Хозяин Заброшенных земель - Дмитрий Лифановский

крепкие, в небогатых одеждах, с луками за спиной и кривыми кинжалами на поясах. Полсотни — не тысяча, но лишние воины мне сейчас не помешают. Особенно если они рвутся в бой.

— Пусть подойдут, — сказал я, и Шулун махнул рукой. Один из них, широкоплечий парень с короткой косичкой и шрамом через бровь, шагнул вперёд. Он опустился на одно колено и ударил кулаком в грудь.

— Я Баян, сын Таргутая, — голос его был звонким, но твёрдым, — Мы пришли служить тебе, Гэсэр. Степь умирает, а ты бьёшься с нашими вечными врагами.

— Встань, — я кивнул ему, — Служите мне верно, и я дам вам не только кровь врагов, но и земли, где ваши кони будут пастись без страха, ­– лица воинов осветились улыбками, послышались радстные восклицания.

— Хулдан, накорми и размести воинов.

— Слушаюсь, ярл, — гордо вскинул голову от оказанного ему доверия нукер. Сейчас я его поставил над полусотней новичков. Это временно, как использовать новоприбывших я еще не решил. Но в неофициальной иерархии очков парню я отсыпал щедро.

— Ардак, Шулун, давайте за мной. Нам много о чем надо поговорить.

Рогнеда — умничка, уже подсуетилась на счет позднего ужина. Хозяюшка, и не скажешь, что княжна.

Парни набросились на нехитрую снедь с жадностью голодных волков. Я терпеливо ждал, пока воины насытятся. Нукеры не стали испытывать мое терпение и спустя минут пятнадцать накидав в себя сухомятки и ради приличия пошвыркав чаем сыто отрыгнули. Так я им и поверил. Взгляды-то голодные.

— Ешьте нормально и рассказывайте. Как поживает Великий хан, какие новости в степи?

Ардак с Шулуном благодарно кивнули и, уже не спеша отужинав, начали рассказ:

— Великий Хан, владыка бескрайних трав и хозяин ветров, шлёт тебе, о Гэсэр, свой поклон, подобный шелесту степного ковыля под копытами табуна. Он желает, чтоб твои стрелы разили врагов, как молнии Тэнгри, а годы твои текли долго и мощно, словно воды Иртыша в половодье.

— Шулун, кумыса перепил? — прервал я излияния младшего из нукеров.

— Прости, ярл. От наших нойонов заразился.

— Ардак?

— Абылай помнит о ваших договоренностях, но в степи неспокойно, — нукер дернул себя за косичку, — пограничные рода бунтуют — говорят, шаманы видели дурные знаки в дыму костров. Аномалия ползёт на восток, мутанты рвут заставы. Хан держит власть, но часть нойонов отвернулась. Они винят его в слабости, упрекают в дружбе с северянами, что прогневило Тэнгри. Другие видят в тебе силу — того, кто может дать степи надежду. Хан хочет союза, но с условием.

— Какое? — спросил я, чувствуя, как внутри закипает знакомая злость.

— Вятка, — Ардак хмыкнул, ковыряя угли веткой. — Хан просит взять Вятку до конца весны. Надо показать твою силу. Это докажет сомневающимся, что ты действительно сын Тэнгри. Тогда Абылай сможет послать тебе в помощь тысячу всадников и обозы. Если нет, степь отвернётся от него.

— Родам не до нас, — вступил в разговор посерьезневший Шулун, — Мутанты жрут их становища, а люди грызутся за остатки пастбищ. Эти пятьдесят воинов — первые. Если багатуры поверят в тебя, хану даже не придется ничего делать — воины сами потянутся под твою руку. За землями, за славой, за добычей.

— Вятка, — повторил я, стиснув зубы. Ключ к Пограничью. Город, который эллины держат мёртвой хваткой. Взять его за две недели до распутицы — почти невозможно. Но без степняков я останусь один против эллинов и наёмников. Хана тоже можно понять. Он прав: степь не пойдёт за слабым лидером. Испокон веков там ценили силу и удаль.

— Что ещё творится в степи? — спросил я, переводя взгляд на Ардака.

— Хаос, ярл. После зимы кони отощали, припасы кончаются, а мутанты прорвались у Чёрного Яра. Мы видели сожжённые юрты, кости в снегу — обглоданные, блестящие. Не волки, хуже. Хан пока удерживает степь силой, но она рвётся по швам. Ему нужен ты не меньше, чем тебе он. Но без Вятки он не двинется. Его просто не поймут.

Я кивнул, глядя в огонь. Степь разваливается, и Хан цепляется за меня, как за соломинку. Полсотни молодых воинов — это хорошо, но мне нужна тысяча. Вятка становится вопросом жизни и смерти. Эллины не дураки — если они пронюхают про смуту, ударят раньше, чем я успею собрать силы. А они пронюхают. Да и я не исключаю того, что в волнениях, охвативших степь, есть немалая заслуга имперского золота.

— Ещё что? — бросил я, чувствуя, как кулаки сжимаются сами собой.

— Эллины, — Ардак покачал головой, ­– Когда мы уходили из Ставки Хана к нему прибыли послы от Евпаторов.

— Что хотели? — напрягся я. Если Хан начнет свою игру, Пограничье сомнут.

— Они хотят союза.

— Эллины?

— Евпаторы.

— Это не одно и то же? — я уже знал ответ на этот вопрос.

— В Империи тоже правят рода, — пожал плечами степняк.

Так вот почему последнее время натиск имперцев ослаб. А я еще ломал голову, не понимая, почему мне простили уничтожение Императорских спецов. У эллинов тоже началась какая-то замятня. Но как же мне не хватает разведки и связи. Еще и мощный переговорный артефакт, при помощи которого я мог переговорить с Княжеством не выдержал воздействия аномалии и сдох в самый неподходящий момент. Ничего, через несколько дней должен прилететь «Сокол». Вытребую у Олега новый. Пусть снимет со своего дирижабля. Хотя у этого куркуля наверняка есть запасной.

Но две недели! Демоновы две недели, чтобы взять Вятку и отбиться от эллинов. Потом начнется распутица. Я стиснул зубы, чувствуя, как мысли закрутились, словно шестерёнки в старом механизме. Вятка, степь, эллины — всё висело на волоске. Слишком мало времени, но сдаваться я не собирался.

— Ардак, Шулун, — я повернулся к нукерам. — Отдыхайте до утра. Рогнеда, разбуди Кайсара и Стрежня. Пусть подходят сюда. И Рогнеду позови. Её голова мне пригодится.

Княжна молча кивнула и вышла из избы. Следом за ней выскочили нукеры. Я остался один, глядя, как пламя в печи пожирает сухие поленья. Впереди меня ждала новая мясорубка, и я знал: крови будет ещё больше. Степь трещит, в Княжестве и Империи назревает что-то серьезное, и посреди этого хаоса стою я. Но если кто-то думает, что я испугаюсь, сломаюсь, они ошибаются. Я — Раевский. И я пришел в Пограничье надолго! Меня