Вадим Денисов - Побег

Технарю здесь очень интересно жить, вот что я вам скажу. И я бы остался тут навеки… Но жажда открытий, охота к перемене мест и любопытство заставляли меня все дальше и дальше убегать от уже достигнутого, продолжать поиск нового — знаний, впечатлений и, конечно же, новых знакомых.

Я и здесь не собираюсь надолго задерживаться.

Слоняться по причалу без дела, притягивая любопытные взгляды, не стоило, и я направился к центру бухты. После беспорядочного нагромождения поросших лишайником валунов золотым серпом изгибался длинный пляж. Прошагав короткую набережную, я спрыгнул с гранита на песок и пошел вдоль берега. Здесь рыбацким лодкам причаливать запрещается, поэтому и чисто. Стирать белье, кстати, тоже запрещено, об этом нас предупредили в гостинице. Здесь и чаек-то нет, все они собрались возле причалов.

Был у меня соблазн скинуть обувь, связать ее шнурками вместе и, перекинув через плечо, зашагать по песочку, с наслаждением разминая пальцы ног. Можно даже посвистывать от удовольствия. Сдержался, представив, как раскалился морской песок под палящим солнцем…

Ступая по мелкому золоту, я слушал величественный голос моря, рожденный рябью набегающих на берег мелких волн, в которых плескался жар южного солнца. Мне казалось, что волны несут из далекого далека волшебным образом сохранившиеся после долгого пробега через океан запахи потрескавшегося от времени мрамора, пантеонов и свежего оливкового масла, вулканического пепла, розового винограда и высохшей травы бесчисленных островов, скрытых за горизонтом. Опять вспомнилась очаровательная Греция с ее историческими памятниками, высокими разлапистыми смоковницами, известными в России под именем инжира, и безмятежным спокойствием жителей, прекрасно осознающих, что их многотысячелетней родине, пережившей всякое, бояться нечего.

Один такой романтический островок был отлично виден с берега. Узкая вытянутая сабля каменных глыб с двумя группами зеленых деревьев почти полностью перекрывала высоким океаническим волнам путь в тихую гавань, потому и прибой на пляже почти не заметен. Действительно, уникальное место, эта бухта Додж-Сити!

А вот возле мысов — чума… Я глянул на северный, гладкий крутой обрыв с промытой под ним глубокой каверной. Темные волны несли туда белую пену и там, у самой темноты грота, начинали гневно крутиться среди скал. За относительно низким мысом горы отступали, на видимом участке плато кое-где к небу природным ограждением поднимались вершины кипарисовых рощ.

Чем дальше я уходил по пляжу, тем лучше была видна небольшая крепость южного мыса, защищающая вход в бухту. Ее почти черный каменный фундамент, не очень-то похожий на сделанный из тесаных глыб песчаника, возвышался над прибоем на пятнадцать метров. Верхняя часть бастионов была сложена из толстых знакомых бревен, вот и здесь пригодился разобранный пакгауз! Из бойниц высовывались длинные стволы старинных дульнозарядных орудий, я заметил три штуки, скорее всего есть еще несколько. Большой вес орудий однозначно указывал, что пушки не были получены по каналу поставки, скорее всего, их нашли где-то на Платформе.

Над крепостью высилась каменная башня маяка, его обслуживание — дополнительная нагрузка для гарнизона цитадели. Интересно было бы заглянуть, познакомиться… Эх, просто так не пустят, нужны связи, а их пока нет.

Вода в заливе ясного голубого цвета с более темными пятнами донных водорослей, а с берега доносится торжествующий звон цикад. Через некоторое время со стороны ряда белых домиков первого яруса ко мне прилетели будоражащие воображение запахи готовки — кто-то жарил свежее мясо на древесном угле, потрескивающем под хорошенько прокаленной железной решеткой. Я невольно сглотнул. В Додж-Сити в большом почете морская кухня, рыба и морепродукты. А тут дорогое мясо! Гребаный Каларгон, как я, оказывается, голоден! Надо было подстрелить по дороге парочку-другую косуль: нежное мясо с удовольствием купят в любой из таверн. Кто же знал…

Я прямо видел: злодей-кулинар сейчас начнет посыпать огромные стейки или кебабы перчиком и кислым порошком барбариса, обложит аппетитные куски давленым чесночком, зеленым луком, листьями салата и помидорами, и счастливая семья начнет трескать эту красоту со свежим пшеничным хлебом, окуная отломанные куски в оливковое масло и запивая молодым белым вином. Весь дом наверняка наполнен ароматом трав и резким запахом специй, на кухне в горшках доходит пряное варево, и среди всего этого, поправляя повязку на голове, бормоча себе что-то под нос, мечется озабоченная хозяйка.

Чувствую, скоро голод потянет меня в гостиницу!

Так, а это кто там плещется? Знакомые силуэты!

Я прибавил шаг. Точно, они!

— Командир, давай к нам! — проорал издалека Лешка, стоя по грудь в воде, и тут же пошел ближе к берегу весьма стильным баттерфляем.

Ага, значит, закончив дела, мужики решили не болтаться по городу, а прямиком направились к морю. Здесь, почти у самого берега, давая приятную тень, раскинулась рощица небольших олив, там и лежала кучка одежды. Хорошее они выбрали место для купания. Сетку для сбора плодов, между прочим, и под эти деревья не забыли положить… Я пошел к рощице, поднимаясь по плоским камням, как по ступеням. Даже с этой небольшой высоты вода в бухте казалась настолько прозрачной, будто ее и там не было, а пятна водорослей словно парили в воздухе.

Сбросив одежду, спросил:

— Леха, там морские ежи есть?

— Какие еще ежи? — удивился он, отфыркиваясь. — Ни ежей, ни белок, лезь, вода — молоко парное!

Печальный опыт, полученный в Таиланде, оставил в моей башке некий комплекс, немного мешающий наслаждаться морскими ваннами — неудачно наступив на морского ежа, я отхватил немало искр и большущую порцию жгучей боли впоследствии. Хорошо, что оказавшаяся поблизости девушка из местных сразу начала необходимое лечение: обильно смочила воспаленную ступню соком лайма, укутала в бинт и снова полила. Оказывается, что этот сок растворяет ядовитые иголки, которые просто так не вытащить. Я как-то не поинтересовался заранее, культивируется ли лайм в окрестностях Доджа? Может, и обыкновенный лимон подойдет?

А где Винни? Вон он, плавает вдоль берега и, похоже, выходить не торопится.

Собрав в кулак волю, я вошел в теплую светлую воду и поплыл лицом вниз, любуясь ребристым песочком, иногда нырял, чтобы прикоснуться к лежащей на дне особенно яркой ракушке. А ноги поджимал от греха!

Как же тут красиво! Вода на вкус гораздо солоней, чем в привычном с детства Черном море. Сквозь прозрачную призму мне были видны актинии и раки-отшельники, таскающие за собой свои витые хоромы. На песчаном дне — неправильной формы пятна ламинарий. В одном месте под переплетением блестящих листьев покачивались бородавчатые голотурии. Немного поплавав, лег на спину, и слабо пульсирующее море окутало мое тело, покачивая его, как в колыбели.