Барон Дубов. Том 5 - Михаил Капелькин

class="p1">Я хохотнул, снял немного пены с её груди и сдул ей на лицо. Лакросса зажмурилась и, смеясь, взвизгнула. Завязалась небольшая пенная драка под струями горячей воды. В конце концов мы выпали из ванны прямо на кафельный пол. Плитка потрескалась, сверху на меня рухнула девушка, а на неё — перекладина со шторкой для душа. Вот только по лбу трубка звонко ударила почему-то меня.

Лакросса счастливо засмеялась, глядя на моё обескураженное лицо. Я прищурился, цокнул языком и покачал головой.

— Как можно смеяться над чужим несчастьем? — притворно обиделся я.

Но девушка меня проигнорировала, устраиваясь поудобнее.

— Кажется, кто-то снова рад меня видеть, — прикусила она нижнюю губку, благодаря чему под ней отчётливее прорисовались маленькие клыки. Кстати, ночью, как можно было опасаться, они совсем не кололись. Нигде.

С пола поднялись мы минут через пятнадцать, снова приняли душ и спустились к завтрако-обеду.

Следующие несколько дней мы провели в сладкой неге и блаженной праздности…

Ха-ха, вру! Я заставил всех страдать! До обеда тренировки, после обеда медитации, а затем учёба! Девчонки буквально взвыли. Но, учитывая последние события, я хотел подготовиться как можно лучше. После встречи с Сергеем Михайловичем меня не покидало нехорошее предчувствие. Будто впереди грядёт что-то крупное и страшное. Самое печальное, что я не знал, кому надо дать по морде, чтобы избавиться от этого чувства. Пока не знал.

Сейчас нужно подготовиться к большой драке. И к экзаменам.

Однажды, видя, как я «терзаю» девушек, Морозова решила их подбодрить. И сама попала под раздачу. А что? Ей тут моё поместье ещё защищать от чужих посягательств. Не всё время же полагаться на князя Мечникова. Так что все были при деле.

У баронессы оказался неплохой морозный Инсект — Ледяная стрела. Она могла запускать неограниченное (вернее, ограниченное только количеством маны) число сосулек, которые, пронзая врага, его замораживали или замедляли.

Спустя несколько дней мы сели на поезд до Пятигорска, и к вечеру пятницы уже были там. Успели как раз к отбытию вечернего поезда в академию.

За эти пару недель она преобразилась и встретила нас укреплёнными стенами, как у крепости. С бойницами и толстой кладкой. Я ещё ощутил магическую энергию, значит, и без магических ловушек не обошлось. Внутри всё было как новое.

Ни следа копоти на зданиях, разрушенные восстановлены, сгоревшие деревья срублены и посажены новые. Только студентов очень мало. Ну да к началу занятий в понедельник их станет больше. Хотя не удивлюсь, если некоторые особо заботливые родители подыскали своим деткам другие учебные заведения. Более безопасные.

Перво-наперво разошлись по своим комнатам раскладывать вещи. Лютоволк пошёл со мной, хотя его размеры несколько пугали встречных учеников, отчего они прижимались к стенам и с опаской провожали нас взглядами. Но Альфачик не показывал к ним никакого интереса — явно устал с дороги.

В комнате меня уже ждал новый чистый комплект школьной формы. Я скинул кожаную куртку, которую подарили в императорском дворце перед охотой, и повесил её в шкаф рядом с жилеткой княжны. Улыбнулся, вспомнив о ней. Об Онежской, а не о жилетке. Хотя и по последней я тоже соскучился. Удобная, стильная, но не для Питера.

Для Лютоволка места здесь было как-то маловато. Он попытался улечься возле камина, но своей тушей чуть не уронил письменный стол и торшер, стоявшие рядом. Я уселся на кровать и встретился взглядом с печальными жёлтыми глазами. Тяжело вздохнул. Альфачик тоже.

Просьба волчицы выполнена, волчонок спасён, причём дважды. В первый раз и вовсе ценой частички моей души, из-за чего мы навсегда связаны. Что же с ним теперь делать? В академии ему как будто не место…

Мои раздумья прервал стук в дверь. Пришла Агнес, за ней вскоре подтянулись Лакросса с Вероникой. Из-за малого количества студентов в женской части общежития было скучно, и они пришли ко мне. Я не был против. За эти дни и сам прикипел к девушкам, так что не возражал, когда они заняли оставшееся в крохотной комнате место учебниками и своими симпатичными задницами.

Так вечер и прошёл. Сходили на ужин в столовую, прихватив свежее мясо и для волка. Между чтением учебников и домашними заданиями развлекали себя разговорами. К ночи разошлись по своим комнатам.

Утром, после завтрака, я взял с собой Лютоволка в конюшню, где мне заседлали Гнедого. Конь явно соскучился по мне, потому что сразу сорвался в галоп, едва мы покинули территорию академии. Альфачик же только обрадовался неожиданной гонке. Мы так и неслись на восток по горным дорогам и лесам, забираясь всё дальше. Направление задавал я, а волк с конём бежали наперегонки. То Серый вырывался вперёд, то Гнедой. Я же радовался холодному ветру в лицо.

Через несколько часов очутились в знакомой долине с озером, и я натянул поводья, замедляя коня. С его губ срывалась пена, а у волка свешивался из пасти язык. Но оба выглядели счастливыми. Дальше коня я пустил лёгкой рысью. Если не изменяет память, то здесь нужно повернуть налево…

Вскоре добрались до пологого склона с пещерой. У его подножия Альфачик пришипился и начал будто поскуливать. Почуял знакомые запахи.

Когда я привязывал коня к сосне на опушке перед склоном, услышал рычание за спиной. Гнедой сразу забился в истерике, пытаясь сорвать поводья, но узел я уже успел завязать. Медленно обернулся и увидел, как ко мне подкрадываются три небольших волка.

Так-так, похоже, старые знакомые меня не узнали. Оно и неудивительно: когда мы встречались с ними в прошлые разы, эта троица была ещё слепыми волчатами. Они крались между деревьями, прижавшись к земле и оскалив зубы. Но стоило им выйти, как сбоку на них налетел серый вихрь. Альфачик и его братья закружились, кусая друг друга и рыча, но как будто не всерьёз, понарошку.

В это время я ухватил коня за шею и заставил его стоять спокойно, похлопывая по боку. Постепенно Гнедой успокоился, но ещё долго косил глазом на драку четверых волков.

Братья Альфачика сильно уступали ему в росте и силе, но их было трое, а он один.

Не знаю, сколько продолжалась бы эта драка, но громкий и резкий рык заставил драчунов замереть. Один повис у Альфачика на хвосте, другой пытался грызть заднюю лапу, но мешала длинная шерсть, и он постоянно чихал, а третий болтался в пасти крупного брата.

Из леса медленно и грациозно вышла мать, и Альфачик выплюнул брата вместе с клочком оторванной шерсти. Ещё один рык, и самый глухой, что грыз заднюю лапу, тоже замер, прижав к голове