Рубежье 2 - Николай Викторович Степанов

Полагаю, сегодня ты мне компенсируешь все понесенные затраты, а потом еще и за моральный ущерб заплатишь.

— Моральному уроду компенсации за моральный ущерб не положены.

— Ты мне очень много должен Дмилыч, а долги нужно отдавать.

Зря он заговорил на эту тему:

— Долги? Даже интересно, когда это я успел их наделать? Когда вызвал на поединок и победил? Так это тебе, затевая драку, нужно научиться соизмерять свои силы.

— Ты дрался нечестно.

— О, какие слова! Да, действительно, матерый ополченец вызвал на дуэль беспомощного десятника, перевалившего за полсотни ступеней в развитии, и нагло лишил его девственнос… тьфу, возрождения. Расскажи кому — будут рыдать от вопиющей несправедливости.

— Я вижу, языком ты болтать хорошо умеешь. Может вырвать его?

— Хочешь скажу, куда тебе пойти со своими предложениями?

Прогремел еще один выстрел — гад продырявил бедро. На этот раз я не удержался от стона.

— У меня много патронов, придурок.

— Лучше бы заимел хоть немного мозгов.

Викт направил ствол мне в лицо:

— Может тебе череп продырявить? А то чьи-то избыточные мозги, похоже, заплесневели в тесноте. Надо бы проветрить.

Стрелял гад довольно прицельно: пока не задел ни кость, ни крупные кровеносные сосуды, явно не желая, чтобы я потерял сознание, или умер. Значит, ему был нужен обитатель Рубежья с позывным Дмилыч.

— Шутить изволите, сударь? Нетипично для вас, десятник, — новый голос был знаком и мне, и Викту. Однако, услышав его, убийца скривился, будто лимон проглотил.

— Семеныч, ты-то зачем сюда пожаловал? — почти простонал десятник.

— По простой причине, господа. Не желаю, чтобы вы оба совершили непоправимые ошибки.

— Какие ошибки⁉ Я просто хочу стрясти долги с одного наглого ополченца…

—…чтобы потом его убить, — продолжил седовласый мужчина. — А знаешь, чем это закончится для тебя?

— Ты уничтожишь меня? Не смеши, сотник! Хоть я тебе и не соперник, но ты дал зарок не убивать людей и не вмешиваться в их разборки.

— А мне и не придется. Тебя загрызет подружка этого молодого человека. Причем, именно столько раз, сколько ты возродишься.

— Какая еще подружка? — презрительно спросил Викт.

— А ты глянь на одиннадцать часов. Только резких движений не делай, она этого не любит.

— С каких это пор новички обзаводятся такими подружками? — десятник, похоже, разглядел чешуйчатую пуму в кроне дерева. — Не ты ли ее притащил, старик?

«Как она меня нашла? Да еще здесь, — я тоже заметил одного из опаснейших хищников Рубежья. — Ее логово с мелким очень далеко отсюда. И почему Семеныч так спокойно говорит о ней — тоже входит в число „одиннадцати друзей“ пумы? Кто же он такой? Викт назвал его сотником…»

— Нет, не я. Скорее, наоборот — она привела меня сюда, — ответил седовласый, пригладив бороду.

— Убивать этого молодого паренька я не собираюсь, но восстановить справедливость попробую. Слышишь, Дмилыч, вызываю тебя на поединок. Хочу взять реванш и имею на это право!

Ни о каких таких правах я понятия не имел, что явно читалось на моем лице.

— Имеешь, — поддержал десятника Семеныч. — Только дуэль будет не до окончательной смерти, раз уж ты рангом выше. И оружие выбирает твой противник.

— Я знаю кодекс, старик, — сплюнул под ноги десятник.

— Так не для тебя говорено, — прибывший поднялся на камень. — Какое оружие выбираешь? — спросил меня сотник.

— А ничего, что во мне сейчас три лишние дырки? — спросил я, сморщившись, стоя на одной ноге и опираясь задницей о каменный пристенок.

— Это дело поправимое, Дмилыч. Сейчас залатаем, будешь, как новенький.

— Гарантируешь? Тогда сойдемся в рукопашную.

