Последний менталист. Том 2 - Валентин Якимов

Элементарно. — привычно пожал я плечами. — «находят» любовь либо в сказках для девочек, либо в несчастных браках, заключённых в состоянии аффекта. В реальности действительную любовь создают, причём, оба. Работают над ней… Если, конечно, хотят. А желание возникает в общем деле.

— Это называется «давать ложную надежду», барон. — вклинился вдруг Кирилл. — Выстраивать ситуацию, в которой кто-то обречён проиграть, но давать иллюзию шанса.

— Это так лишь в том случае, когда шанс — иллюзия. — возразил я. — И в том случае, когда человек движим лишь примитивными страстями, лишён разума, позволяющего ему сознательно от чего-то отказаться, или принять поражение. Принять, что усилия не гарантируют победы в чём-то, и с этим знанием решать.

— Вы описываете такое высокое чувство, как любовь, будто это игра в гольф, барон! Это не так работает!

— Может и не так. — пожал я плечами, не желая вести этот спор. Ибо для себя я закрыл этот вопрос ещё в юности, и без труда общаклся с дамами, с которыми не вышло отношений.

Жизнь — это борьба. Вечная борьба, как в негативном, уничтожающем, смысле, так и в позитивном, дающем шанс сделать что-то лучше. Я давно не самовлюблённый юнец, чтобы обижаться на эпизоды поражений.

Но не в моём праве навязывать эту позицию другим. Мне лишь нужны соратники здесь и сейчас, и сейчас я говорю им то, что считаю истинным. А затем они вольны делать, что пожелают.

И вообще, какого чёрта беседа сместилась в это русло⁈ На нас там, вообще-то, скорее всего скоро нападут!

— В общем, Айлин. — вновь обратил внимание на сестру.

— Ну наконец-то. — усмехнулась она, хоть и слегка краснела. — А то я, знаешь, боялась вмешиваться в эти ваши сло-о-ожные взрослые дела и ненароком что-нибудь сломать. Так что там с вариантом твоим? Давай уже, поманипулируй мной как-нибудь, чтоб я обиделась и свалила. А то мне так начнёт с вами нравиться! То, что это ты раздолбал Гилиану его лабораторию, я уже поняла. Надеюсь, Чеканов подыхал долго! Вот уж на ком клейма ставить негде!

Я лишь махнул рукой. Сейчас её слова почему-то у всех вызвали улыбку. И даже Оля, которая слушала наш с Марией разговор в лёгком напряжении, вновь расслабилась.

— Увы, недолго. Нам нужно было быстро отступать. Так вот, второй вариант. Ты остаёшься, помогаешь мне, становишься попутно моей второй ученицей. Я доучиваю тебя и экзаменую по Высшему Кругу Посвящения. После победного, разумеется, окончания моей мести, я планирую возродить наш Орден. Если понадобится — одарив других частями своего Источника, и ты можешь облегчить мне эту работу. Ну а затем, когда ты официально станешь посвящённой, когда сможешь называться менталисткой — я выдам тебе Знамя, и отпущу на все четыре стороны. Но говорю сразу — никаких поблажек, учить я собираюсь так, как учили Предтечи на заре нашего Ордена, а не так, как тебя натаскивали в школе. Ты знаешь, не все ученики… доживали раньше до конца обучения. Но все, кто доживали, становились известны на века вперёд.

— Эй! — вмешалась Оля. — Что-то меня никто не предупреждал, что тут можно и помереть!

— А ты теперь против? — улыбнулся я в ответ.

— Ага, непременно. Уже бегу как можно дальше. — тоже улыбнулась девушка.

— Ну вот.

Айлин же, выслушав моё предложение, насупилась. Её явно удивило, что план «пахать как проклятый, имея шанс помереть, да ещё выслушивать нотации от брата» не выглядит очень заманчивым. И не предполагает никакой награды, кроме…

— Знамя. — повторила она это слово. — Право официально основать свою ветвь Ордена с собой во главе и по своим правилам, которую сам Орден не будет преследовать. Я… Никогда не слышала, чтобы кто-то это Знамя получал. Но что толку со знамени Ордена из двух человек⁈

— Вот так, значит, ты веришь в своего брата. — погрозил я ей пальцем. — В его способность возродить всё из пепла… Шире смотреть надо, сестрёнка, шире. Моя старшая кровь никуда не делась, я жив, моя душа при мне — а значит жив и Орден. А значит силу данного мной Знамени увидит любой из Предтеч. Чем ты хочешь заняться, когда уйдёшь.

— Я… — замялась девочка. Но, когда я уже уверился, что она и сама не знает, она горячо выпалила: — Я хочу найти способ прекратить междуусобицы, отличный от завоевания! А для этого мне нужно стать самой сильной, чтобы никто не мог принимать мою доброту за слабость!

На лицах собравшихся появились нервные улыбки.

— Занятная логика. — усмехнулся и я. — Особенно в свете того, что ты не сумела удержаться даже от издевательств над несчастными, порабощёнными тобой ментально. Самой-то не смешно сейчас такое говорить?

С ответом сестра не нашлась, но я и не ожидал от четырнадцатилетней девочки глубоких этических штудий. Для подростка свойственно иметь высокие идеалы и сомнительный образ жизни. Вопрос всегда в том, первое ли победит, или второе, когда он вырастет.

Однако то, что Айлин не опустила глаз, не отвела взгляд, не стушевалась, уже похвально.

— Я работают над этим. — тихо, но твёрдо сказала она. — Это уже моё дело. Кто как не ты может видеть, что я не вру, говоря о своём желании, брат?

— Ну… В таком случае, я жду твоего ответа. И, чую, времени на ответ у тебя немного.

— Да. — кивнула она, глядя на также встревожившуюся Олю. — Я тоже чувствую, как по городу рыщут гвардейцы. Псы Гилиана.

— Ну так…

— Я согласна. — кивнула Айлин. — Останусь с тобой. Всё-таки эти уроды и правда заслуживают смерти. Даже если ничего в мире от этого не изменится.

Все облегчённо выдохнули. Даже на морщинистом лице Ефима, который весь разговор хранил напряжённое молчание, появилась слабая улыбка. Я же обратился теперь к Ирине и Кириллу.

Они тут единственные, оказавшиеся с нами в одной лодке отнюдь не по своей воле.

— Знаю, что вы многое не понимаете, и что эта девочка не сделала вам ничего хорошего, и это мягко сказано. Но, если Айлин не врёт, о вашем обществе знают и те, кто стоял за ней.

— Знают. — угрюмо кивнула Айлин. — Они его и создали.

— Что⁈ Что ты такое… — надрывно воскликнул граф. — Это…

— Я знаю, что клуб недовольных дворян, как его свысока окрестил Гилиан, организовал