Враги дедов - Сергеев Станислав Сергеевич

Сидя с Дегтяревым и с другими офицерами за чашкой кофе, мы обсуждали полученную информацию.

— Ну тут ясно видно, что Мэтр глубокая разработка местной гэбни. И поставили его не только революционерам бабло сливать, но и собирать информацию о бизнес-кругах и при необходимости выполнять всякие деликатные поручения. Но вот то, что они и украинских нациков ведут, и того же Петлюру вытягивают, заставляет задуматься.

— Джунковский? — задал вопрос Мещерский, который все свободное время штудировал имеющуюся информацию о революции и причинах ее породивших.

— Его ж убрали, когда вроде как на Распутина бочку начал катить.

— Не знаю, это больше на повод, чем на причину похоже.

— Все равно, факт остается фактом — в подготовке смены власти в стране участвовали определенные структуры госбезопасности, имеющие тесную связку с некими заинтересованными лицами в аристократических кругах и особенно с местными заводчиками-олигархами, типа того же Саввы Морозова. Тут столько всего накручено, что разрешить вопрос можно только революцией и соответственно большой кровью или нашим появлением в роли спасителей или союзников, на которых, как на нового царя, будут возлагать большие надежды.

Я продолжил:

— Вот, представляете, с кем придется бодаться. И как только с нашей стороны начнутся определенные поползновения, сразу столкнемся с мощнейшим многоуровневым противодействием. Правильно грушные аналитики говорили, что слишком поздно вмешались.

— И что? Сидеть ничего не делать, опять переехать в Южную Америку только в четырнадцатом и оттуда вывозить все, что нам нужно?

Вопрос повис в воздухе. Все находящиеся в этой комнате прекрасно понимали, что никто не откажется, хотя у каждого для этого были свои причины. Глянув в глаза каждому, я подытожил общее мнение:

— Значит, все согласны, что дело бросать не стоит, поэтому приступим к общему планированию и постановке задач каждому в отдельности…

В отделанном мореным дубом кабинете, где, благодаря дорогой мебели и множеству уникальных картин и произведений искусства, которыми любил себя окружать хозяин, в воздухе буквально витал запах больших денег. Зашторенные тяжелыми портьерами окна и приглушенный свет, разбавляемый неяркими языками пламени в камине, создавали некую, можно сказать, интимную обстановку, в которой два уважаемых не только в Киеве, но и во всей России человека могли позволить себе расслабиться и поговорить о важных вещах, не опасаясь, что их подслушают.

— Матвей, что произошло в Киеве, что ты меня так срочно вызвал? Неужели вдовствующая императрица готовится вернуть себе власть? — в голосе упитанного весельчака, в котором только острый безжалостный взгляд выдавал прожжённого дельца, послышалось ленивое недовольство.

— Митенька, ты прекрасно знаешь, что в наших делах не бывает мелочей. Ты просил присмотреть за твоими хлебными делами на Украине, вот и появились первые проблемы, решение которых уже не подразумевает прямых действий вроде применения силы или натравливания нашего карманного обер-полицмейстера. — Хозяин кабинета, высокий жилистый мужчина, с уже проступившей сединой на висках, неторопливо окунул кончик сигары в бокал с коньяком. Грубый шрам на шее и рассеченная бровь говорили о том, что человек в своей жизни не только сидел в кабинете и отдавал команды, но и прекрасно знает, с какого конца браться за винтовку.

— И что там за проблемы? — с легким нетерпением поинтересовался гость.

— Митенька, ты же знаешь, что я тебя не буду дергать по мелочам?

— Знаю, поэтому и бросил всё, в том числе отказался от обеда у губернатора, и выехал к тебе. Так что там случилось?

— Внешне ничего, а реально началось что-то непонятное…

Убедившись, что гость его внимательно слушает и не прерывает, продолжил:

— До недавнего момента все шло нормально. Подконтрольные нам фирмы, занимающиеся скупкой хлеба, держали заниженную цену, но появился новый игрок, с деньгами, причем деньги они получали тоже через нашего человека, которому сдавали золото, много золота. Вот наш человечек и пожадничал, захотел узнать, откуда столько золотишка, и натравил на этих людей Мэтра.

— И что? — без особого интереса поинтересовался гость. Его не сильно впечатлил рассказ, но он старался не выказывать своего разочарования.

