Газлайтер. Том 37 - Григорий Володин

о котором Лакомка говорила. Ей он может понадобиться. Змейка, пойдем тоже, поохраняешь меня.

— Я — Мать выводка, фака, — бурчит хищница по привычке, уже соскальзывая вниз и следуя за бывшей княжной Морозовой.

Обе сматываются в кусты подозрительно быстро. Красивая же остаётся — и в следующее мгновение обращается в девушку.

Передо мной стоит красноволосая красавица: обнажённый бронзовый живот мерцает на солнце, кожаные переплётки едва прикрывают грудь и бёдра, подчёркивая каждую линию её гибкого тела. Пламя волос ниспадает на плечи, и от неё веет обычной хищной уверенностью, но сейчас еще легкой растерянностью.

Я спрыгиваю с шестилапки — похоже, сейчас будем обсуждать что-то серьёзное.

Красивая смотрит на меня взволнованно:

— Данила, а правда тобой интересуются Боги Астрала?

— Про всех не скажу, но один точно, — отвечаю я. — Я же Аватар.

Красивая хмурит брови:

— Да я помню, ты Аватар какого-то Короля Теней… Но это же Демон, может, даже Лорд-Демон — неважно. А тут целый Бог Астрала.

Я пожимаю плечами:

— Что есть, то есть. Для кого угодно это был бы смертный приговор, но мне, честно, плевать. Дел слишком полно — сыновей растить, королевство развивать, Дар Пустоты подтягивать. Нечего драму устраивать.

Она тихо произносит:

— К тебе неравнодушна Диана. При должной сноровке, а она у тебя есть, ты мог бы влюбить в себя её. Она хоть и взбалмошная, но бессмертная и сильная, может противостоять даже Богам Астрала.

Я фыркаю:

— Ты серьёзно или стебёшься?

Красивая краснеет до самых ушей, опускает глаза, и я сразу понимаю — нет, не стебётся. Это не её обычная дерзость. Она смутилась по-настоящему, впервые за долгое время.

Тогда я подхожу ближе, мягко беру её за точёный подбородок и поднимаю лицо. Смотрю ей прямо в глаза:

— Никакие боги Астрала не заставят меня прятаться за женскую юбку. Жён я выбираю по другим критериям. И ты знаешь каким.

У неё щёки становятся ещё краснее. Умная девушка — а Красивая умная — и мгновенно просчитает, что я намекнул вовсе не абстрактно. Я бы не стал говорить про такие критерии той, кто хоть как-то далека от них.

Я добавляю:

— Так что Диана пролетает мимо.

Красивая кивает, и не просто кивает — это такой тихий, почти радостный жест. Она поняла, приняла, и внутри неё аж вспыхнула радость.

Тут приходит и Маша со Змейкой. Обе выходят из кустов и застают именно как я держу Красивую за подбородок, а та стоит красная как мак. Маша моргает и говорит:

— А мммм… всё же показалось. Это не тот цветок… ой. А что вы делаете?

— Мазака? — Змейка прищуривается.

Я отпускаю Красивую и совершенно спокойно отвечаю:

— Обсуждаем перспективы нашего рода и будущее его пополнение.

Мы с Машей и Змейкой снова садимся на шестилапки. Красивая превращается обратно в тигрицу. Теперь ее эмоции спрятаны под полосатой шкурой, но для телепата это не преграда.

Поднимаемся к Женскому дворцу, к его строгой, узнаваемой архитектуре. Высокие белые колонны поднимаются, как копья амазонок; арки выгибаются плавно, почти хищно, напоминая раскрытые луки. Амазонки распахивают ворота, грациозные, полунагие, но предельно собранные. Тут же топчутся Феанор и Ауст с ожиданием в глазах.

В окне дворца Диана приподнимает шторку — совсем чуть-чуть, буквально на пальчик. Не показывает себя полностью, но видно: волнуется, как прошли переговоры. Для полубогини это тоже испытание. Впрочем, похоже, ей хватило того что мы живые — шторка тут же запахнулась. За меня что ли переживала? Скорее уж, за Красивую.

— Сучка, — вдруг рядом порыкивает тигрица, тоже заметив шевеление в окне. Хм, похоже не за нее.

Феанор, не тратя времени, спрашивает:

— Ну что, Филинов, когда будет новая битва?

Вот уж кому лишь бы начать масштабное побоище. Хотя Феанор за этим и пришел — оттяпать у дампиров ни много ни мало весь мир.

— Морвейн пытался меня подставить, — говорю я спокойно. — Ловушка накрылась медным тазом, и он похоже взял время подумать. Пусть переваривает. Но ты можешь устроить вылазки с громарами.

Феанор тут же вскидывает подбородок:

— Конечно могу, я ведь король. Значит, пойду щипать кровососов? — тут же уточняет. Радует, что он все же советуется, а не делает по-своему, не оглядываясь на меня.

— Ага, — отвечаю я, — удачи.

Бывший Воитель уходит довольный в лагерь громаров. Я смотрю ему вслед и думаю, что дампирам даже полезно будет еще раз повстречаться с морскими чудищами. Авось поймут что овчинка выделки не стоит.

Потом говорю амазонкам рядом:

— Надо совещание устроить с Дианой.

Воительница с короткой стрижкой, в кожаном корсете, который, по всей видимости, предназначен стягивать её пышную грудь, чтобы не мешала стрельбе из лука, кивает:

— Госпожа сама ждала вас, чтобы начать. Она будет в главном зале.

— Только помоемся — и придём, — киваю.

Мысленно зову Зелу — она выходит как раз в этот момент вместе с Бером. Зела как всегда в своей кожаной портупее — от амазонок её отличают разве что острые уши и альвийская стройность. Оба они с Бером выглядят очень уставшими.

Я невольно думаю: «Может, кузен с невестой развлекались?»

Но потом ловлю выражение на лице Бера — а он реально хмурый, измученный, почти подавленный. Да и крылья у обоих надеты, сейчас уже обвисшие.

Значит, дело точно не в романтике.

Я спрашиваю:

— Воздушное фехтование?

Бер кивает тяжело:

— Данила, дай мне уже, пожалуйста, память херувимского мечника?

Зела сразу вмешивается жёстко:

— Ваше Величество, не слушайте этого лентяя. Он и так хороший мечник, ничего ему не надо давать.

Я пожимаю плечами и вполне покладисто отвечаю:

— Как скажешь, командор. Совещание в главном зале через четверть часа. Ауст, тебя это тоже касается.

— Поняла, Ваше Величество, — кивает Зела.

— Понял, — коротко рапортует дроу-некромаг, суровый как кирпич.

Чтобы не таскаться на совещания со всеми лордами-дроу, я беру только Ауста — а он уже потом доводит всё до остальных. Сильнейший лорд Багровых Земель, похоже, смирился со своей участью главного среди дроу и даже не пытается спорить с таким раскладом. А будет спорить — я натравлю на него Грандбомжа с его вечным «Убей». Хехе.

Красивой уже след простыл. Маша тоже увела Змейку смывать дорожную пыль. Учитывая, что хищница терпеть не может душ и признаёт только природные водоёмы, брюнетке придётся мыться вместе с ней — а задача эта не