КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

29. ВОПРОСЫ СЛАЖИВАНИЯ

ПОЧТИ ПО-ДОМАШНЕМУ

Спал я плохо. В смысле — хорошо, но мало. Во-первых, приятных — жена. Во-вторых, когда на первый пункт сил уже не осталось, и мы оба лежали, обнявшись в спутанных простынях, меня не отпускала мысль: «Как?»

Как отцы командиры собираются применять оборотней в грязной, железной современной войне? Понятно, вот те же амурцы… Пластуны, проползти, пленного взять, вырезать в тихую окоп с пехотой — это они могут, как никто другой. Но теперь тот же вчерашний тигр-хорунжий, он же ни в какой окоп не влезет! Это ж вагон от железной дороги, тигрой прикинувшийся! Ужасть какой здоровый! Это понятно, что ежели он доберётся до шагохода, он его голыми лапами разорвёт. Но так-то он просто, простите, зверюга с человечьим разумом. А у шагоходов пушки, пулемёты да ракеты.

Ворочался, пока не провалился в короткий сумбурный сон.

А проснулся от запаха кофе. Вскочил, выглядываю, а Сима уже на кухоньке командует. Причём командует в прямом смысле. Вчерашний казачок-ординарец раскочегарил магическую плиточку, и Сима учила его готовить кофе «как их светлость любят».

— Проснулся? Снилось что? Ворочался, вертелся, как юла. Садись завтракать. Мы в обед улетаем, отсылают домой… — она грустно улыбнулась. — Как значит свадьбы всякие — так мы пригодимся, а как война…

— Сима, любимая моя, ну не женское это дело ж! Есть, конечно, разные оторвы… Но в главном-то? Вы то, за что мы сражаемся, даже если и тут, в песках этих, будь они неладны.

— Ну да, Катерина же ещё…

— Вот-вот. Негоже ей тут такой подарочек оставлять. Ты сама-то тож присядь, со мной кофию выпей.

Она с лукавой улыбкой умостилась у меня на коленях.

Смотрю уши у ординарца прям малиновые стали. Он поставил на столик кофейник и тарелку с печеньем.

— Я это… ежли нужон, прям за дверью! — и вышел.

— Тут, прямо на лавке у входа спал, забавный! — Серафима обвила меня рукой, а другой поднесла кружечку и принялась дуть, остужая кофе и обдавая меня ароматами.

— Чего-то дикий он какой-то.

— А ты не узнал? Лёшку? Это ж Парамона дядьки сын. Ты чего? Через три улицы от нас! Карлукский он. Потому-то в ординарцы к тебе и попал! Тут такая знатная заруба была, кого тебе назначить… Очередь до горизонта. А я как узнала его, так и говорю: «Вот этот!» — и всё. Герцогская жена я или как?

— Жена, жена, — согласился я и чмокнул её в розовое ушко.

И все сомнения ночные как ветром сдуло. Всё будет хорошо! Это я сказал, а не собака гавкнула!

РАСКИНУТЬ МОЗГАМИ

В основное расположение я входил уже собранным и сосредоточенным на решении вопросов, что вчера щедро отсыпали мне отцы-командиры. Главный вопрос, как по мне — это как оборотням подойти на прямой боевой контакт? Посекут же всех. А потом я резко остановился, словно споткнулся.

Решение, пришедшее мне, выглядело (вот по-другому не назовёшь) дурацки простым. И если это сработает, мы эту базу, вместе с их деревьями, да железками бегающими… Я осекся. Не хотелось сглазить.

— Так! Семёныча-кладовщика ко мне! Бегом! — рявкнул я ординарцу, а сам помчался к штабному навесу моего Первого Сводного.

— Офицеров ко мне! — это уже другому казачку, стоявшему там для разных поручений.

— Есть! — только пятки засверкали.

Ну, к чести офицеров, собрались буквально за пять минут. Расселись за огромным столом с картой. Я встал во главе его и упёрся кулаками в полированное дерево.

— Господа, у меня к вам есть один простой вопрос. Как к вражьей базе прорываться будем? Идеи есть?

Идеи были. Разные. Некоторые прям даже не совсем сумасшедшие. Вроде внезапного десантирования с дирижаблей, или даже прикрепить несколько групп к шагоходам, и с их помощью… или дождаться, когда из Матушки России грузовички повышенной проходимости доставят. Это наподобие того, на котором мы на девишник ехали. Их в Твери, говорят, принялись клепать в промышленных масштабах. Но это когда они ещё приедут? Вопрос…

— У меня к вам вопрос, господа — враг шагохода в прямом столкновении обычно кто? — решил я подвести их к своей мысли.

— Другой шагоход, укрытая длинноствольная артиллерия и с недавних пор — пушки Рябушинского. Капитан Халецкий! — чётко ответил один из офицеров. Из той группы, что стояла на построении отдельно от вновь прибывших. Лощёный тип. Интересно, кто он?

Барс!

Ага.

— Господин капитан, простите за нескромный вопрос, а майор Шиманский Анджей Бенедиктович вам не сродственник?

— Дядя, — и улыбнулся. Во-от! Сразу на человека стал похож. — А вы, простите, как с ним?..

— Бидар, — коротко ответил я.

— Простите, так вы — Свадебный Ворон?

Офицеры повскакали с мест, а я стукнул себя ладонью по лицу. Господи Боже, сколько мне эта история отрыгаться-то будет?

— С чего вы это взяли? Моё боевое прозвище — Коршун! — попробовал откреститься я от сомнительной славы.

— Так дядя с Бидара жену себе привёз! Оборотня-змею. Они бы тоже сейчас тут были, но она в тягости и вот-вот… Ну он и рассказал, что это именно вам он своим семейным счастьем обязан. Вы не думайте. Не волнуйтесь. Он вам по-настоящему благодарен!

— Так! Господа офицеры! Пустых, не относящихся к делу вопросов не задаём!

А тут Семёныч под навес заглянул.

— Здравия желаю, господин герцог! Звали?

— Как же, звал! Проходи, дорогой, только тебя нам и не хватало. Это вот, господа, — представил я его всем: — Андреев Василий Семёнович или попросту наш Семёныч, каптенармус! Да не делай ты вид, что мы не знакомы! Ни в жисть не поверю, чтоб снабженцы хоть о каких-то новостях да не знали!

Мы обнялись. Я стукнул его по спине ладонью и тихо прибавил:

— Будешь навеличивать — стукну!

— А как тогда? — удивился каптенармус. — Субординация же!

— Зови Коршуном. — А потом повернулся к офицерам: — Итак, на обычную пехоту боевые машины врага в основном не тратят время. Так? С пехотой разбирается пехота. Так?

— Почти всегда! — ответил гул голосов.

— Семёныч, рожай мне полевые песчаные накидки и, знаешь… — я задумался, — что-то, что можно использовать как щиты от мелкашек.

— Щиты? — удивился он.

— Ну, куски брони от машин, такие, чтоб человек мог поднять