— А нет ни Мэтра, ни его людей, ни скупщика золота. Все исчезли в течение одного дня. Вот были люди и всё, их нет. Как корова языком слизала.

— Хм.

Гость, до этого вальяжно развалившийся в кресле, быстро подобрался, изменил лозу и уже более внимательно стал слушать своего компаньона.

— И никаких следов?

— Я начал наводить справки и послал пару своих людей. Результаты интересны. Мэтр прятался на окраине Киева, и именно той ночью там была слышна стрельба и суетились какие-то люди. Немного побегав, мои люди нашли Аспида…

— Человека, которого ты к Мэтру приставил. Полицейский из Самары. Акимушкин, кажется, его зовут, он еще на допросе насильника и убийцу гимназистки до смерти забил, а тот оказался байстрюком местного предводителя дворянства.

— Да, я всегда поражался твоей памяти. Всё верно. Вот Аспид выжил, получив две пули в спину, сумел притвориться мертвым и сбежал, спрятавшись у соседей. Много интересного рассказал.

— Ну-ка, ну-ка. Неужели Джунковский свою игру начал?

— В том-то и дело, что нет. Это не жандармы, не охранное отделение и даже не полиция. Аспид грешит на военных, но говорит, что какие-то они неправильные, хотя железная дисциплина. По ухваткам похожи на пластунов, но не они. Уж слишком у них все лихо получилось. Без шума уничтожили всю охрану Мэтра, выкрали из города всех, кто имел хоть какое-то отношение к этой истории. А фирма, которая скупает хлеб и другие продукты, все продолжает работать, загружать склады, которые потом невообразимым способом пустеют. И люди, которых я посылал проследить, просто бесследно исчезают. Чертовщина какая-то.

— Может, немцы?

— Нет. Аспид говорит, что наши, русаки, немчурой и не пахнет, но какие-то странные.

— Ну и что? Как это повлияет на наши планы? Ну появились новые дельцы. Рано или поздно им все равно с нами придется договариваться, когда узнают, кто стоит за этим идиотом Мэтром.

— Хм. Вот тут я тоже сомневаюсь, уж очень они непростые.

— Ты, Матвей, стареть начал, раз боишься простых душегубов. Что, в первый раз с любителями дармовщинки встречаемся?

— Ты знаешь, что меня напугать трудно, особенно после Аляски и Южной Африки. Но вот чувствовать опасность я научился, а тут всё кричит об этом.

Пухлый гость на пару мгновений задумчиво посмотрел на своего компаньона, просчитывая в уме возможные варианты.

— Ну ладно. Ты меня убедил, да и раньше ты труса не праздновал, и все твои опасения всегда были оправданными. Но что ты от меня хочешь?

— Надо подключать НАШИХ жандармов. Как мне кажется, полиции это не по зубам.

— А наших сил не хватит?

— Мои люди вчера обнаружили слежку за мной и моим домом. Когда попробовали взять соглядатая, то потеряли двух человек. Их нашли на следующий день на дворе одного из домов, заложенных дровами. У каждого во лбу по пуле, а выстрелов никто не слышал. Доктор, который осматривал тела, сказал, что им перед смертью что-то кололи — на руках видны следы уколов. Так что, Митенька, это точно не бандиты, я бы даже подумал на жандармов, но уж слишком жестко и прямолинейно они работают, при этом оставаясь в тени.

Опять пауза.

— Знаешь, Матвей, все это наводит на размышления…

— Это как-то связано с возней вокруг вдовствующей императрицы?

— С чего ты взял?

— Да ты сам сказал, да и у меня промелькнули кое-какие слухи. Может, расскажешь?

— Ключевое слово «необычные» люди. Дело в том, что в окружении Марии Федоровны появились пара людей, про которых никто никогда раньше ничего не знал, и к ним тоже подходит определение «необычные люди».

— В чем это выражается?

— Да в том же самом, что ты описывал. Военные, привыкли к дисциплине, никому не подчиняются, Мария Федоровна на людях ими командует, а когда думает, что никто не замечает, общается с ними достаточно уважительно. В течение недели из ее круга удалили всех, я повторяю, всех наших людей и набрали новых, при этом тех, кто был нам неинтересен и не являлся агентом, не тронули.