Будни имперских диверсантов - Матвей Геннадьевич Курилкин

Пару минут пауки стояли не двигаясь. Я уже думал выбрать сам, но тут один, с чуть рыжеватым мехом на брюшке, все-таки подошел и уставился мне в глаза. Вообще-то по глазам членистоногих трудно понять, куда он смотрит, но тут мне показалось, что он смотрел именно мне в лицо. Недолго, правда. Легонько толкнул меня хелицерами в плечо, отвернулся и потрусил к выходу из загона. Я отправился следом. На выходе встретил Свенсона, который взглянул на меня одобрительно:

- Вот, правильно. А то все похватали себе скакунов без спроса! Им же обидно!

- Друг мой, скажи, с каких пор ты стал таким ярым любителем пауков? – поинтересовался я. – Вроде раньше ты был к животным равнодушен, даже к магическим.

- Знаешь, Сарх, обидно мне за них, - тролль ответил не сразу, как будто сам не очень понимал свое отношение. – Понимаешь, вот лошади. К ним же всегда относятся трепетно. Берегут, обихаживают. Я уж не говорю про крестьян каких-нибудь, которым лошадь за главного помощника. Лошадок, в общем, все любят. Да и других животных хозяева стараются обихаживать. Видел, как погонщики мантикор вокруг них носятся? Она его перекусить может одной секундой, да зачастую и пытается, первое время по крайней мере. Пока, значит, отношения не наладится. А с этими… Вот я не знаю, у вас так принято, что ли, у дивных? Тот, первый, помнишь? Которого я поднимал после того, как мы его убили. Он мне показал, как с ними обращались. Умное ведь животное. Все понимает. А к нему относятся, как гномы к своим механизмам. Горючее закинул, проверил, что все работает как надо – и все. Ни любви, ни ласки. И, главное, чуть что не так – бьют. Он у него и так ничего против слова наездника сделать не мог, потому что поводок колдовской накинут. Так нет, еще и бить нужно! Зло прямо берет. А потом удивляются, когда паук есть перестает, и помирает быстро. Да потому что тоска у них. Умное животное, а либо в стойле стоит, либо от хозяина получает. Просто за то, что неправильно команду понял. И ведь это не единичные случаи, не случайность – все гвардейцы так себя вели.

Я подумал, что это очень похоже на моих бывших соплеменников. Если уж совсем откровенно, друг к другу они так же относятся. Сугубо потребительски. А уж всех остальных и вовсе ни во что не ставят. Пока жил в дольмене и другого не видел, я и сам это считал нормальным. Только позже, когда меня изгнали, начал что-то понимать. Примерно в этом духе и ответил некроманту.

- Вот в том-то и дело. Я, Сарх, как ты, наверное, догадываешься, особым патриотизмом не отличаюсь. Это шеф у нас готов за свою страну жизнь отдать, и никакой награды ему не надо. Меня, за мои такие взгляды и родня отвергла. Когда война началась, я не за империю воевать отправился, ты ведь знаешь. Я, всегда считал, что войны случаются, и от них ничего по большому счету не зависит. Все равно рано или поздно все вернется на круги своя, так что и переживать по большому счету не из-за чего. Ну помрет сколько-то разумных, так ведь госпожа к любому придет рано или поздно. Так какая разница, чуть раньше, или чуть позже? Нет, ты не подумай, мне неприятно было, что на мою страну напали. И врагов я не жалел. Но теперь, после того, как я узнал, как сиды относятся даже к своим животным, я отчетливо понимаю, что им нельзя позволять победить. Это не просто война, это борьба за существование. Им что-то от нас нужно, и они не успокоятся, пока не добьются своего. Боюсь, в этом случае нам, как народу, в этом мире места не останется. Такого мы допустить не можем.

Да уж, не ожидал такой речи от нашего вечно витающего в своих мыслях патологоанатома. Раньше я был уверен, что его вообще интересуют только собственные переживания и интересы. Такой характер среди разумных обычно не приветствуется, а мне нравилось. Не всем же быть одинаковыми? Да и плохого Свенсон никому не делал. Теперь вот выясняется, что за демонстративной отстраненностью прячутся глубокие мысли и рассуждения. Мне даже неловко стало прерывать тролля – в кои-то веки разумный разговорился, захотел поделиться своими мыслями, а нам совсем не до того, мы тут торопимся. Однако тролль и сам прекрасно чувствовал время. Как выяснилось, свою речь он прервал ровно в тот момент, когда отряд оказался готов к выступлению.

Взобраться на паука, когда он этому не сопротивляется, оказалось совсем не сложно: встать на сочленение ноги с туловищем, которое находится довольно низко, как на ступеньку, чуть подтянуться, и вот я уже сижу на головогруди паука, удобно откинувшись на мягкое, покрытое мехом брюшко. На команды паук откликается очень чутко. Причем, похоже, только пока мы не притерлись друг к другу. Уже через несколько минут он начал реагировать на мои неосознанные движения, так что и необходимость озвучивать команды постепенно отпала. Ехать оказалось очень комфортно, и даже когда приходилось преодолевать какие-то неровности, мне не грозило упасть на землю. Я запоздало вспомним, что так и не узнал имя своего скакуна. Нужно было поинтересоваться у Свенсона, пока мы не отправились, ну да ладно, дождемся привала.

Стоило нам войти в ущелье, как звуки внешнего мира будто отрезало. Непонятно, откуда возник такой эффект, однако ощущения не сказать, чтобы неприятные, хотя и странные. Я направил скакуна поближе к леди Игульфрид. На моей любимой лица не было. Она за сегодняшний день так вымоталась, что ей едва хватало сил сидеть прямо.

- Не мучайся, поспи, пока есть возможность, - тихонько посоветовал я, когда девушка заметила мое приближение. Денек выдался длинный. В лагерь мы вошли ранним утром, а сейчас солнце уже клонится к закату. - Мы быстро едем, но на дорогу уйдет часов пять. На той стороне, возможно, придется прорываться с боем. Лучше сохранить силы до этого момента.

- Знаешь, наверное, последую твоему совету, - смущенно улыбнулась девушка. – Снежинка так бережно меня несет, что удержаться трудно. Только побудь рядом, пока я не засну? Соскучилась.

Я остро пожалел, что не могу прикоснуться к любимой – пауки – не лошади, ноги у них расставлены широко.

- А откуда ты узнала, как ее зовут? – поинтересовался я. – И вообще, что она дама?

- Глупый, они все – дамы. Джентльмены у