Ковенант. Акрополь - Сергей Извольский

ведения полноценной беседы из-за моей ауры. Помнишь, как у тебя произошло с Люцией на Арене? Только она тебя направленно пыталась обворожить, а у меня даже пассивная аура тебе мысли серьезно смешает. Ладно, что вам принести?

— Апельсинового сока и лимонад, — попросил Саргон, после чего показал мне на столик в тени под навесом. Чувствуя себя не в своей тарелке — что-то очень странное здесь происходит, я присел. Столь простой быт сущностей, имеющих божественные возможности, озадачивал.

— Я мог бы обитать на каноничном Олимпе, или во дворце среди лавовых рек Инферно, или в небесном городе, или в любом другом месте, на какое хватит фантазии, — явно почувствовал мое настроение Саргон. — Вот только зачем, если мне комфортно в таком окружении?

— Ясно. Почему ты его убил?

— Ты же знаешь, что Слай, он же Станислав Крамер, не был хорошим человеком. Во время допроса, когда мы чуть-чуть обманули ваших дознавателей, ему явилась Кайсара и предложила присоединиться к тебе, с правом выбора в конце пути. Если бы он выбрал отдать тебе кинжал, хоть на Альбионе — оставшись с Мариной, которая ему понравилась, хоть здесь, ориентируясь на чувство долга или самосохранения, сидел бы сейчас рядом с нами. Но он сделал свой выбор, и я не мог допустить, чтобы Крамер отправился на один из ключевых Осколков, где мог натворить дел. В шахматы играешь?

На столе вдруг появилась шахматная доска с расставленными фигурами. Причем странно появилась — совсем недавно ее здесь не было, я категорически в этом уверен, вот только при взгляде на нее возникает ощущение, как будто она здесь с самого начала стояла.

— Правила знаю немного, — окинул я взглядом фигуры.

— Немного, но районную олимпиаду выиграть хватило, — усмехнулся Саргон.

Черт, точно, он же вообще все обо мне знает, как Владимир упоминал.

— Да, я знаю о тебе абсолютно все, потому что живу немного в другой системе координат.

Саргон сделал паузу — подождав, пока подошедшая Юлия поставит на стол запотевшие графины и расставит стаканы. Потом, проводив ободряюще улыбнувшуюся мне девушку взглядом, вернул внимание шахматной доске и передвинув пешку на e2-e4, посмотрел на меня. Причем доска стояла так, как будто я играю за белых, и я должен был сделать этот ход.

— Зная противника и правила игры, ты уже представляешь и визуализируешь различные варианты дебютов в пределах их возможного количества. Отталкиваясь от следующих чужих ходов всегда примерно знаешь, как продолжится партия, максимально просчитывая все возможные варианты. Я же воспринимаю реальность в несколько ином варианте — мне этот мир абсолютно понятен, и мне не нужно ничего просчитывать, я вижу реальность как шахматную доску во всех возможных вариациях ближайшего будущего…

Во время того как Саргон говорил, фигуры на доске двигались и исчезали, стремительно разыгрывалось несколько партий на множестве досок, но вдруг все исчезло, снова доска на столе осталась единственная и в центре одинокая после первого хода пешка.

— Крамер, отказавшись продолжать путь вместе с тобой — путь, во время которого ты был противовесом его темной стороны, сделал шаг в том направлении, движение куда я не мог бы допустить. Вот ты бы отпустил Чикатило еще до того, как он совершил свое первое преступление, но уже начал путь к нему?

— Я не знаю, кто такой Чикатило.

— Это серийный убийца, педофил, насильник и каннибал, убивший больше полусотни человек.

— Ты же знал, что я его не знаю, — отметил я показавшийся мне нелогичным момент. — Почему не спросил про Хьюго Худала, которой убил людей не меньше и наверняка не менее жестокими способами?

— Потому что ты сейчас сам подумаешь и ответишь на этот вопрос. Тебе сок или лимонад?

— Лимонад.

Себе Саргон налил апельсинового сока и откинулся со стаканом на спинку плетеного кресла.

— Потому что убей я Хьюго Худала перед тем как он продал душу, демоны нашли бы ему замену и жертвы все равно погибли, причем скорее всего те же самые, просто их палачом был бы кто-то другой. А если убить будущего серийного убийцу — его жертвы останутся жить, ему замену никто искать не будет.

— Абсолютно верно. Еще.

— Если бы я знал, что планирует Худал, то не убивая его сразу я бы смог это предотвратить.

— Именно. Еще.

— Почему ты этого не мог предотвратить?

— Давай сначала с Чикатило закончим.

Пришлось немного подумать.

— Потому что будущие жертвы Слая — такие же безликие для тебя, как жертвы неизвестного мне Чикатило — для меня?

— Exactly! — удовлетворенно кивнул Саргон, даже в ладоши хлопнув. — Именно так. Так отпустил бы ты Чикатило, который еще не был преступником, но уже внутренне готов был встать на скользкую дорожку, и ты был бы в этом уверен, обладая например послезнанием?

— Нет, не отпустил бы.

— Вот и я нашего друга Станислава не отпустил, все просто. Теперь давай вернемся к моим возможностям. Хайнлайна читал?

— Ты же знаешь, что читал.

— В общении с людьми, даже такими необычными как ты, я стараюсь не стирать грани человечности, не дающие мне превратиться в бездушного межгалактического вершителя судеб, поэтому и разговариваю с тобой привычным образом. Потому и Ниву искал, и музыку на кассетной магнитоле слушаю. Если хочешь, сейчас загружу тебе информацию пакетом и отправлю туда, куда решишь отправиться ты сам, своей волей, получив нужные знания. Хочешь?

— Нет, — ответил я после паузы, обдумав предложение.

— Отлично. Так что из Хайнлайна читал?

— Гражданин галактики и Продавец воздуха.

— Продавец воздуха — это Беляев, у Хайнлайна ты еще Восставшую луну и Дорогу Славы читал.

— Хм, про Луну вспомнил, а Дорога Славы… да, точно, про объявление в газете с набором героев.

— Именно. Так вот, у Хайнлайна есть еще много книг, одна из них называется «Свободное владение Фарнхема». Сюжет таков: в пятидесятые годы двадцатого столетия США с СССР обмениваются ядерными ударами, тогда это прямо на повестке было, у самого Хайнлайна даже бомбоубежище было под домом. Герои книги спускаются в такое же бомбоубежище, но ядерный чемодан прилетает прямо к ним на лужайку, но вместо того чтобы расщепиться на атомы, вместе с бункером они перемещаются на необитаемую планету. Первая часть книги — робинзонада а-ля натурель, выживание в дикой природе. Но, как потом оказывается, герои вовсе не в первозданный мир попали, а просто оказались