Сердце Дракона. Часть III - Кирилл Сергеевич Клеванский

движением клинка она сплетала ткань ночного неба в прекрасные и смертоносные очертания. Созвездия, которые она вызывала оборачивались бесчисленным сонмом воинства небес, и каждое их движение гармонировало с ее собственным, словно Страж и её создания имели общий, на всех, разум.

Хаджар заскрипел зубами под натиском десятков звездных исполинов, пытавшихся разбить, разорвать и подавить его шторм, но генерал и не думал отступать.

Глава 1903

Их сражения заставляло долину дрожать в безумном исступление. Шторм Хаджара бился с десятками сияющих созвездий Стража, раз за разом порождая взрывы света и звука. Земля под ними трещала и стонала. На каждый порыв бури, вызванный Генералом, Страж отвечала шквалом звезд: ее небесные создания на равных бились с мощью шторма.

Меньшего от той, кто испокон веков сторожила путь на Седьмое Небо, ожидать и не следовало. Из числа Древних, что населяли Безымянный Мир, Страж по праву могла считаться одной из самых могущественных, кого еще с «рождения» наделили достаточной силой, чтобы остановить любого незваного гостя.

И все же среди хаоса их битвы прослеживалась определенная закономерность. Хаджар, поняв, что одной только грубой силой Терны, Правила и Мистерий противника не одолеть, начал строить сложные узоры Синего Клинка. Его атаки стали чуть медленнее и не такими могучими, но в то же время более точными и меткими, направленными на то, чтобы нарушить концентрацию Стража и заставить её ошибиться в бесконечном сплетении узоров созвездий.

Генерал призывал все новые порывы шторма, которые закручивались в вихри и торнадо, осыпая созвездия молниями и силуэтами Кецаль, а те, в свою очередь, сменялись финтами и ложными выпадами. Хаджар то всем своим видом показывал, что пытается сократить дистанцию, то столь же стремительно её разрывал. Все это лишь для того, чтобы сбить с толку его противника.

Страж, в свою очередь, приспосабливалась к изменившемуся рисунку боя с ничуть меньшей хитростью и изяществом, словно и она тоже обладала опытом бесчисленных сражений.

Осознав изменения в тактике Хаджара, та изменила и свою стратегию: ее созвездия теперь не просто раз за разом обрушивались шквалом атак, но и находили время, чтобы уйти в оборону.

Страж призвала звездного Феникса, пламя которого, возможно, лишь немногим уступало тому, коим обладал Пепел. В нем, буквально за мгновения, сгорела большая часть атак генерала. А секундой позже созвездие Медведя, встало на задние лапы, закрыв хозяйку и приняв на себя остаток шторма.

В этой круговерти бесконечных атак и контратак, где столкнулись силы ветров и звезд, все вокруг вибрировало и дрожало и, без всяких сомнений, если бы эта битва происходила не здесь, на границе смертных и богов, а даже в стране Бессмертных, то её отголоски уничтожили бы любого, кто осмелился бы стать её свидетелем.

Так что время шло, а единственным зрителем поединка оставалась сама долина. Земля, истерзанная яростью шторма и опаленная небесным огнем, изрезанная сотней разломов и избитая десятками впадин. Воздух, заполненный ревом бури и шепотом звезд. И двое сражавшихся, не проронивших ни слова.

Вот только, как бы ни была могущественна Страж, вряд ли она слишком часто встречала здесь того, с кем могла бы сразиться. В то время как генерал провел в битвах куда больше, чем сам того желала.

Хаджар, среди воя ветра и треска молний своего, почувствовал едва заметное изменение в Страже. Ее движения, некогда представлявшие собой плавный поток атак и уклонов, вдруг изменили свой узор. Она направляла энергию, концентрируясь не на полотне из сотен звезд, а на одной-единственной сияющей точке в небе. Все инстинкты генерала разом закричали о том, что Страж собиралась использовать свой Закон.

Страж готовилась высвободить силу, подобной той что владел и Пепел. Осознавая это, Хаджар собрал всю мощь шторма, он потянулся к каждому уголку бури, схватил каждую из молний и впитал их, заставив Синий Клинок засиять ничуть не тусклее звезд.

Страж же, отвернувшись от неба, вспыхнула подобно рассвету. Одним единым движением она опустила меч в рубящем ударе и свет бесконечным океаном обрушился с неба на землю. Все вокруг, на расстоянии в полсотни шагов, свет пронзал, разрушал и оборачивал в пыль, сгоравшую в его сиянии.

Хаджар, стоя под тенью собственного клинка, раскрывшегося крыльями ветра, не отступал. С ревом, вторящим мощи шторма, он направил всю свою силу в Синий Клинок и его меч стал воплощением северного шторма. Он встретил небесный океан Стража ударом такой силы, что, казалось, расколол сам воздух. Каскад пронзающих молний и рубящих порывов ледяного ветра сорвался с лезвия клинка.

Столкновение бури и звездного света обернулось зрелищем, не поддающимся описанию. Долину окутал ослепительный свет, воздух загудел от столкновения стихий.

И все же…

Океан света Стража, хотя и обладал чудовищной мощью Закона, не смог одолеть шторм генерала. Удар за ударом, выпад за выпадом, маневр за маневром, Хаджар отрезал от океана света все новые и новые лоскуты. И с каждым таким лоскутом на теле Стража появлялись кровавые раны.

Страж, роняя алые капли, не обращая внимания на раны, вливала в океан все больше сил. Но тщетно. Синий Клинок, и сам уже ставший бурей, буквально пожирал звездный океан так же, как лед пожирает водную гладь, когда приходит его время.

Этот переломный момент стал поворотной точкой в их эпической дуэли.

Хаджар направил всю оставшуюся энергию в Синий Клинок. Осознав надвигающуюся угрозу, Страж призвала последние запасы энергии, и ее золотые одежды засияли, подобно маяк, бросившему вызов надвигающейся буре.

С ревом, слившимся с гласом бури, Хаджар обрушил ярость своего меча не только на Стража, но и казалось, на саму ткань реальности, стремясь завершить противостояние одним, решающим ударом. В ответ противник встретила клинок барьером из звездного света — последним щитом, на который хватало ей сил.

Свет и тень, буря и звездный свет столкнулись в последней вспышке ослепительного блеска. Когда свет померк, в долине воцарилась тишина, воздух был чист, земля неподвижна.

На земле перед генералом лежала израненная Страж. Её волосы спутались и сбились клоками, некогда прелестные одежды, раскинутые изрезанными лохмотьями, не могли скрыть окровавленных ран, а сама она едва дышала.

Хаджар, на теле которого появилось лишь несколько новых ожогов, опустился рядом. Он бережено и аккуратно приподнял голову девы и положил себе на колени.

— Ты не смог… — прохрипела она. — изменить… мою судьбу, Северный Ветер.

По уголкам её рта текла кровь. Та чем-то напоминала сверкающую поверхность озера по утренней заре.

— Но я хотела бы… верить… что изменишь… свою.

Она закрыла глаза и последний раз вздохнула,