Семеныч и сюда прибыл в том же потертом костюме, который был на нем при нашей первой встрече. В руках он держал портфель и — ни намека на оружие.

— Вот и славно, — кивнул он и обратился к десятнику: — Можешь вызывать противника, а я пока займусь экспресс-лечением.

— Я, десятник с позывным Викт, вызываю на поединок до потери сознания ополченца с позывным…

— Не ополченца, а воина, — почти равнодушно поправил я.

— Что? — поперхнулся воздухом Викт. — Это когда же ты успел?

— Так и скажи, что уже передумал драться. Я пойму.

— Я, десятник с позывным Викт, вызываю на поединок до потери сознания воина с позывным Дмилыч.

— Вызов принят. Деремся без оружия. Проигравшим считается тот, кто не сможет продолжать бой или покинет полянку перед камнем, — специально уточнил правила схватки, имея некоторые козыри в рукаве.

Мази Семеныча действительно помогли. Почувствовал себя даже лучше, чем до ранения, и понял, что смогу без проблем войти в ускоренный режим.

— Вот-вот, перед этим камушком и сражайтесь, а я сверху на вас погляжу, чтобы потом никто не говорил о несправедливости, — произнес седовласый.

Когда мы спустились и положили оружие на землю, он кратко скомандовал:

— Бой!

Викт в мгновение ока рванул вперед. Трижды пытался ударить, заставляя уклоняться вправо, четвертый выпад пришлось блокировать и сразу разрывать дистанцию. Не помогло — десятник словно приклеился. Он продолжил натиск. Настолько стремительно, что я едва успевал не попасть под прямой удар. Зато скользящих уже получил с дюжину, а ведь не прошло и минуты.

«Подключай мозги, Дмилыч, пока их тебе не вышибли!»

Мысли появились.

Пока я только стремился оставлять себе оперативный простор, чтобы иметь пути к отступлению, но все время пятиться — не выход. Сил и выносливости у него наверняка поболее моего будет, а использовать мышечную разумность без подручных средств… А ведь они, средства, на площадке имелись сплошь и рядом — те же деревья.

Сдвинулся ближе к одной из березок, едва ли не упираясь в нее затылком, а новый удар противника я слегка отклонил.

Его кулак смачно впечатался в ствол. Заминка от боли случилась всего на одно мгновенье, но его хватило для контратаки. Мой первый прямой удар прошел, да и второй, хоть и получился скользящим. Теперь уже соперник вынужден был разорвать дистанцию. У него, как и при первой нашей дуэли, слетела шляпа — а нечего выпендриваться!

«Хороший знак!» — решил я.

— Опять трюки⁈ — прорычал он и кинулся в новую атаку.

Однако сейчас после совсем крохотной передышки я был готов. Теперь все мои блоки стали атакующими: я не просто отбивал удары врага, а еще и наносил свои по рукам и ногам Викта, стараясь поразить болевые точки.

Да, приходилось уклоняться, пятиться и кружить по поляне, чтобы не покинуть ее, но теперь это делал осознанно. Бой, вместо избиения меня, любимого, как было в начале, превратился в довольно равную схватку. Теперь я меньше тратил сил и энергии на драку. Действовал на контратаках и наносил больше чувствительных «уколов» десятнику.

Тот снова разорвал дистанцию.

— Хочешь по-взрослому, сосунок⁈ Тем хуже.

Он вдруг перешел на совершенно нереальный темп, заставляя меня отходить и пропускать пока скользящие удары. Сейчас они были гораздо чувствительней.

«Уходи влево, быстро!» — прозвучал в сознании чей-то приказ, и я повиновался, хотя собирался делать отскок вправо.

Как же мощно он врезался ногой в булыжник! Мне даже показалось — что-то хрустнуло.

Однако Викт быстро поднялся, с ненавистью глядя на меня. Прихрамывая, он сделал пару шагов.

И тут произошло то, чего я подспудно ожидал с самого начала битвы — сработал закон Рубежья, не допускавший длительного нахождения на одном месте. Вокруг начали возникать локаны, а вывалившиеся из них пришельцы дружно кинулись к десятнику, ведь пока гелион находился в контакте с редозитом высшей категории, меня для них не существовало.

— Прервемся? — предложил он.