирался лишь небосвод, а землю огненным одеянием укрывала лава. Янтарный дракон стоял чуть поодаль, смиренно сложив крылья и глядя куда-то в сторону. Когда я разрыдалась, пытаясь поднять Михаэля, существо повернуло морду и помотало головой, подтверждая, как ничтожны мои попытки увести возлюбленного от сердца континента.

– Сделай что-нибудь! – выкрикнула я, давясь слезами, но дракон лишь отвернулся и выпустил облако пара.

Я призвала магию природы в попытках воссоздать что-то наподобие настила, который смог бы доставить Михаэля до дворца, но с ужасом осознала, что не могу. Все живое, что оставалось на континенте, – все растения и деревья, что даровали силу дриадам, – было сожжено огнем. Взывать пламя было слишком рискованно: я не могла знать, как отреагирует на него ослабленное тело Михаэля, зависшее между жизнью и смертью. Выругавшись сквозь слезы, подхватила возлюбленного под грудь и, сидя на коленях, попыталась стащить его с места, но лишь рухнула спиной в лаву.

Слабый рык и удары, будто от клюки, послышались откуда-то из-за спины. Обернувшись, я испытала облегчение, увидев приближающуюся Неолину. Вокруг ведуньи образовался шарообразный купол, который не позволял огню и лаве принести женщине вред. На плечах ведуньи был плотно повязан платок, где с кончиков свисали небольшие кисточки, напоминающие овечью шерсть. Так вот как жители континента спасали себя и свои дома от разрушающего пламени – использовали магию отрантусов – диких овец. В их шерсти таились небольшие сгустки, помогающие уберечь все живое.

– Неолина! – выкрикнула я и от отчаяния обхватила тело Михаэля руками, прижав его голову к своей груди. Глубокая морщина залегла между бровей правителя, веки подрагивали, будто он видел во сне что-то кошмарное. Я тихо вскрикнула, когда почувствовала руку женщины на своем плече, попыталась что-то сказать, но слова срывались с губ, напоминая крики раненого животного.

– Селестия…

– Помоги, сдел… сделай что-нибудь. Ты же ведунья, ты можешь!

– Ох, дитя… было бы все так просто… но ему можешь помочь только ты.

– Как? Как?! – Я чувствовала, как последние силы покидали Михаэля, как нити души извивались в его теле и стремились покинуть истерзанную плоть.

– Девочка, подумай… У тебя есть то, что не достает правителю, – сила, данная родителями, чтобы вы с Михаэлем могли встретиться. Пламя, которое ты, дриада, хранишь в себе, пытаешься приручить, жаждет вернуться к хозяину…

– Но… я… То есть… Все это время… Неолина…

– Я помогу направить поток магии в нужное русло, правильно отделить эту силу от твоей сущности. Возможно… Но это не важно… Михаэль будет жить.

Я перевела взгляд с его изуродованного лица на Неолину, которая стояла позади меня, опираясь на трость. В ее глазах плескалась немая мольба.

– Я знала твоего отца. Когда ты оказалась на континенте, они пробудились. Астрон и Мериса. Брат и сестра, связанные магией. Боги, которые нашли покой в Забвении. Дочь дракона и сын богини. Души, чьи судьбы связаны волей мойр и сделкой, которая предрешит исход войны. Все годы была лишь пешкой, но выжидала часа, чтобы свести вас с Михаэлем. Знала, на какую жертву шла. Я не боюсь смерти, однажды уже видела ее. Она милосердна к тем, в чьей душе нет зла. Селестия, – позвала меня ведунья, – даруй мне свободу и помоги Михаэлю. Его время еще не пришло. Я знала, что будет такой исход, поэтому воспользовалась магией сирен, чтобы обустроить жилище среди деревьев. Но это должно было случиться.

Я отвернулась от Неолины и ласково провела ладонью по лицу Михаэля, стараясь не задевать кровоточащие раны, которые слишком медленно затягивались.

– Что я должна сделать?

– Магия подскажет.

– Какая?

– Обе. Я помогу магии дракона найти правильный путь.

Неолина, кряхтя, уселась около меня и протянула морщинистую ладонь. Я недоуменно уставилась на нее, на что та лишь молча кивнула. Усевшись поудобнее, я вложила руку в ладонь ведуньи, другую прижала к сердцу Михаэля, которое едва билось. Легкое покалывание на кончиках пальцев переросло в сильную, нестерпимую боль, но я лишь сжала губы и впилась в пальцы Неолины.

Прикрыв глаза, я отпустила контроль над магией и позволила ей вырваться наружу. Сила природы единым потоком хлынула к Михаэлю, пытаясь вырвать его душу из цепких объятий смерти. Сквозь закрытые глаза я увидела лазурное свечение, мягким покрывалом окутавшее возлюбленного. Дыхание Михаэля, до этого рваное и прерывистое, начало замедляться и выравниваться, сердце под моей ладонью бешено забилось, пробуждая жизнь.

– Не медли, – приказала Неолина, на лице которой отразилась боль.

Я кивнула, и голос, полный мольбы, начал срываться с моих губ.

– Пожалуйста, верни мне его… прими любую жертву, только даруй ему жизнь. Верни молодость и красоту, позволь наслаждаться каждым отведенным судьбой мгновением.

Я читала это как молитву, не зная, кому говорю. Покачивалась из стороны в сторону, словно одержимая, повторяя слова. Магия огня, точно бешеный зверь, пробежалась по венам. Пламя, хлынувшее из рук, набросилось на Михаэля и поглотило его. Я вскрикнула, но Неолина крепко сжала ладонь, приказывая не двигаться, коротким кивков указав на правителя. Его лицо начало меняться на глазах: шрамы и кровоточины заменились на гладкое, загорелое лицо, сухие губы стали цвета спелой вишни.

Спустя мгновение тело Михаэля засветилось так ярко, что пришлось прикрыть лицо руками, разорвав контакт. Огонь правителя, для которого я была лишь сосудом, словно ласковый зверь вернулся к хозяину. Михаэль дрогнул, когда я, тихо закричав, отдала ему всю огненную магию. Чувство облегчения прокатилось по телу. Пытаясь призвать огонь, в ответ получила лишь тишину. Пламя признало в Михаэле хозяина и выбрало его, оставив мне магию дриад.

Последняя ниточка, что связывала меня с отцом, разорвалась, оставив после себя лишь горечь утраты. Но каждый конец подразумевает начало чего-то нового. То, что пугает больше всего, готово ворваться в твою жизнь, словно вихрь, сметая все на пути. То, что поможет найти себя, принять свою судьбу.

Правитель дернулся и глухо застонал.

Жадный глоток воздуха, сменившийся кашлем, раздался спустя мгновение. Выпрямившись, Михаэль шикнул от боли и схватился за бок, рваная рана на котором медленно затягивалась. Когда наши глаза встретились, Михаэль издал облегченный вздох и одной рукой обнял за талию, притянув к себе и уткнувшись лбом в ключицы.

– Огонь моей души, прости…

Эти слова так легко сорвались с его губ, что мне хотелось встряхнуть его и закричать от боли. Просто «прости»?

– Неолина.

Выпустив меня из объятий, мужчина на коленях подполз к женщине, которая лежала чуть поодаль. Я развернулась, чтобы осадить правителя, но вместо этого вскрикнула и прижала руку ко рту. Ведунья лежала поверх уже застывшей лавы и рвано дышала – из ее раскрытой грудной клетки торчали изломанные